– Ноа, наш соло гитарист, – единственный из нас, у кого есть хоть капля таланта. Он не бросил нас ради другой группы лишь по одной причине – он чертовски уродлив. – На самом деле Ноа был довольно красив, но расхохотался так, как мог лишь человек, не имевший никаких проблем с уверенностью в себе.

– И давайте посмотрим, смогу ли я без ошибки назвать остальных. – И он начал представлять девушек в зале, а я надеялась, что ни с одной из них он не спал.

Двери открылись, и официанты принесли еду. Темы разговора менялись, как стая птиц в полете, сходясь, расходясь, смешиваясь в хаос без остановки. В зале никогда не наступала тишина. Шейн пристал к Зайону с громкими, но веселыми жалобами на желтую прессу, а я снова уставилась на Мику.

И хотя Мика так бодро представил нас, он не вступал в дискуссии и обсуждения с соратниками по группе. Он тихо сидел напротив меня, подперев рукой подбородок, и буравил меня взглядом.

– Что? – спросила я. Я занервничала, что у меня что-то на лице, и принялась себя ощупывать.

– Ничего. Я просто задумался, почему мне пришлось применять хитрость, чтобы вытащить тебя на встречу со мной.

– А это была хитрость?

На его щеках появился румянец.

– Я немного преувеличиваю. Но ты должна признать, что усложняешь парням жизнь.

Я почувствовала, что у меня тоже пылают щеки.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя сложно разгадать.

Я бросила на него взгляд в духе «чья бы корова мычала».

– А тебя – нет?

Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но потом передумал и отвернулся, чуть улыбнувшись.

Зайон толкнул ко мне тарелку, и я отвела взгляд от Мики. Зайон тщательно выбрал для меня закуски, которые вполне могли сойти за поздний ужин: пара крылышек без костей, сельдерей, немного кукурузных чипсов с соусом из шпината и еще сельдерей.

– О, спасибо, Зайон.

Он ткнул меня рукой.

– Ешь давай.

Мика понаблюдал за этим и спросил:

– Он всегда так делает? – Он начал накладывать еду себе.

Я воспользовалась ситуацией и положила в рот кусок цыпленка, чтобы не отвечать. Тишину нарушил Зайон:

– Девушка избалована.

Засмеявшись, он потрепал меня по плечу и вернулся к словесному поединку с Шейном.

Быть может, мне следовало объяснить все Мике прямо сейчас, почему Зайон так зорко следит за мной с прошлой недели. Почему я отказалась от обычной пинты пива. Но это было противно. Противно быть одной-единственной, которая не может делать то, что хочется делать всем остальным. Всю старшую школу мне было противно от того, что другие дети считали, как будто я не пью потому, что не крутая. Еще противнее было выпить, а потом провести целую ночь в больнице. И было вдвойне противно, когда люди исключали меня из всего интересного, когда узнавали правду. Теперь я уже знала, что один глоток меня не убьет, но мне было непросто заставлять себя правильно питаться. Мне не нужно было осложнять ситуацию.

И не нужно было создавать себе сложный образ в глазах Мики, когда он едва знал меня. Но Мика не отступал и, пока мы ели, забросал меня вопросами о том, как мы с Зайоном познакомились.

– И как давно вы знаете друг друга?

– Уже почти десять лет. Не так много студентов мечтали получить степень в фотографии, так что мы постоянно сталкивались и в итоге подружились. Нас почти ничего не объединяло, но, когда ты далеко от дома, твоей семьей становятся самые странные люди. Иногда случаются непредвиденные ситуации, и можно положиться друг на друга. Так и формируются настоящие узы дружбы.

– Непредвиденные ситуации? – Он посмотрел на мою тарелку. – У меня такое впечатление, что он о тебе позаботился.

Я вытерла уголок губ салфеткой и отпила из стакана, прежде чем ответить.

– Мы следим друг за другом. Когда учеба закончилась, он переехал сюда, а я нашла работу в Атланте. Забавно, что ни один из нас не думал, как сильна наша дружба, пока нас не разделили тысячи миль. Мы всегда знали, что мы друзья, но нам всегда казалось, что мы из разных миров и, когда разойдемся по разным сторонам, ничто не заставит нас воссоединиться. Как выяснилось, у нас гораздо больше общего, чем мы предполагали. Он долгие годы пытался затащить меня сюда.

– Почему ты в итоге решила приехать?

Я откусила кусочек сельдерея.

– Не то чтобы я считаю, что папарацци стоят ниже других фотографов. Но есть разница между тем, чтобы чувствовать себя хорошо по поводу того, что я делаю, и чувствовать себя хорошо по поводу того, что другие люди думают о моей работе. И я знала, что отец не одобрит мой выбор.

– И?

Хотелось ли мне выкладывать всю историю о том, как я наблюдала за собственными родителями, делавшими тот или иной выбор, против воли родителей. Судя по выражению лица, Мика томился ожиданием и хотел, чтобы я рассказала ему хоть долю правды, но облегчать душу в баре было бы странно, поэтому я выдала ему сокращенную версию.

– И так в один прекрасный день я поняла: надо либо ждать, пока отец не умрет, чтобы начать принимать решения самостоятельно, или разочаровать его.

Он откинулся на спинку стула, размышляя.

– А что мама?

– Мама? Она поддерживает меня во всем, что я делаю. Она много переживает, но она знает и любит Зайона и верит, что я в надежных руках.

Он подозвал официанта и попросил его наполнить наши стаканы заново. Прежде чем я успела перехватить инициативу в разговоре и задать ему пару вопросов, он спросил:

– Итак, Аника-Джо? Какие у вас амбиции? У вас есть долгосрочные цели?

Я поморщилась, глядя на него.

– Я отвечу на твой вопрос, если скажешь свое полное имя. Это будет вполне справедливо.

Он выложил локти на стол.

– Да ты отличный переговорщик!

Я облизнула губы и скрестила руки.

– Я жду.

– Я Мика Джордан Синклер. Рад познакомиться. – Он протянул мне руку.

Состоялось рукопожатие, но он так и не выпустил мои пальцы. Мы опустили руки на стол, наши пальцы переплелись меж тарелок и стаканов. Половина моего мозга отключилась от ощущения прикосновения к его коже, в то время как другая половина подбирала слова, чтобы сделать вид, как будто все в порядке.

Пару секунд я переваривала его имя.

– Джордан? Так я буду звать тебя Джор-Джор из Джерси, раз уж на то пошло.

– Ой. Аника и Джор-Джор? Звучит, как название страшного порно по мотивам «Звездных войн».

– И правда! – Мне пришлось рассмеяться. – «Джордан» звучит мило, но «Мика» тебе больше подходит.

– Это потому, что ты знаешь меня как Мику.