«Это шанс, – подумал Мазур. – Это единственныйшанс. Или нет? Если Лаврика, обманутые его обликом, не связали и не обыскали…Это шанс».

– Я уже говорил, что вербанул тут кой-кого, – спокойнопродолжал Ковбой, возвышаясь над Мазуром. – Помните? Я вам только несказал, Кирилл Степаныч, что вербанул почти всех. Кроме того,разъединственного, который уже остывает помаленечку… Нынешний народец, знаетели, крепко выучен насчет жизненной выгоды. Покойный наш дядя Гвоздь былчеловеком, внушающим уважение и страх, – но только при жизни. А когда он водночасье помер, то здравомыслящие люди моментально сообразили: нужно искатьнового покровителя. Так что с ними со всеми было совсем просто. Я и сам,признаться, не думал, что так гладко пройдет: один-единственный прокол… Вобщем, лагерь мой целиком и полностью. Ученые интеллигенты готовы служить не застрах, а за совесть, Сеня Дерганый, бывший Гвоздев верный пес, –аналогично. Китаезов никто не спрашивает, они как только узрели трещотки,моментально решили соблюдать полный нейтралитет. Такие дела. Рации у вас, как яуже убедился, с собой нет. А значит, вы у меня в руках, уж простите забанальность. Все трое. Хоть на котлеты вас пусти, хоть на сексуальные утехи…ну, насчет второго вы не особенно переживайте, это, ежели что, одной блондинкикасается, мы ж не педики… А хороша киса, хороша, хоть и старается меняглазищами испепелить…

– Антоша, – сказал Мазур. – Я тебя умоляю, давайбез дешевых примочек. Говори прямо: что тебе стукнуло в буйну голову, что ты отнас хочешь? Ты ж от нас чего-то хочешь, не просто решил напакостить… Что,золото? Решил не испытывать судьбу и не дожидаться, когда его окончательнооткопают?

– Эх, Кирилл Степаныч… – печально вздохнул Ковбой. – Як вам со всей душой, я вас держу за оч-чень серьезного человека, а вот вы,сразу видно, за шпанку мелкую меня держите… На вашем золотишке не сошелсяклином белый свет. Есть вещи поинтереснее. Ребята, – сказал он непререкаемымкомандирским тоном, – идите проверьте там все, лагерь обойдите лишний раз,что ли. Чтоб вас около палатки и близко не было, ясно?

Два его мордоворота вышли без пререканий, хотя и сгорали отлюбопытства, сразу видно. Предусмотрительный Ковбой, однако, не спешилпускаться в откровения. Он прорезал ножом дырки в двух стенах палатки,посмотрел в них по очереди, обернулся к Мазуру:

– Порядок, смылись… – Он огляделся, придвинул рюкзак Мазураи преспокойно на него уселся. – Вот теперь и поговорить можно, какприличным людям… Кирилл Степаныч, не буду тянуть кота за хвост. Мне позарезнеобходима эта ваша американская сучка, Верочка мнимая. Ну да, я знаю, что влагере ее нет, что она еще не вернулась, но это неважно… Где она, кстати?

– А я откуда знаю?

– Кое-что да знаете, – убежденно сказал Ковбой. –С вами было четверо ореликов, а сейчас их трое… Я, конечно, не гений тайнойвойны, но кое-что сопоставил в спокойной обстановке, информашки кое-какиепроверил, поанализировал… Судя по тому, что известно, этот ваш четвертый, какего там, – ссученный. А? Вы его в походных условиях, надо полагать,допросили – и бритвой по горлу, мне так представляется… Вы все здесь, и вещиего здесь, а самого его нету… А? Кирилл Степаныч, я ж в десанте служил, вразведроте, видывал виды, секретики щупал и обонял… Я вам не уркаган Гвоздь…Чего-то вы из него непременно должны были выдоить. Где эта самая Вера?

– А черт ее знает, – сказал Мазур.

– Кирилл Степаныч, – мягко сказал Ковбой. – Выменя не злите, ладно? Я верю, что вы – мужичина крутой… а вот у этой милойдевочки ни вашего опыта, ни вашей твердости нету, и кожа у нее нежная, мнеотсюда видно… ишь, как напряглась, красивая, хорошо держится, но молоденькаяона еще, ей пострашней, чем вам…

– Короче, – хмуро сказал Мазур.

– Да ради бога. Вы, я надеюсь, не взяли себе в голову, что ятоже работаю на янкесов и намерен эту вашу Веру отсюда героически спасти?

– Вот уж во что я не верю… – искренне сказал Мазур. –Будь ты, сокол ясный, припутан, на тебя давненько бы вышли…

– Вот именно. Я не дурак с иностранными разведкамисвязываться, мне и так хлопот хватает…

– Тогда как все это понимать? – спросил Мазур.

Ковбой встал, снова выглянул в оба рваных отверстия, потомдля вящей надежности сходил к пологу и высунул голову из палатки. Вернувшись иусевшись, понизил голос:

– Идеи у меня наполеоновские, Кирилл Степаныч. И насквозь,мне кажется, реальные и достижимые. Вот так сидел я, сидел, думал я, думал – ипришла в голову идея замечательной сделки… Признаюсь вам, как родному: решил явзять вашу Верочку, упаковать в целлофан покрасивше и продать.

Мазур долго молчал, не веря ушам своим. Потом спросилошарашенно, плохо веря услышанному:

– Кому?

– То есть как это – кому? – немного удивилсяКовбой. – Не на Лубянку же! Продать ее, голубушку, ейным хозяевам, ЦРУ илиоткуда она там.

Мазур долго молчал, от удивления даже не чувствуя боли впридавленных собственной башкой руках и натертой наручниками шее. Потомспросил:

– Дитя мое, ты, часом, умом не повредился?

– Кирилл Степаныч, да что вы такое говорите?! –воскликнул Ковбой с некоторой обидой. – Скажете тоже… При чем тутповреждение ума? Где вы тут видите повреждение ума и в чем? Совершеннонормальная сделка. Продать эту паршивку ее хозяевам и получить за это хорошиебабки. И все тут. Другие наркотиками торгуют, человеческими органами, дряньюрадиоактивной… Вы, уж простите, человек ранешний, затвердили одно: что шпионовможно только ловить на благо государства… А зачем, если разобраться творчески?Ну что будет, если ее поймает система? Ну выкачают из нее горстешку секретов,ну повесят кому-то пару медалек, ну посадят ее потом на зону… а то и вышлют,как Поупа, мы ж нынче люди гуманные… И всего делов. А так… Мы ее аккуратненькоберем. И передаем в их долбаное ЦРУ ультиматум: господа хорошие, шпионыразлюбезные! Ежели хотите получить назад свою мартышку безо всякой огласки ипривала, будьте ласковы отслюнить миллион баксов. – И он повторилмечтательно, обсасывая каждую букву, словно вкуснейший леденец: – Миллиондолларов… Миллионер, Кирилл Степаныч. Мне ради лимона баксов еще сто летпридется горбатиться, а вам его вообще в жизни не видать, если не проникнетесьновым мышлением, которое я вам предлагаю… Ну где же тут повреждение ума?Согласен, идея сырая, во многом не проработанная. Я и не пытаюсь прыгнуть вышеголовы, казаться умнее, чем я есть. Для того вы мне и нужны: в качестве, таксказать, научного консультанта. Усекаете? Один я и правда, не справлюсь. А вотесли вы мне поможете, с вашим-то жизненным опытом… Есть шанс, и немаленький.

– Мать твою, – смятенно сказал Мазур. – Как ты этосебе представляешь, чадушко?

– А вот вы мне все и объясните в спокойнойобстановке, – усмехнулся Ковбой. – Как это проделать, чтобы комарноса не подточил. Главное, мне так думается, – взять ее за жопу, а уж онасама потом расскажет, как с ее начальством побыстрее связаться… Ну, а насчетпередачи денег – тут вам и карты в руки. Вы-то сможете так все организовать,чтобы они нас не опрокинули… Ну? Неужели думаете, что я умом подвинулся?