Девочка сглотнула. Ей явно было не в радость подобное предназначение. Она указала на сломанные куски механизмов:

— Таис должна была снова увидеть это, чтобы помнить. Чтобы сделать то, что надлежит.

Гремлины были чрезвычайно заняты. Коринн не сразу поняла суть их «работы». Некоторые рыли ямы самодельными лопатами. Другие ожесточенно стучали кувалдами по металлическим деталям.

— Что они де…

— Ломают, — ответил Алан с непонятной интонацией, — они ломают.

— В этом вся их жизнь, — добавила Таис.

Да, что-то такое Коринн уже слышала. Но неужели все эти механизмы ничто иное как…

Таис, казалось, прочла ее мысли.

— Это механизм нашего мира. Так он выглядит с изнанки.

Коринн не сдержала восклицания, осмысливая все, что ей было сказано. Трудно было понять. Трудно было поверить во все это, но ведь она стоит здесь и видит.

Неужели эти одинокие шестеренки не часть странного пейзажа, а сломанные детали чего-то важного в их мире? Чего-то огромного… О нет, лучше об этом не думать!

— Ты называла это сутью вещей? — невнятно пробормотала Коринн, но девочка поняла и кивнула.

Мороз по коже!

А этот гул! Коринн присмотрелась и поняла, что многие гремлины поют! и тот час в голове возникли слова:

«Вертятся механизмы —

Ломай, кусай и режь!

Шестеренки неведомой жизни —

Ударь молотком скорей!»

Я это уже слышала! Во сне! Почему я слышала песню гремлинов во сне?

— Никакая это была не земля! — заявила она Алану.

— Что, прости?

Блондин с забавным выражением поскреб кончик носа.

— Помнишь, я сказала, что слышу, как поет земля! Ты посмеялся надо мной! Ну да, я ошиблась, это была не земля, а гремлины! Я их слышала!

— Ого! в следующий раз, если заявишь, что вода рассказывает тебе анекдоты, обещаю не смеяться! Вдруг окажется, что это русалки!

Коринн попыталась ткнуть парня в бок, но тот, как обычно, увернулся с дурашливой улыбкой.

Позер!

А Таис вообще не удивилась.

— Твои способности усилились из-за флейты. Но Таис полагает, что это знак судьбы.

— Какой судьбы? — скептически сощурился Николас. Но девочка только покачала головой и не ответила.

Одна из ям была выкопана и на смену гремлинам с лопатами пришли гремлины с кирками и топорами. Они яростно бросились вниз. Коринн подалась вперед, чтобы содержимое ямы стало видно.

Сначала ей показалось, что на дне гигантское змеиное гнездо. Но нет. То были провода. Сочленения жирных черных проводов. Коринн кое-что о них знала. Родители не раз показывали девочке картинки в научных книгах и твердили о важности электричества и газа для людей по ту сторону ущелья.

Гремлины не жалея сил рубили и кромсали черную связку, будто кровного врага.

Вдруг сгустилась вязкая коричневая темнота. Коринн перепугалась, потому что решила — мелкие паршивцы испортили что-то очень важное. Но Таис сказала, что это всего лишь наступила ночь.

— Мы что, торчим здесь целый день? — поразился Алан, нервно расхаживая по склону. Его лица не было видно, только высокий силуэт на фоне долины.

— Когда вернемся в Некрополис, пройдет всего час.

Таис, как будто, знала ответы на все вопросы. и она не испытывала страха. Но голубые глаза, казавшиеся сейчас синими, выдавали беспокойство.

— Время здесь течет иначе. Гремлины не так уж быстры, но они не отдыхают, не едят и не спят. Поэтому Таис и торопиться… Осталось не так много дней…

— Идем, — позвал Ник, — мы видели достаточно. Спасибо Таис, что показала нам это место. Теперь мы понимаем.

Когда они снова вскарабкались на платформу, тьма рассеялась, будто ее и не было. По-видимому, наступил рассвет. Если так можно сказать про место, где не существует ни неба, ни солнца.

Тем же путем они вернулись в секретные коридоры Оппидума. Даже крепости некромантов Коринн была рада, как родному дому. После изнанки все привычное казалось до боли милым сердцу.

Спустились по клаустрофически узким лестницам, держась за левую стенку. в последнем темном проходе Николас приник к крохотному зеркальцу, и оно показало улицу. Дождь кончился, оставив после себя лишь лужицы, исходящиеся ядовитой дымкой. Торговец, тот самый хозяин передвижной лавки с амулетами из хвостов, вернулся, но был столь пьян, что уснул, сгорбившись на стуле. в остальном улица, по-прежнему плавающая в тумане, казалась пуста.

Алан с хрустом потянулся, разминая мышцы шеи.

— Каждый раз рискуешь, выбираясь отсюда, а?

— Заткнись, — нервно буркнул Ник, все еще вглядываясь в зеркало.

— Торговца раньше не было? — поинтересовалась Коринн.

— Вот именно! не было! и чего он сюда приперся со своей лавкой? Тут ведь никакой торговли!

— Где ваши манеры, господин Губернатор? — блондин откровенно потешался. Николас резко повернулся к нему и вдавил указательный палец в тощий живот:

— Имей ввиду, тебе сюда не пробраться! Ты никому не сможешь рассказать о коридорах, но даже если попробуешь войти сам, дверь не открыть! Так что можешь не шнырять своими крысиными глазками! на замке проклятие, не правильно откроешь, и тебе конец.

Алан аккуратно отодвинул от себя палец.

— Проклятие, значит? Звучит чертовски страшно. Значит, и переживать не о чем, так ведь?

Коринн уже хотела вмешаться, но блондин добавил:

— Я знаю торговца. Это Три-Глотки. Отец отправляет его продавать безделушки, а он забирается в самые глухие места Некрополиса и глушит вино.

— С такой дурацкой привычкой парень проживет недолго, — сказал заметно повеселевший Ник, имея ввиду вовсе не пристрастие к выпивке. Они немного подождали, наблюдая за незадачливым Три-Глотки. Тот постепенно сползал со стула, пока вовсе не оказался лежащим на гладких плитах мостовой. Из зеркала стал виден только грязноволосый затылок под прилавком.

Ник снова начертил что-то на стене. Коринн, вопреки даже собственному желанию, проследила за быстрыми движениями короткого аристократического ногтя.

Круг, буква «Н», завиток, треугольник. Или, треугольник, завиток. Нет, или сначала, завиток, потом «Н»… Или…

Каменная стена, чуть скрипя, отъехала в сторону. Кампания гурьбой выбралась на улицу. Проход закрылся, будто его и не было. Коринн и Алан обернулись и смогли полюбоваться на шершавые булыжники, из которых состояла крепость. не малейшей щелочки или зазора!

Теперь и не угадаешь, где была дверь!..

Блондин заметил, как она кусает губу, и подмигнул.