– Господи! – в нетерпении завопил Андрюшка. –Ну как же узнать подробности?

– Ехать в Марсель и разбираться.

Артамонов хмыкнул.

– Это ты, французская гражданка, можешь хоть завтра вПариж лететь, а мне визу почти месяц ждать.

Я в задумчивости повертела письмо в руках. И в самом деле,интересно. Единственный человек, способный прояснить ситуацию, – Лида. Ноона без сознания в палате реанимации.

Рано утром во вторник я вылетела в Париж. НедоверчивыйАркашка лично довез меня до Шереметьева и глядел вслед, пока мать проходилатаможенный контроль. В аэропорту Шарля де Голля села в такси и через полчасаоказалась дома.

– Мадам, – кинулась ко мне экономка София, –страшно рада вас видеть.

– Взаимно, София. Луи здоров?

– Что ему сделается.

Наш повар Луи, по совместительству муж Софии, улыбаясь,вышел в холл, разводя руками:

– Мадам, вы в своем репертуаре, опять только смаленькой сумочкой, без вещей и не позвонили! Ну, ничего, сейчас Софияприготовит вашу спальню. Желаете тосты?

– Некогда, – отмахнулась я от повара. – Лучшескажи, «Рено» заправлен?

– Конечно. Хотите сразу куда-то ехать?

– В Марсель!

– В Марсель?! – воскликнули супруги в одинголос. – Может, лучше на поезде, а там взять автомобиль напрокат?

Благоразумные старики, как всегда, правы. Позвонила навокзал и, узнав, что экспресс отправляется в семь вчера, спокойно переоделась,выпила кофе с булочками, а потом, впервые после отъезда кухарки Катерины, съелавкусный обед.

– Так нельзя, мадам, – с укоризной заметила София,глядя, как я глотаю форель под соусом. – Ешьте медленно, спокойно, никтоведь не отнимет. Что-то вы совсем отощали. Правда, никогда особой полнотой и неотличались, но сейчас похожи на зубочистку. Знаете, мадам Натали выпустилановую книгу!

Я так и подскочила. Ну и скорость! Наташка по-прежнему пишетлюбовные романы. Причем подруга ваяет свои произведения на французском языке, асюжеты черпает из российской жизни. Простой французской женщине, любящей передсном почитать про любовь, подается совершенно невероятное блюдо. Этакаямешанина из ужасов советской действительности. Наташкины герои все, как один,люди искусства и диссиденты. Любовные приключения переживают в казематах КГБ,зонах и тюрьмах. Слезы льются из глаз француженок уже на третьей странице.Нечего и говорить, что все заканчивается, как правило, свадьбой, и несчастныестрадальцы играют ее в Париже.

Пишет Наташка по десять страниц в день и раз в полтора-двамесяца выдает на-гора новый шедевр.

Когда она только прорывалась на книгоиздательский рынок, тозаставляла меня читать свои рукописи. Честно говоря, каждый раз ярасстраивалась. Казалось мне, подобная литература никогда не найдет читателя.Но Наталью ждал ошеломляющий успех. Сначала парижанки, а потом и провинциалкипринялись расхватывать книжки, словно горячие пирожки. А недавно «Пари суар»назвала ее Солженицыным в женском образе. По-моему, это уж слишком. Но подругазагордилась чрезвычайно и удвоила скорость письма.

– Да, – гордо продолжала София, – вышла новаякнига, и я видела в парке женщин, читающих ее. Знаете, куда мадам отправиласьсейчас? В Лондон, издательство «Пеликан» собирается переводить на английскийязык четыре романа.

Ничего себе! Наталья выходит на международную арену!

Марсель – город на море. Но это не праздная, шикарная Ницца,а порт, не замолкающий ни днем, ни ночью. Улица Акаций в старой части Марселя,а контора мэтра Кассиса оказалась в глубине большого тенистого двора. Я пришларано и в нетерпении ждала десяти утра, пока симпатичная женщина в бежевомкостюме не открыла приемную. Господин Кассис встал из глубокого черного креслаи церемонно раскланялся:

– Весь к услугам мадам.

– Это письмо отправили вы? – спросила я, показываяконверт.

– Да, – подтвердил мужчина.

Я устроилась поудобней и объяснила, что Лидия Артамонованаходится в больнице, состояние женщины критическое, сознание отсутствует. Мужочень удивился, узнав о наследстве, и хочет, чтобы ему объяснили, кто, какуюсумму и почему оставил жене.

Роже Кассис закурил. Как все адвокаты, говорил он много ицветисто, ловко уходя в сторону от сути проблемы. Вкратце дело выглядело так.

В контору обратилось некое лицо, пожелавшее остатьсянеизвестным. Оно оформило завещание на гражданку России Лидию Артамонову. Потоминкогнито скончалось, и мэтр Кассис отправил в Москву уведомление. Через месяцон получил письмо от Артамоновой. Женщина писала, что тяжело больна, онкологияв последней стадии. Жить осталось недолго, какие-то недели. Поэтому она нехочет забирать деньги, пусть сумма полежит до ее смерти в банке, а потомкапитал должен перейти супругу. В конверт она вложила официально оформленноезавещание, переведенное на французский язык, копию свидетельства о браке, справкуиз онкологического диспансера и ксерокопию российского паспорта,подтверждавшего личность.

Изучив документы, Роже отметил, что у клиентки двоенесовершеннолетних детей, и поспешил сообщить женщине о возможных сложностях.

– Лучше как можно быстрей перевести деньги, например, вМонако, тогда супруг получит все и не заплатит налогов, если же капиталостанется во Франции, придется раскошелиться, причем в тройном размере.

– Почему?

– Для того чтобы вступить в права, следует заплатитьпошлину и налог.

– Все равно не понимаю.

Мэтр Кассис принялся терпеливо растолковывать. ЗаконыФранцузской Республики тщательно оберегают права детей. Если вашему ребенкуисполнилось восемнадцать лет, можете смело лишать его наследства, а вот если дитямоложе… Тогда даже при условии, что не желаете давать наследнику ни копейки, имобязательно, в судебном порядке, выделят определенный процент. И пошлину сналогом заплатят все. В случае с Лидой – сначала она, а потом и Поля, и Надя, иАндрей.

– Поэтому советую побыстрей переправить деньги встрану, где подобного закона нет, – советовал адвокат, – согласитесь,лучше заплатить один раз, а не четыре…

– Из этого правила не бывает исключений?

– Иногда дети специально, чтобы избежать лишнихналогов, отказываются от денег в пользу отца или матери, но, поскольку госпожаАртамонова является иностранкой, подобное невозможно. После ее смерти супруг идочери заплатят тройную цену. Если только…