природы заболевания консилиум предложил комплексный подход к борьбе с болезнью. План предполагал очистку города от нечистот, размещение войск на холмах, куда не задували ядовитые ветры, перенос кладбища, мытье улиц и общественных пространств. Почему Леклерк отказался, непонятно, но отвергнутый им план, вероятно, мог бы улучшить положение дел. Историк Филипп Жирар, ведущий специалист по восстанию на Сан-Доминго, утверждает, что отказ Леклерка от санитарных мероприятий стал «его главной ошибкой как главнокомандующего»{47}.

Не сумев осуществить заявленный в июне план разоружения, Леклерк приступил к еще более жестокой фазе экспедиции. Он понимал, что рассчитывать на привычную военную победу не приходится, и сделал ставку на бескомпромиссный террор, осуществлять который должны были уцелевшие экспедиционные войска и объединенные подразделения вспомогательных сил. Последние состояли из плантаторов и дельцов, собравшихся в сторожевые вооруженные отряды, моряков, принудительно переведенных в пехоту, а также гаитянских мулатов и темнокожих, которых удалось склонить к сотрудничеству. Леклерку не хватало боеспособных белых солдат, но зато были средства на покупку союзников.

Даже в расово напряженных условиях Сан-Доминго раскол между черными и белыми никогда не был безоговорочным. Во всяком случае, до того как Франция объявила о намерении восстановить рабство в Карибском бассейне, некоторые темнокожие вставали под ружье в войсках Леклерка, руководствуясь не одними только финансовыми соображениями. Среди этих людей были оппортунисты, полагавшие, что Франция одержит победу и всех, кто был на другой стороне, ждет расплата. Были и бывшие рабы, считавшие своим долгом служить стране, первой упразднившей рабство. В тех же рядах оказывались батраки, которые, как и предполагал Наполеон, яростно противостояли намерениям Лувертюра восстановить производства, считая, что по сути это будет то же рабство, просто без кнута. У одних были мотивы поквитаться с Лувертюром. У других не было выбора, потому что французы угрожали их семьям. В общем, французский главнокомандующий прибегал к разным способам вербовки темнокожих и цветных, пополнявших ряды контрреволюционных сил.

Новую стратегию Леклерк нарек «войной на уничтожение». До геноцида оставалось совсем чуть-чуть, поскольку Леклерк всерьез планировал завезти на остров обнищавших белых крестьян из Европы, чтобы заменить ими темнокожих «рыхлителей». «Мы должны – писал он, – истребить всех негров, засевших в горах – мужчин и женщин, оставив в живых только детей младше 12 лет; нам нужно уничтожить и тех, что обитают на равнинах, и не оставить во всей колонии ни одного цветного, когда-либо носившего эполеты»{48}.

Не дождавшись плодов своей новой стратегии, Леклерк скончался от желтой лихорадки 2 ноября 1802 г. у себя дома, на холме, где, вопреки ожиданиям, оказалось не так уж безопасно. Командование перешло к Рошамбо, который упорно следовал драконовскому курсу предшественника. Причем изобретательность Рошамбо, с которой он учинял ничем не оправданные издевательства, принесла ему своеобразную славу. Рошамбо сетовал на неуместную снисходительность Леклерка и упрекал того в «негрофильстве», которое едва не сгубило колонию. Верный собственному зароку не проявлять милосердия, Рошамбо выстроил в Кап-Франсе деревянную арену, где возродил дух римского Колизея, устроив гладиаторские бои между темнокожими пленниками и стаями свирепых сторожевых собак, привезенных с Кубы. Еще одной садистской практикой, воскрешенной стараниями Рошамбо, стали утопления (noyades), с помощью которых запугивали мятежников. В эпоху террора представители Национального Конвента утопили в городе Нант несколько тысяч противников Революции. Их погрузили на баржи и выбросили в реку Луару. В 1802–1803 гг. по распоряжению Рошамбо темнокожих, подозреваемых в мятежах, заковывали в кандалы, вывозили в открытое море и бросали за борт. Потеряв всякий страх, мстительный наполеоновский генерал внедрил в Вест-Индии казнь через распятие на кресте и придумал использовать корабельные трюмы как газовые камеры, где пленные гибли от удушья, отравленные испарениями серы.

Несмотря на все старания, которые Рошамбо прилагал к тому, чтобы запугать население зверствами, в начале 1803 г. тактика его обернулась крахом. Чтобы развязать большой террор, на остров как раз вовремя прибыло 12-тысячное подкрепление, но солдаты сразу же стали болеть, и в итоге оставшиеся отряды белых, малочисленные и деморализованные, не смогли воплотить мечту французского генерала о геноциде.

Рассчитывать на прибытие очередного подкрепления не приходилось, потому что возобновилась война с Англией и Королевский флот устроил блокаду французским портам. Независимость Гаити британцев ничуть не заботила – они стремились ослабить французскую экономику и ограничить военные маневры Наполеона. Он понял, что его переиграли, и потерял интерес к Американской кампании. Кто-то слышал, как он ворчал под нос: «Черт бы побрал этот сахар! Этот кофе! И эти колонии, будь они неладны!»{49}

Покинутый Францией Рошамбо обнаружил, что среди темнокожих и мулатов не так уж много желающих поддержать его в расовой войне. Уже и не помышляя о подавлении мятежа, Рошамбо отступил в укрепленные портовые города, где его тут же осадили Дессалин и его безжалостный союзник – жёлтолихорадочный комар. Города один за другим сдавались повстанцам, и 18 ноября 1803 г. Рошамбо проиграл последнюю битву с войсками Дессалина при Вертьере, близ Кап-Франсе. На следующий день Рошамбо обещал капитуляцию, если ему и уцелевшим солдатам позволят покинуть Сан-Доминго 19 ноября. Однако отчаливали они оттуда в статусе пленных на борту британских военных кораблей, и сам Рошамбо пробыл в плену до 1809 г.

Заключение

События на Гаити – наглядный пример того, как эпидемическое заболевание может повлиять на ход войны. В результате поражения в Сан-Доминго Франция потеряла 50 000 человек: солдат, моряков, торговцев и плантаторов. Попутно рухнули надежды многих авантюристов, ожидавших, что легкая победа откроет им путь к обогащению. Практически никто из французов не оказался в выигрыше от войны за восстановление рабства и французского господства.

На геополитическом уровне эти события повлекли за собой целый каскад последствий. Наполеон стремился вернуть на Гаити французскую гегемонию в первую очередь потому, что остров был нужен ему как плацдарм для возрождения колониальной империи в Северной Америке. Но, потерпев унизительное поражение на Карибах, он пришел к выводу, что луизианские территории, которые уступила Испания, теперь бесполезны. Потому что без Сан-Доминго положение Франции в Северной Америке будет куда более уязвимым в военном отношении, к тому же Наполеон теперь иначе оценивал опасность, которую представляли болезни, распространенные на Карибских островах.

Поэтому он решил направить свои неуемные амбиции в других направлениях. Насчет Востока он питал туманный, но грандиозный замысел – свергнуть британскую гегемонию в Индии. Но для этого нужно было сокрушить Россию, которая стояла у него пути. Тогда Наполеон не подозревал, что эпидемические заболевания – на сей раз дизентерия и сыпной тиф – вновь расстроят все его планы.

Глава 9

Война и болезнь

1812 год, Наполеон в России, дизентерия и сыпной тиф

Летом 1812 г., собрав самую многочисленную армию из когда-либо существовавших, Наполеон Бонапарт начал вторжение в Россию, которое сыграло в его карьере судьбоносную роль. Там, так же как на Гаити, эпидемические заболевания уничтожили его солдат и развеяли честолюбивые надежды. Дизентерия и сыпной тиф повлияли на ход этой войны сильнее, чем стратегическое мастерство и сила оружия. Чтобы понять, как это произошло, нам надо изучить условия, в которых император содержал свои войска в течение всего рокового похода на Москву и обратно (рис. 9.1). Условия эти были идеальны для микробов и пагубны для людей.

Оставив в прошлом злополучную экспедицию в Сан-Доминго, Наполеон переключил внимание на другие задачи. Некоторое время он весьма успешно укреплял свое влияние во Франции и распростер империю по всей Европе. Между 1805 и 1812 гг., накануне Русской кампании, Наполеон, одержавший серию головокружительных ратных побед, был могуществен как никогда. Заключив в 1807 г. Тильзитский мир, он сумел вынудить и Пруссию, и Россию пойти на довольно унизительные уступки. Теперь владения Наполеона простирались далеко за пределы Франции – от Италии до Голландии, включая лояльные Франции государства-сателлиты, такие как Неаполитанское королевство и княжества Рейнского союза. Наполеон создал вокруг себя ореол непобедимого полководца, а свое чуть ли не главное явление в зените императорской славы срежиссировал специально для двухнедельного конгресса в Дрездене. Там в мае 1812 г. многочисленные германские короли, королевы, князья и сам император Австрии засвидетельствовали Наполеону почтение. На тот момент его насущными проблемами были лишь затянувшийся военный конфликт в Испании, козни Британии, стремящейся взять под контроль все моря, и нарастающее недовольство в протекторатах, страдавших под гнетом французских поборов, особенно в Германии.

Рис. 9.1. В ходе наполеоновской кампании в России (1812) поражение Великой армии нанесли дизентерия и сыпной тиф (карта нарисована Биллом Нельсоном)