Каким-то незапланированным образом этот спуск в подвалположил конец моим детским страхам. Наверно, за прошедшие с того времени годы япросто повзрослела, а может, причина в том, что в отсутствие родни я, по сути,превратилась в главу дома. Как бы то ни было, заперев за собой старуюкоричневую дверь, я сбросила какую-то тяжесть, что прежде отравляла мне жизнь.

Однако этого оказалось недостаточно. Как мне думалось, ничтоне может оправдать моего присутствия при жестоком детоубийстве, тем более чтоубийцей был мой родной отец.

Тайна эта, как червь – яблоко, подтачивает мою жизнь,косвенно воздействуя на все мои поступки, порождает всяческие комплексы изатрудняет общение. Я отрезана от мира. Редко завожу новые знакомства, ненуждаюсь в поклонниках, не стремлюсь делать карьеру. С тех пор как Розали вышлазамуж и уехала, я живу здесь одна и, подобно моим родителям, ощущаю себязаложницей тех событий.

Я хочу отгородиться от безумия, привнесенного в нашу семьюстаринной враждой, но с возрастом укрепляюсь в своем намерении во что бы то нистало узнать правду. Я не смогу жить дальше, пока не дознаюсь, как и почемупогиб Ники Борден.

Смерть его не дает мне покоя. Это наваждение не отпуститменя до тех пор, пока я не выясню, что это был за ребенок и что именнопроизошло с ним в ту ночь. Исследуя прошлое своей семьи, я неизбежно узнавалачто-то новое и о семье Борденов. Я разыскала тебя, Эндрю, по той причине, чтомы с тобой, как мне кажется, составляем ключ к разгадке: ты единственныйоставшийся Борден, а я фактически единственная представительница рода Энджеров.

Вопреки всякой логике, я знаю, что Ники Борден – это был ты,Эндрю, и каким-то чудом ты пережил это испытание.

Дождь перешел в снег, а снег падал и падал в течение всеговечера, пока Эндрю Уэстли и Кейт Энджер сидели у нее в доме, продолжаязатянувшийся ужин. Вначале ее рассказ, казалось, не вызвал у него никакойреакции, потому что он лишь спокойно смотрел на свою кофейную чашку и вертел пальцамилежащую на блюдце ложечку. Потом он сказал, что ему нужно размяться. Пройдясьпо комнате, он приблизился к окну и стал неотрывно смотреть в сад, сцепив рукина затылке и покачивая головой. За окном царила непроглядная тьма, сквозькоторую – Кейт это знала – не было видно ровным счетом ничего. Главная дорогапроходила ниже, причем по другую сторону дома; а по эту сторону простираласьлужайка, дальше – лес и холм, и за всем этим высился скалистый утес Кербар-Эдж.Некоторое время Эндрю не менял позы, но Кейт, сидя у него за спиной,чувствовала, что он либо закрыл глаза, либо просто уставился в темнотуневидящим взором.

Наконец он сказал:

– Расскажу то, что знаю. Я потерял связь со своимбратом-близнецом примерно в том возрасте, о котором вы говорите. Возможно, этообъясняется теми событиями. Однако его рождение не было зарегистрировано, такчто я не могу доказать его существование. Но я знаю, что он есть. Слышали,наверное, что между близнецами поддерживается некая особая связь? Это и придаетмне уверенности в своей правоте. И еще я знаю, что он как-то связан с этимдомом. С самой первой минуты я почувствовал здесь его присутствие. Не знаю,каким образом, и объяснить это ощущение не могу.

– Я тоже изучала архивы, – сказала она. –Брата у вас никогда не было.

– А не мог ли кто-нибудь подделать акты гражданскогосостояния? Такое возможно?

– Об этом я тоже думала. Если мальчик был убит, неподтолкнуло ли кого-нибудь это преступление к подделке документов?

– Не исключено. Единственное, что могу сказать определенно, –у меня не осталось никаких воспоминаний. Полная пустота. Я даже не помню своегоотца, Клайва Бордена. Совершенно очевидно, что тот ребенок не имел ко мненикакого отношения. Это невозможно, и нелепо даже думать, что это был я. Должнобыть, произошло какое-то недоразумение.

– Но ведь это ваш отец… Ники был его единственнымребенком.

Повернувшись к окну спиной, Эндрю прошел назад к своемустулу, стоявшему напротив ее места, по другую сторону широкого стола.

– Послушайте, – сказал он, – существует не такуж много версий. Например: этот мальчик был я, меня убили, а теперь я воскрес.Это бред, как ни крути. Другой вариант: погибший мальчик был мнебратом-близнецом, и его убийца – очевидно, ваш отец – впоследствии сумелподделать официальные записи. Честно говоря, в это тоже верится с трудом.Наконец, вы могли ошибиться: ребенок вовсе не умер, и, возможно, это был я, аможет, и нет. Или… все это ваши фантазии.

– Нет. Это не фантазии. Я все видела своими глазами.Кроме того, и моя мать фактически это признала. – Она взяла в руки свойэкземпляр книги Бордена и открыла на странице, предусмотрительно заложеннойклочком бумаги. – Есть еще одно объяснение, хотя оно столь же нелогично,как и другие. Если в тот вечер вас не убили, то, возможно, там был исполненкакой-то трюк. Штуковина, которую я видела в действии, – это сценическаяаппаратура.

Она протянула книгу Эндрю, но он жестом отказался.

– Смех да и только, – заявил он.

– Но я сама это видела.

– Либо вы чего-то недоглядели, либо это произошло скем-то другим. – Он опять взглянул на окна с незадернутыми шторами, азатем устало посмотрел на часы. – Не возражаете, если я сделаю парузвонков по мобильнику? Нужно предупредить родителей, что я задержусь. Да и влондонскую квартиру хотелось бы позвонить.

– Мне кажется, вам лучше остаться на ночь. – Поего легкой усмешке Кейт поняла, что выразилась неудачно. Ее привлекала егобезобидно-грубоватая манера, но, очевидно, он был из тех мужчин, что зацикленына сексе. – Я хочу сказать, миссис Мэйкин приготовит вам гостевую комнату.

– Если потребуется.

Неловкость возникла еще до ужина. Возможно, она налила емуслишком много виски или слишком часто повторяла, что расхождения между ихсемьями непримиримы. А может, одно наложилось на другое. Поначалу ей былоприятно, что он то и дело посматривает на нее с неприкрытым желанием, нополтора часа назад, как раз перед тем, как они сели ужинать, он недвусмысленнопоказал, что хотел бы достичь какого-то сближения между двумя семьями. В лицепредставителей последнего поколения. В каком-то смысле ей это было лестно, ноона сама имела в виду совсем не то сближение. Тогда с максимальнойделикатностью, на какую была способна, Кейт поставила его на место.

– Вы не боитесь садиться за руль в такой снегопад, даеще после выпитого? – спросила она.

– Нисколько.

Но Эндрю даже не поднялся со стула. Тогда она перевернулаоткрытую книгу Бордена и положила ее на стол.

– Чего вы от меня хотите, Кейт?

– Теперь не знаю. Наверно, и раньше не знала. Думаю,когда Клайв Борден приехал к моему отцу, между ними возникла похожая ситуация.Они оба полагали, что должны уладить конфликт, даже внешне пытались что-тосделать, но так и не смогли переступить через старые распри.