При взгляде на Лиду зеленые настороженные глаза мальчика стали огромными от страха. Дико закричав, он рванулся прочь, спиной вперед выламываясь из зарослей, размахивая перед собой руками и что-то бессвязно выкрикивая. Рот его был набит малиной, поэтому Лида с трудом разбирала слова, но вот мальчишка выплюнул ягоду и завопил:

– Чудище! Чудище!

А потом повернулся и бросился бежать.

Конечно, Лиде бы следовало уже немного свыкнуться со своим уродством, однако слезы так и хлынули из глаз при этом слове, горло так и стиснуло от ужаса, который звучал в голосе мальчишки. А главное огорчение состояло в том, что мальчишка – не медведь, от мучительной жизни он ее не избавит! Лида согнулась в три погибели и заплакала. Однако тут же до нее донесся плеск воды и новый крик мальчишки:

– Спасите! Помогите! Тону!

Неужто он с перепугу в реку угодил и теперь не может выбраться? Если так, то Лида в этом виновата. Значит, ей и помогать мальчишке.

Она кинулась через кусты напролом и почти сразу вылетела на обрывистый берег, с которого непременно сорвалась бы, если бы не ожидала чего-то подобного. А мальчишка не ожидал, поэтому и очутился в реке.

А вот и он – стоит по пояс в воде, пытается сдвинуться с места, но не может. Рвется, машет руками, однако только сильней погружается в глубину, как будто кто-то тянет его вниз.

И в Лидиной голове словно бы зазвучал голос Феоктисты: «Речка Вязня – ох, опасная! Есть места чистые, а есть такие, что в травах подводных да иле увязнуть можно запросто. А еще говорят, будто чудища там живут, имя которым и есть вязни. Оттого и название река получила, да и всем Вязникам его дала».

То, что представлялось какой-то сказкой-байкой, вдруг показалось правдой! Мальчишку явно затягивала в глубину какая-то неведомая сила. Неужто и в самом деле какие-то вязни его схватили?!

Лида на миг замешкалась – да ведь и в нее вцепятся вязни, если она туда бросится! – но тут же она прыгнула с берега в воду. Вцепятся – ну и ладно, знать, судьба такая, тем более, она смерти ищет, но если повезет, мальчишку она все же успеет спасти. Именно его она видела рядом с Марфушей. Значит, это сын той, которая подсунула Лиде зеркальце с порчей… ведьмин внук! Но он-то в этом не виноват, неужто ему жизнью платить за грехи бабки и матери? Если он сын Протасова, тому, наверное, жалко будет его потерять. Пусть это даже бастрад служанкин, а все родная кровь!

Лида чувствовала, как под ногами с каждым шагом все глубже проминается илистое дно, затягивая то по щиколотку, то по колени, и вдруг вспомнила – это же просто чудеса, что только не вспоминается в самые тяжелые, а может быть, и последние минуты жизни! – книжку, которую читала некогда, помирая от смеха, вместе со своей подружкой Наденькой Самохваловой.

Книга это была старая, выпущенная еще в 1802 году, и называлась она «Искусство сохранять красоту. Подарок российским дамам и девицам». Как раз в это время из моды мгновенно вышли пышные платья и тем паче кринолины (которые воротились в нее лишь спустя почти шестьдесят лет!), а носить стали платья в стиле antique[84] и туфельки на плоской подошве без каблучков. Держались такие туфли на ноге с помощью лент, обвивавших щиколотку. Для дам, привыкших к обуви на каблуке, ходить в новомодных туфельках с лентами оказалось необычайно трудно, потому что они требовали плавной, скользящей поступи. Дамы с непривычки смешно, как гусыни, переваливались с ноги на ногу и тяжело, грузно ступали на полную ступню. А движения в модных платьях и узких туфельках должны были походить на скольжение в танце. Многие дамы и девицы обратились тогда за помощью к учителям, которые давали теперь не только уроки танцев, но и правильной походки. Вот и «Искусство сохранять красоту» советовало, «каким образом ступать прилично», и наставляло: «При каждом шагу ногу должно подавать вперед, держа пяту вверх приподнявши, носки протянуть вниз и не спускать пяты прежде носков. Неся ноги вперед, утверждать тело на бедре, не шататься и не торопиться». Также советовалось, «каким образом женщины должны держать себя в походке и поклонах». Оказывается, «надобно нести тело прямо и непринужденно, крепко утвердивши оное на бедрах, голову поднять вверх, свободно и непринужденно двигать шею, плечи как можно опустить и подать назад, руки держать вдоль тела несколько впереди; локти прижать к бедрам, а кисть руки положить в другую перед собою. Чтобы поклониться по правилам, надлежит подать тело несколько назад, держа голову как можно прямо, нагнуть коленки весьма низко, ровным движением и без торопливости и подняться таким же образом».

Смех смехом, а внезапно вспомнившиеся советы очень Лиде пригодились! Как только она начала двигаться не тяжело, вытаскивая одну ногу и перенося вес на другую, отчего только проваливалась сильнее, а вытягивая носок и как бы скользя по дну, как «вязни» отвязались и она довольно быстро добралась до мальчика и протянула к нему руки. Однако он совершенно перестал соображать от страха – причем неизвестно, кого больше боялся, «чудища», то есть Лиды, или той силы, которая затягивала его в топь.

Рвался, брыкался, махал руками, орал благим матом, а уж когда Лиде удалось его схватить и потянуть к себе, дернулся так, что они разом ухнули в воду, и подняться им никак не удавалось.

– Ванятка! Сыночек! – раздался вдруг истошный крик с берега, а потом что-то тяжелое ухнуло в воду, оказалось рядом с Лидой и принялось вырывать у нее из рук мальчика, крича: – Пусти его! Пусти, ведьма проклятущая!

Это была Марфуша! Она с такой силой дернула сына, что вырвала-таки его из Лидиных рук, и девушка завалилась было в воду, но тут же, поднявшись, ощутила под ногами твердое дно! То ли случайно попала на место, где не было зыби, то ли вязни оставили ее в покое, решив заняться более легкой добычей. А добычей этой стали Марфуша с Ваняткой. Марфуша как упала на колени, так и не могла больше подняться, и Ванятка бился с ней рядом, пытаясь вырваться из воды, но силы его уже были на исходе, и он только слабо хрипел, пуская пузыри.

Лида все той же скользящей походкой придвинулась как можно ближе к нему, каждую минуту ожидая, что дно снова уйдет из-под ног, однако под ними по-прежнему был плотный песок.

Не обращая внимания на старания Марфушки удержать ребенка, Лида, сильно перегнувшись, дотянулась до ребенка, выдернула его из ослабевших Марфушиных рук и поставила рядом с собой.

– Стой на месте! – крикнула она сердито. – Шагнешь в сторону – вязни снова привяжутся. Понял?

Ужас в глазах мальчика сменился если не спокойствием, то хотя бы желанием понять, что ему говорит «чудище». Наверное, сообразил, что если оно его спасло, то не собирается губить и впредь.

Теперь хорошо бы образумить Марфушу, которая все еще орала благим матом, билась, погрузившись в топь почти по плечи.

– Скажи ей, что ты стоишь на твердом дне, – приказала Лида Ванятке, рассудив, что его слова быстрее подействуют на Марфушу, чем увещевания «проклятущей ведьмы».