– Слушай, кажись в гости к Гедимину прется знакомая нам харя, – предположил Сангре. – Интересно, а этого бумбараша каким ветром в Литву надуло?

Улан с тревогой покосился на возок.

– Кажется, нам надо ускорить свой отъезд из этих мест.

– Как ни ускоряйся, а минимум с неделю ухлопаем, чтоб все хвосты подчистить, – хмуро заявил Петр. – Во-первых, вещички собрать надо – я про карабин и прочее. Но это легко и быстро. А вот отмазаться от предложения Гедимина поступить к нему на службу будет потяжелее. Да и с тверскими послами контакт наладить тоже необходимо, иначе по приезду угодим в яму, поруб, острог и прочие места лишения свободы. Это в случае, если в посольстве нет некой известной нам рожи. Если есть – пиши пропало. Но даже в его отсутствие потрудиться придется изрядно.

Буланов тоскливо вздохнул, еще раз покосившись на Изабеллу, и Сангре принялся успокаивать товарища. Мол, пока точно неизвестно – он или нет. И даже если это на самом деле инквизитор, то непонятно, с какой целью едет. Может, вовсе не по части доньи, а совсем с иным делом. А даже если из-за Изабеллы, что толку. Все равно руки коротки и ничего он сделать не сможет.

Однако сама испанка, услыхав о монахе, была иного мнения, восприняв опасность весьма серьезно. Остаток пути она ехала, погруженная в думы, но когда выходила из возка, слегка повеселела.

…Что касается тверичей, то у друзей получилось согласно пословице: «С корабля на бал», ибо прибыв в полдень, они к вечеру должны были присутствовать в большой зале на вечерней трапезе. Опасения насчет Ивана Акинфича оказались напрасными – его среди посланцев Михаила Ярославича не было. Да и к возглавлявшему посольство боярину Кирилле Силычу – широкоплечему и ясноглазому здоровяку, веселому и прямому в речах – Сангре чуть ли не с первого взгляда почувствовал симпатию. Как выяснилось чуть погодя, она оказалась взаимной. Мыслей своих боярин не больно-то скрывал, и, узнав от Гедимина, какую важную роль сыграли оба иноземца во взятии Христмемеля, Кирилла Силыч искренне посетовал, оглядываясь на своих людей:

– Нам бы их лет с десяток назад. Глядишь и взяли бы Москву.

– Ну-у, десять лет назад они слишком юными были, – усмехнулся Гедимин, – а ныне поздно. Я первым их углядел, первым признал. А потому, как у вас на Руси говорят: «На чужой каравай рта не разевай», – и он шутливо погрозил боярину. – Да и дел у них тут куда больше. У вашего князя одна Москва как бельмо в глазу, а у меня столько невзятых тевтонских замков – перстов на дланях не хватит, чтоб сосчитать.

Друзья тревожно переглянулись. Судя по словам литовского князя, настрой его оставался прежним: непременно взять их к себе на службу. Когда тем же вечером они остались одни в своей комнате, Петр мрачно произнес:

– Если б мы сразу отказались, да наплели про какую-нибудь договоренность, мол, пообещали кому-то – одно. Тогда он и дергаться не стал, мужик понимающий. Но мы ему надежду дали, а теперь на попятную. Это уже называется обманом. Боюсь, обидеться может, – непривычно серьезно рассуждал он. – И как нейтрализовать праведный гнев гражданина кунигаса? – и он вопросительно посмотрел на друга.

Тот сконфуженно пожал плечами, чувствуя себя виноватым. Да и как иначе, ведь именно с подачи Улана они намекнули Гедимину, что, может быть, примут княжеское предложение. И пускай вслух ничего конкретного произнесено не было, но их поведение ясно говорило, что они склоняются к согласию. Получалось, и придумывать, как выкручиваться из этой ситуации, тоже ему, а мыслей на этот счет ни одной. Разве что…

– Выход-то имеется, – нехотя выдавил он. – Надо, чтобы Гедимин сам не больно-то настаивал, а еще лучше – разочаровался в нас. Но каким образом осуществить такое… – и он уныло развел руками, грустно пошутив: – Волосы ума покинули мою голову.

– Да ладно прибедняться, – отмахнулся Петр. – Мозгов у тебя на десятерых хватит. И вообще, идеи в нашем тандеме – моя прерогатива, а нужное направление ты задал. Осталось придумать что-то конкретное. Та-ак…

Он встал и, заложив руки за спину, принялся задумчиво прохаживаться по комнате. Некоторое время Улан с надеждой наблюдал за ним, но когда тот, закончив свои блуждания, снова плюхнулся на мягкую шкуру, укрывавшую постель и, не выдержав, осведомился:

– И как успехи?

– Пока ноль. Ладно, торопиться не будем, дадим мозгам пару деньков на высиживание идеи, благо, время терпит, а нам нужно сработать наверняка, поскольку второй попытки никто не даст. Да ты не переживай. – Он хлопнул друга по плечу. – Прорвемся. Впервой что ли. Придет вдохновение, никуда не денется. Может и завтра, кто его знает.

Но назавтра вдохновение не пришло. Да и откуда ему взяться на веселой удалой охоте, куда они угодили по приглашению Гедимина. Тут уж о другом в первую очередь думать приходилось. Например, как спастись от рогов здоровенного зубра, когда копье брошено неудачно, а арбалет разряжен. Впрочем, Сангре управился сам, вовремя отскочив и успев укрыться за толстенным дубом.

А чуть позднее и Улан проявил себя немногим лучше, да еще и отскочить за дерево не получилось, поскользнулся и упал. По счастью рядом оказался Кирилла Силыч, продемонстрировавший свою могучую силушку. Бросок его копья, сваливший несущегося на Улана дикого быка, оказался и силен, и точен.

– Это вам не в степях за сусликами гоняться, – добродушно улыбнулся он, победоносно ставя ногу на убитого зубра, и раскатисто захохотал. Впрочем, смеялся недолго. Вспомнив, что незадачливый охотник, судя по словам Гедимина, то ли собирается к правителю Литвы на службу, то ли уже находится на ней, он резко оборвал смех и ободрил Улана: – Ништо. Никакому человеку господь всего разом не дает. Зато ты со своим побратимом в хитростях ратных зело смышлен, а они куда дороже стоят. Слыханное ли дело: и ворота заставить себе открыть, и опосля с одним десятком супротив сотен выстоять.

– Хорошо Изабеллы рядом не было, – уныло вздохнул Улан на обратном пути и испуганно протянул: – А если ей кто-нибудь расскажет, как я… – Он зло сплюнул и подвел итог. – Не-ет, хватит с меня охот. Больше я на них ни ногой. Чем так позориться, я лучше…

– Погоди, – перебил его Петр. – Конечно, показали мы себя не в лучшем свете, кто спорит, но нет худа без добра. Зато продемонстрировали, какие мы неумелые вояки. И вообще, как говорила моя мама Галя: «Не знаешь, что сказать, сынок, говори правду». Мы с тобой кто? Правильно, опера, то бишь дознатчики, притом действительно замечательные. Гедимин, как ты говоришь, новин не вводит, за старину держится, следовательно, должен понять наше желание не менять основную профессию.

– Каким образом?

– Есть кой-какая мыслишка, – многозначительно ответил Петр. – Утром расскажу.

Зато вечером отличились все трое, включая Изабеллу, целый день неотлучно просидевшая в покоях у княгини. Чем она там занималась – выяснилось на вечернем пиру, когда Ольга Всеволодовна, чуть припоздавшая к началу застолья, царственно вплыла в залу. Стоило ей появиться, как мгновенно стихли все разговоры, и даже сам Гедимин осекся на полуслове, изумленно тараща глаза на свою супругу, словно доселе ни разу не видел ее.