Улан нахмурился и озадаченно уставился на друга.

– Нет, ты уже не тот – тот был гораздо умнее, – вздохнул Петр. – Значит так, поясняю для особо безнадежных влюбленных. Третьим в нашей кампании знатоков была, как и положено, эксперт-криминалист Зиночка Кибрит, скрывающаяся под псевдонимом Изабелла Сеновал.

– Сандовал, – машинально поправил Улан, но тут до него дошел смысл сказанного и лицо его мгновенно расплылось в улыбке. – Ух ты! – восторженно протянул он. – Вот здорово!

– Сам собой восторгаюсь, – не без некоторого самодовольства подтвердил Сангре. – Кстати, она-то и определила, что оба: и король Людовик и его наследник Иоанн были отравлены. Да и состав яда, проанализировав симптомы предсмертных мучений, вычислила тоже она, а уж вслед за нею за дело взялись мы с тобой. Только не забудь предупредить обо всем этом саму синьору Каберне. Гедимин навряд ли пойдет к ней перепроверять услышанное от нас, но все равно она должна знать, чем, как и когда мы все вместе занимались в Париже. Ну и про яды заодно с нею проконсультируйся, пусть подберет для короля какой-нибудь и прикинет, как она сумела его вычислить. А теперь, как и всегда, я жду твоей критики, хотя думаю, что на сей раз у меня железобетонная защита, ибо истинность нашей версии в связи с дальностью расстояний оспорить невозможно. Сам посуди: где Троки, а где Париж, – и он, плеснув себе в кубок клюквенного настоя, с гордым видом плюхнулся на лавку и, неспешно попивая его, осведомился: – Я прав?

Улан торопливо закивал и выпалил:

– Тогда я бегу к Изабелле.

Исчез он моментально, но не прошло и минуты, как появился вновь, а от радостного оживления не осталось и следа.

– Судя по вселенскому разочарованию, написанному на твоем лице аршинными буквами, что-то случилось, – предположил Петр.

– Не пойдет идея, – хмуро проворчал Улан и укоризненно уставился на друга.

– Не понял, – опешил Сангре. – В каком именно месте?

– Вообще не пойдет. Халтурный у тебя железобетон. Она ж последние два года, даже больше, безвыездно проживала во Владимире-Волынском и этот факт – уверен – подтвердит добрая половина бояр из посольства Андрея, начиная с Грицько Мовчана.

– Чёрт! И впрямь несостыковка, – Петр вскочил на ноги и нервно зашагал по комнате, описывая круги. Время от времени он останавливался, бормоча себе под нос. – А если… Нет, так тоже… Хотя… Погоди, погоди… – наконец он остановился посреди комнаты и торжествующе выдохнул. – Отлично! Все остается в силе, кроме одного: расследовали мы отравление короля… Филиппа Красивого. Это годится? Отравитель, разумеется, его наследник и будущий король Людовик. Для отмазки, желая пресечь всяческие слухи, связанные со скоропостижной смертью отца, он и пригласил нас провести расследование, рассчитывая, что мы ничего не выясним. А мы ж робяты ух, пальца в рот не клади, оттяпаем по самое колено, и всё узнали. Заодно приплетешь сюда предсмертное проклятие магистра тамплиеров.

На сей раз Улан не торопился уходить. Чуть подумав, он осторожно выдавил:

– А может, обойдемся без проклятья, тем более, как я где-то читал, на самом деле его вообще не было?[26]

– Это второстепенные детали, – поморщился Сангре. – Зато красиво звучит. И вообще, как мне видится, небольшой шматок мистики здесь столь же уместен, как кусок масла в каше. Или… Погоди, погоди… Нет, все-таки ты умница, дружище. Правильно, не было проклятья. Вот за эту ниточку мы с тобой и уцепились, начав выяснять, откуда это пошло, ведь мы же сами стояли возле костра, где жарили магистра и кроме отборного французского мата с легким бургундским акцентом из его уст ничегошеньки не слыхали. А когда потянули за ниточку, то выяснили, что распустили сей слух люди из окружения Людовика. Так мы и добрались до него самого, все это затеявшего и велевшего запустить этот слух, дабы обелить себя. Мол, проклятье подействовало и концы в воду.

– Но тогда кому и зачем преследовать нас сейчас, если Людовик умер?

– Да?! – опешил Петр и, спохватившись, разочарованно протянул: – Точно умер. Экая незадача. Чего ж он поспешил-то, балда? Но тогда… – и вновь стал нарезать круги по комнате. – Ага, понял, – остановился он и торжествующе выпалил: – Короля травили оба брата: Людовик с Филиппом. Вот люди последнего за нами сейчас и гонятся в лице этого козла-инквизитора.

– Смысл? Дело-то прошлое.

– Смысл есть. Когда до нас дошло известие о том, как скончались Людовик и его сын Иоанн, то мы, сопоставив симптомы их предсмертных мучений, пришли к заключению, что яд прежний, значит и непосредственный исполнитель, то бишь киллер, тот же самый, графиня Артуа, теща Филиппа. Точнее, пришли к этому выводу не мы, а… – он выждал паузу, но Улан молчал, вопросительно глядя на друга, и Петру пришлось отвечать самому. – Ну ясен перец, что мадам Кибрит, то бишь донья Сандалет, – и он мечтательно произнес: – Эх, в идеале хорошо бы нам рассказ о расследовании во Франции подать как бы между прочим, до того как Гедимин процитирует об Изабелле какую-нибудь гадость. Тогда получится, что мы ее и не собираемся оправдывать, а просто делимся боевыми воспоминаниями. Ну ладно, как получится, – и он властно распорядился: – А теперь быстренько, не теряя ни минуты, дуй к Изабелле за ядами.

– За чем?!

– Ну-у, за консультацией по ним.

Но едва он собрался плюхнуться на медвежью шкуру, радуясь, что сумел все так удачно разрулить, как Улан вернулся. На сей раз по его мнению не вписывался в общую картину выкуп за ее кузена: старая знакомая, коллега, вместе работали, а они хотят с нее содрать деньги за родича. Получалось с их стороны как-то очень уж по-европейски, то бишь меркантильно донельзя.

Петр вновь нахмурился, но выход нашел быстро, даже не став подниматься со шкур.

– А с чего ты взял, что мы собирались требовать с нее выкуп? – невозмутимо поинтересовался он.

– Как? – опешил Улан.

– А вот так. Накладка у нас образовалась, – развел руками Сангре. – Мы ж с тобой Боню в Парижах близко не видали, она нам о нем не рассказывала, опять-таки и фамилии у них разные, потому и не разобрались поначалу. А узнали, чей он на самом деле кузен, слишком поздно, ибо к тому времени успели его продать. Зато когда заполучили парня обратно, сразу написали ей, что отдадим даром. Поехали же на встречу с нею поскольку… захотелось повидаться, особенно тебе, – Улан смущенно потупился. – Да, да, именно тебе, – строго повторил Петр. – Это тот случай, когда некие интимные чувства просто необходимо выставить напоказ. Заодно легко объясняется и остальное. Например то, что мы в Берестье кинулись ее выручать, рискуя собственными жизнями. Все-таки старый боевой товарищ, одной шинелькой укрывались, сидя в Лувре из одного котелка спиртягу лакали, по бабам опять же… – он запнулся и поправил себя. – Нет, последнее, как мне кажется, перебор. Ограничимся шинелькой, Лувром и спиртом. И все, адье, – чуть ли не силой выпроводил он друга за порог комнаты. – Кстати, не забудь напомнить, чтобы она сняла копию с расписки, или как там именуется документ, по которому ей можно получить деньги у Овадьи.