— Кажется, вы упоминали, что это ритуалы? — прохладно спросила я.

— К нему можно было приготовиться и заранее, мало кто бывает в подвалах и шанс, что за пару часов будет обнаружена ваша организация убийства, маловероятен. Вы согласны?

Посмотрев в пытливые глаза следователя, я, стараясь сохранять спокойствие, кивнула:

— Да, такое вполне могло произойти. Это было бы довольно рискованно, но все-таки могло быть.

— И потом вы приходите к нам с информацией о том, что столкнулись с убийцей. Причем именно это сведение дает вам возможность быть, хоть и косвенно, вовлеченной в расследование. И, зная положение вещей, вы используете подвалы еще раз для второго убийства. Вам так же ничто не мешает позже подняться к себе в комнату и, покричав, отключиться. А нам сообщить, что у вас связь с убийцей. Причем вы вне подозрений.

— А что же, когда я чувствовала убийство?

— Вы могли совершить его до, потом спуститься вниз к ректору и устроить это представление.

— А меня вы, видимо, считаете совсем за дурачка? — криво усмехнулся Фаранар. — Думаете, я не смогу отличить правду от притворства?

— А вы можете поручиться, что наверняка знаете: то, что рассказала студентка Элаи, имело место быть? И именно так, как она сказала?

— Да, — ответил ректор.

Но я сразу поняла, что Арс не верит мне.

— Что ж, я вижу меня подозревают в убийствах, мне не доверяют… В таком случае я прошу прикрепить ко мне око.

Все в удивлении посмотрели на меня. Создатели, как и любой житель реальности, были очень свободолюбивые, и нашей натуре претили любая слежка и надсмотр — мы выходили из себя при любом вмешательстве в нашу частную жизнь.

— Вы уверены, что выдержите подобное? — нахмурился Фаранар.

— Если потребуется, то да. И мне в любом случае не придется долго в нем ходить.

— Почему вы так уверены? — прищурился следователь.

— Потому что вы не хуже меня знаете, механизм ритуала запущен и убийца найдет новую жертву, мне стоит лишь подождать. После того, благодаря оку, все подозрения с меня будут сняты. А вы, я полагаю, это время употребите на то, чтобы найти преступника и без помощи моих видений или ощущений.

— Вижу, госпожа оскорбилась, что ей безоглядно не верят на слово? — усмехнулся Арс.

— Скорее удивилась, — поправила я. — Когда вы рассказывали мне свою теорию, было видно, что вы хорошо обмозговали ее. И хотя некоторые аспекты в ней бездоказательны, вы требуете безоговорочных доказательств ее неверности. Это создает у меня впечатление, что она желательна для вас. Правда, я не могу допустить мысли, что это, скорее всего, от того, что я бастард и очень удобный вариант. Значит, есть еще что-то, что заставляет вас быть уверенным в моей виновности.

— Элаи, вы не должны думать, что контролер может быть подвластен… общественным предубеждениям.

— Я и не думаю, — послушно кивнула я и посмотрела следователю в глаза. — Однако я прошу право ока и надену красное платье. Я хочу, чтобы все обвинения были официальными, и хочу быть уверенной, что когда их снимут, то никакие домыслы относительно этого дела не замарают честь моего рода.

— Мне очень жаль, что вы настроены столь агрессивно, — с сожалением покачал головой контролер.

— Ну что вы, всего лишь забочусь о том, чтобы помочь расследованию отбросить неправильные версии. Так мы скорее поймаем убийцу, — очень вежливо заметила я.

— Что ж, тогда мне стоит выполнить вашу просьбу, — улыбнулся следователь и предложил мне пройти за ним.

Теперь я должна буду некоторое время находиться в запертой комнате одна, пока ко мне не придут из ведомства контроля и не прикрепят око — ярко-красную звезду в районе грудной клетки. А потом я надену красное платье и буду ждать.

И ожидание мое будет мучительным.

Ниркор Фаранар

Едва дверь за Ариадной и этой канцелярской крысой закрылась, как я в гневе сжал кулаки.

— Спокойно, — сказал Диан, положив руку мне на плечо. — Сейчас тебе нельзя наломать дров. Если заподозрят, что у тебя есть личный интерес, тут же отстранят.

— Знаю, но чего мне стоило сдержаться! — зло процедил я, но, посмотрев на друга, не удержался от вопроса: — Почему ты не рассказал следователю о том, что я влюблен в Ариадну и она моя пара?

Диан хмыкнул и, помолчав немного, ответил:

— Потому что я уверен — не она убийца, а значит, ни к чему всем знать про личную жизнь главы Академии. Лучше ты мне скажи, что намерен делать?

— Предложу свою помощь. Несмотря на око, ей же выгоднее быстрее найти убийцу. Каждый раз, когда он будет совершать преступления, она будет связана с ним и знает это. Ты не представляешь, как это ужасно.

— И не хочу даже. Но ты ей расскажешь о том, что вы пара?

— Нет.

— Я предполагал, что ты устроишь какую-то глупость, но все равно не верю в то, что услышал. Ты сошел с ума?

— С чего ты взял? Пойми, если я сейчас все расскажу, это оттолкнет ее от меня и не даст мне возможности помочь ей. Завоевать ее! Нет, тут надо действовать аккуратнее, осторожнее.

— А что же твой соперник?

— Даже не напоминай о нем. Была бы моя воля, я бы сбросил его в бездну!

— И это мой спокойный уравновешенный друг, — насмешливо-укоризненно покачал головой друг. — Устраивай свою личную жизнь, а я пока буду работать. Нам очень важно определить, какой именно ритуал пробуждения использует убийца. Это фактически раскрыть дело.

— Я постараюсь помочь, как смогу.

На это контролер лишь хмыкнул и махнул рукой. Кажется, мы помирились.

***

Ариадна Элаи

Как оказалось, красное мне идет. А я еще выбрала ярко-алый оттенок, чтобы все видели — я создатель, лишенный доверия. Это ужасно унизительно, не говоря об оке, которое будет следить за мной постоянно, но по-другому мне не снять с себя обвинения.

И все же это ощущение липкого взгляда со стороны, вечно давящего и нервирующего. Бр-р-р! Что может перебить его? Приглушить или хоть немного отвлечь?!

Разве только неутихающее сексуальное желание, которое мучит меня и днем и ночью. Кажется, моя жизнь в ближайшее время превратится в ад. А тут еще пришло послание, что в академии меня хотят навестить родители.

Что они мне скажут? Поддержит ли меня род или попробует самоустраниться насколько это возможно?

Идти по академии в красном платье, с оком на груди… Для этого нужна решительность — и я долго настраивалась, прежде чем выйти из комнаты с высоко понятой головой, не уронив своего достоинства.