– Надо же! А вот паштет неудачный, больше такой непокупай, неаппетитный какой-то…

– Жаль, что не пришелся по вкусу, – отчеканилаЗайка, – а вот Кеша и Маня пришли в восторг от сделанного лично мнойпаштета!

Она встала и, громко стуча каблучками, вышла на кухню. Нувот, хотела как лучше, а вышло как всегда. Ладно, дети народ отходчивый, скорозабудут неприятности. Поеду-ка я к господину Косопузову – к сожалению, еготелефона в списке должников не было.

Светлый проезд – продолжение улицы Крутикова. Прежде чем доменя дошел сей факт, четыре раза проехала по кругу. Дом девять стоял в глубинебольшого захламленного двора. Поломанные качели, грязная песочница иярко-голубые, очевидно, только что выкрашенные скамейки. Нужная мне квартираоказалась на первом этаже.

– Кто там? – просипел за дверью странный голос.

– Косопузов Аристарх Аполлонович тут проживает?

Загремели замки, цепочки, и на пороге появился мужикдвухметрового роста. Белокурые волосы вились картинными кудрями. Явно красивыеголубые глаза сегодня походили на розовые очи ангорского кролика. Сразу сталапонятна хриплость голоса – хозяина трепала простуда.

– Из поликлиники?! – скорей утвердительно, чемвопросительно заявил хозяин.

– Косопузов кто? – вместо ответа осведомилась я.

– Проходите, проходите, – засуетился мужик, –вот заболел некстати. Мне и больничный без надобности, фирма все равно неоплатит. Присоветуйте, как поскорей от простуды избавиться. Оплата сдельная,каждый нерабочий день по карману бьет.

Похоже, что в маленькой квартирке живет куча народа. Вовсяком случае, я увидела четыре незастеленных спальных места, горы разбросанныхвещей и сильно замусоленного плюшевого мишку.

– Вот, – принялся оправдываться Аристарх, –жена на работе, дочки в школе, прибраться велели, да голова болит – простострасть! Чего бы принять для поправки здоровья?

Я вытащила из сумки блокнот и строго спросила:

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот шестидесятый.

– Место работы?

– ООО «Хлеб и баранки».

– Что? – не поняла я.

– Пекари мы, – пояснил Аристарх, – работаем сженой в обществе с ограниченной ответственностью, булки мастерим всякие, хотитеугощу? Небось с утра по вызовам мотаетесь, с голодухи живот подвело? Да вы несомневайтесь, они не купленные, нам с собой брать разрешают…

Сраженная наповал последним аргументом, я пошла загостеприимным хозяином на кухню. Там тоже следы поспешного бегства домашнихКосопузова. На столе тарелка с остатками яичницы и три чашки с недопитым чаем.Здесь же в пакетике лежали и обещанные «калорийки».

– Понравились? – спросил хозяин, видя, как ямоментально уничтожила выпечку.

Еще бы не понравиться! Невзрачная на вид булочка по вкусунапоминала праздничный сдобный кулич.

– Эх, жаль, с кремом не принес, – сокрушалсяАристарх, – те лучше. К нам со всей Москвы ездят, все потому, что секретзнаю. У меня дед работал калачником у Филиппова.

– Кем? – не поняла я.

– Калачи пек, – пояснил Аристарх. – Отец нахлебозаводе семьдесят лет вкалывал. В пятнадцать пришел тестомесом, ввосемьдесят пять на покой отправился. Знаете, у пекарей отличное здоровье,живут долго, наверное, потому, что работа у нас радостная. Вы вот толькобольных и видите, а я людям счастье дарю. Пришел домой, устал, съел кусок хлебасвежего с маслицем или вареньем, булочку за щеку отправил – и хорошо, душарадуется!

Чем больше слушала я бесхитростные рассуждения Косопузова,тем явственней понимала, что этот мужик не способен украсть детей. Весь как наладони, со своими калачами и булочками. Может, он не тот Аристарх?

– Честно говоря, удивлена, что вы пекарь, думала, чтовоенный, – пошла я в атаку.

– Почему?

– Отдыхали в девяностом году в военном санатории?

– Откуда знаете-то?

Я пожала плечами:

– Меня попросила зайти к вам библиотекарь и напомнитьпро сборник Анны Ахматовой.

– Еж твою налево, – возмутился Аристарх, – ая думал – вы из поликлиники… Да не брал книгу бабы этой. Уже объяснять надоело.Не брал. Только газеты читаю, ну на кой шут мне любовные стихи! Перепуталабабка, не на того книжку записала, и меня сколько лет напрасно совестит… Теперьвот вас прислала. Ну, коза старая! Ведь не ближний путь отмахали из-за ерундытакой…

– Ничего, – успокоила я его, – честно говоря,хотелось на вас посмотреть.

– Что я, витрина, чтоб разглядывать!

– Много слышала о вас от моей сестры. У вас с нейкогда-то роман был…

Аристарх так и подскочил на табуретке.

– Да ты чего! Хорошо, Ленки дома нет, ляпнула бы приней глупость, она б меня убила! Какой роман! Всю жизнь с одной женой живу, насторону ходить некогда, надо дитев на ноги ставить. Целый божий день в муке поноздри колупаюсь. Мне вечером не то что бабу, жить не хочется – руки-ногиломит.

Ишь как испугался, а ведь только что хвастался отменнымздоровьем. Сейчас еще больше припугнем.

– Врать нехорошо, – назидательно произнесла я,вытаскивая из сумки фотографию, – книжечку уперли и сестричку моюпрекрасно знали. Глядите!

Аристарх вспотел, потом засопел, наконец открыл рот изаявил:

– А денег у меня все равно нет вам за молчание платить.Лида обещала, между прочим, никому не рассказывать…

– К сожалению, Лида Артамонова в тяжелейшем состоянии,находится в больнице, – пояснила я. – И врачи разыскивают отцадевочек.

На Аристарха было просто неловко смотреть. Вот уж не думала,что такой огромный красивый мужик может испугаться до полной отключки.

– Какие еще дети, – забормотала загнанная в уголжертва. – Ерунду несешь. Мои дочки в школе, на стороне никого не имеем…

Я вытащила из сумочки красивые корочки с золотыми буквамиМВД и повертела перед носом вконец поверженного Аполлоновича.

– Хватит врать. Не хотела вас пугать, думала, честнопризнаетесь. Не хотите – не надо. Собирайтесь!

– Куда? – как под наркозом спросил пекарь.

– В отделение. Да не забудьте кружку, ложку, миску,мыло и тапочки. Кстати, имеете право позвонить защитнику.