Парень суетливо раскрыл дверь, и я увиделагостиную, кошмарней которой не встречала. Кругом позолоченная бронза. На стененевероятные пейзажи из числа тех, что продаются на метры, зато в дорогущихрамах красного дерева. Кресла на львиных лапах, в стенке теснится разноцветныйхрусталь, на журнальном столике полуголая мраморная Афродита. С потолка свисаетпомпезная люстра, килограмм этак на пятьдесят. Довершала картину огромная, почтиростом с хозяина, сидящая фарфоровая собака породы далматин. Такие ужасающиефигуры я видела в ГУМе и удивлялась: неужели их покупают?

Парнишка рухнул в кресло, стилизованное под«чиппендейл», и робко осведомился:

– Кто такая Котова?

Я устроилась на кожаном диване цвета топленогомасла и ответила:

– Антуанетта – псевдоним. В миру дамузвали Мила Котова.

– Понятия не имел, – горячо заверилловелас. – Когда бабу вызвал, она Антуанеттой представилась, а мнеплевать.

– Долго вы с ней, так сказать,сотрудничали?

– Год или около того.

– Сколько Котова брала за визит?

– Сто пятьдесят долларов.

– Не дороговато ли? – осведомиласья.

– Мне – нет, – горделиво ответилпарень, – получаю хорошо.

– Теперь расскажите, от какой фирмыработала Котова?

– Знать не знаю, – горячилсяклиент, – по телефону через диспетчершу вызывал.

– Давай телефон!

Деморализованная жертва взяла с письменногостола электронную записную книжку и принялась тыкать тонким, как спичка,пальцем в кнопки. Ручонка дрожала, и телефон не желал появляться в окошечке.

– Не дергайся, – успокоила яего, – ищи спокойно, подожду, сразу стрелять не стану.

Парень посерел и задрожал еще сильнее. Нусовсем шуток не понимает, бывают же люди без юмора! Наконец нужный номерок отыскался.Я сунула бумажку в карман и с чувством легкого раскаяния увидела, что под моимисапогами на белом ковре расплывается грязная лужа. Ну не снимать же обувь! Выкогда-нибудь видели, чтобы милиционер или врач из районной поликлиники, входя вдом, переобувался в тапки?

В машине я схватилась за телефон и напугалаответившую старушку счетом за переговоры с Америкой. Растерянная бабка сообщилаадрес, оказалось совсем рядом, чуть ли не соседний дом.

Из-за двери нестерпимо несло кошачьей мочой.

– Иду, иду, – раздалось за дверью, именя, ни о чем не спрашивая, провели в квартиру.

– Не боитесь, вдруг ограбят? –спросила я, оказавшись в комнате.

– Красть-то у меня что? – улыбнуласьбабулька. – Только Барсика, а он как тигр, и кусается, и царапается. Еслинасильник какой придет, плюнет, молодую искать отправится. А ты, милая, откуда,из собеса или поликлиники? Не припоминаю что-то.

Жалко пугать бабку, но ведь иначе ничего нерасскажет.

– Из налоговой инспекции. На вашемтелефоне от фирмы работает диспетчер, а это незаконно.

Бабушка всплеснула руками:

– Доченька, а как выжить? Пенсия тристарублей, только на лекарства. Вот черт и попутал, взялась подрабатывать. Мнетеперь штраф платить?

– Нет, нет, – успокоила я ее, –штраф станет платить ваш хозяин, а вам, наоборот, положена премия в пятьсотрублей, если сообщите адрес фирмы-работодателя.

Бабуся обрадованно понеслась к буфету,вытащила древнюю записную книжку и сообщила:

– Пишите, клуб «Бабочка».

– Послушайте, – не удержаласья, – вы хоть знаете, чем этот клуб занимается?

– И не говори, дорогая, – произнеслапожилая женщина, – на старости лет к прошмандовкам нанялась. Нищетапроклятая.

– Все девушки связаны с фирмой?

– Нет, – потупилась бабуля ипустилась в объяснения.

Суть ее работы была проста. Телефон печатали вгазетах «Из рук в руки», «Мегаполис», «Мистер Икс» и других. От диспетчершитребовалось записать номер потенциального клиента, сообщить ему вилку цен ипопросить подождать. Потом она звонила в «Бабочку», и дальнейшее ее неволновало. Старушка получала сдельную оплату, поэтому уже по собственнойинициативе оклеила весь район объявлениями. К делу подключилисьподружки-пенсионерки, храбро рекламирующие разнообразные массажные услуги средивнуков и внучек.

Как-то раз к диспетчерше пришла расфуфыреннаядевица и предложила сделку. Она дает бабкин телефон своим личным клиентам иплатит старушке процент. Пенсионерка тут же согласилась. На сегодняшний деньона работала на «Бабочку» и еще на пятерых проституток. Очевидно, диспетчершехватало не только на хлеб с молоком, но и на котлеты.

Я поехала домой, пытаясь вспомнить, откудазнаю название «Бабочка». Дома Маруся с безумным криком носилась вокругзависшего компьютера.

– Что делать? – кинулась она ко мне.

– Выключи и снова включи.

Дочь повиновалась и заорала:

– Пошел грузиться!

Я поднялась в спальню и вытянулась на диване.Требовалось пошевелить мозгами. Но тут в дверь постучали, и вошла Оля снепривычно бледным лицом.

– Мне нужен твой совет, – с порогазавела она, – случилось ужасное несчастье.

Я зевнула во весь рот. В такую мерзкую погодужутко хочется спать.

– Что произошло? Собачек разбила, с Кешейпоругалась или незачет получила?

Но Зайка продолжала хмуриться:

– Говорю, ужасное несчастье, просто незнаю, что делать!

Я усмехнулась про себя: ну что у нее моглопроизойти?

– Выкладывай, не томи.

Ольга села на край кресла и спросила:

– Помнишь, как в позапрошлом году, вПариже, мы с Аркашкой поругались и я убежала на сутки из дома?