Внутри меня все звенело от напряжения, я боялась и встречи с родителями, и всеобщего осуждения. Как бы я не храбрилась, внутри трусила, хотелось сбежать.

Родители ожидали меня в гостевых комнатах на первом этаже. Спустившись, замерла на последней ступеньке. Нервно оправила платье, вытерла вспотевшие ладони, а потом медленно, будто на бой иду, преодолела последние метры. Я глубоко вздохнула и выдохнула, прежде чем открыть дверь.

Мачеха, как всегда с идеально ровной осанкой, сидела на диване и бесстрастно рассматривала комнату. А отец стоял около окна, вглядываясь в пейзаж за стеклом, где даже с моего места были заметны жгуты силы, вьющиеся вверх, и надвигающаяся гроза. Я любила непогоду — может, она и ему нравится.

— Добрый день, — склонила я голову. — Как вы себя чувствуете? Как ваши дела?

И, проявив вежливость, настороженно взглянула на главную чету рода. Мачеха разглядывала мое платье, отец повернулся ко мне, поджав губы. Ох, все, видимо, плохо.

— Это ты убиваешь студентов? — приподняв бровь, спросил он.

— Нет, — твердо ответила я, вскинув подбородок.

Пусть что угодно обо мне думают, но оклеветать себя не дам.

— Всегда говорила, что у нее твой несносный характер, — заметила ворчливо мачеха.

Но отец пропустил мимо ушей ее слова.

— Тогда выбор с оком разумен, хоть и непростой. Но, думаю, ты выдержишь, с непростым-то характером.

Переводя взгляд с одного создателя на другого, я ничего не могла понять.

— Надеюсь, эта проблема скоро уладится, — добавила Аделаида. — Красное тебе к лицу, но не хотелось бы ставить под сомнение честь рода.

— Вы… не злитесь? — как могла, сдерживала удивление я, но оно все равно прорвалось хриплыми нотками в голосе.

— Конечно злимся! Этот следователь посмел бросить тень на наш род. Мы обеспечим всю необходимую поддержку тебе, которая потребуется.

— Всенепременно, — добавила мачеха, еще сильнее меня удивив. — Никто не смеет порочить честь рода Элаи. Она безупречна.

Ага... Уже хорошо… Значит, на меня не сердятся.

— И еще, я хотел бы поговорить с тобой об одном деликатном деле, — начал отец. — Чисто случайно я услышал, что ты встретила пару, но у вас не сложились отношения…

Я прикрыла глаза. Сердце до сих пор болело, несмотря на ритуал огня.

— Да, все так…

— Может, ты согласишься рассмотреть другие кандидатуры, чтобы попробовать составить новую пару. Вдруг повезет?

— Рассмотреть? — напряженно переспросила я.

— Да, — подтвердила мачеха. — Мы не будем настаивать.

Немного подумав, я кивнула головой. Я не думала, что из этого выйдет толк, но если им хотелось…

— Думаю, можно вернуться к этому вопросу после того, как с меня снимут подозрения.

— Это разумно, — кивнул отец, пристально разглядывая меня.

И я видела, что он хотел что-то добавить, но нас прервали.

— Студентка Элаи! Пройдите в кабинет ректора, — раздался в воздухе магический голос.

Удивившись — зачем я могла понадобиться главе академии? — я раскланялась с гостями и отправилась на аудиенцию.

Как я и предполагала, Фаранар был у себя один и расхаживал в своем истинном облике из угла в угол, о чем-то задумавшись. Очень рискованно с его стороны.

— Добрый день.

На мое приветствие не ответили: Фаранар рассматривал мое платье.

— Вам очень идет красный.

— Благодарю, — склонила голову я и присела на кресло, следуя пригласительному жесту хозяина кабинета.

— У меня к вам предложение, Элаи, которое ректор Академии не имеет права вам предлагать. И все же я не хочу оставаться в стороне и, пожалуй, рискну.

С опаской покосившись на Фаранара, я нервно сцепила руки.

— Вы же понимаете, даже после того, как око докажет, что вы невиновны, создатели будут гибнуть от рук этого сумасшедшего? Я уж не говорю о том, что вам придется пропускать через себя все убийства…

— И вы предлагаете помочь следователю? Право дело, я так мало могу сделать по сравнению с таким специалистом…

— А вы мстительны, — улыбнулся Фаранар.

Улыбка еще больше преобразила его. И я засмотрелась на него: таким обаятельным и одухотворенным выглядело его лицо. У ректора потрясающая харизма, она заставляет терять разум, желать ее обладателя.

Мужчина подошел немного ближе, с нескрываемой понимающей усмешкой добавив:

— Но я думаю, что не оставите на растерзание студентов академии и стукнете по носу своего обвинителя.

Улыбнувшись, я немного вышла за рамки этикета, сказав:

— Вас, как ректора, беспокоит такая ситуация в Академии?

— Безусловно, но еще больше меня беспокоит то, в каком состоянии вы были в прошлый раз.

Смутившись, я посмотрела на свои руки. Меня тоже это беспокоило, особенно тот факт, что я обнималась и цеплялась за него совсем уж неприлично. А ректор между тем продолжил:

— Я предлагаю вам партнерство, о котором мы никому не скажем. Предположим, во время расследования вы будете на… индивидуальных занятиях. Или выполнять мое поручение.

— Вы полагаете, никто ничего не заподозрит? — усомнилась я.

— Ну, на вас же око. — Он пожал широкими плечами, а потом поморщился: — Как вы только его выдерживаете?!

Постоянно сверлящий взгляд, конечно, очень сильно подавляет, но отступает перед моим желанием к Фаранару. Стоит мне отвлечься — и нужда проходится по телу, напоминая о том, кого мне никогда не получить.

— Тогда я согласна.

По губам ректора скользнула странно довольная улыбка. Отчего-то мне кажется, он был уверен в моем ответе.

***

Утром по расписанию стоял предмет «магия жизни» — наполнение чистой энергией (душой) всего живого. Ворча и зевая, наша группа собралась у дверей кабинета в ожидании начала лекции и преподавателя. Мимо пробежало странное ушастое существо, напоминающее помесь кролика и зубастого оборотня, а за ним на всех парах промчался птеродактиль.

Покосившись на нас, кролик улыбнулся, оголив свой внушительный набор зубов (бр-р-р…), а птеродактиль издал что-то похожее на угрожающий рык — и создания скрылись за поворотом. Рассветало все позже и за окнами сейчас стояло что угодно, но только не утро.

— Снова старшекурсники устроили соревнования, — проворчал кто-то.

Поежившись, я плотнее укуталась в теплую накидку, которую благоразумно захватила с собой, и, опершись на перила, прикрыла глаза.

И почему все, кто хочет, не может подпитываться от источника силы? Вот жизнь была бы!