С этим ещё можно смириться, но, когда я перешёл в «Фейеноорд», а он остался в «Аяксе», всё стало совсем иначе. Времена наступили непростые. Вот почему я так благодарен тренеру его команды Хенку ван Тоненбруку за то, что он сразу же сделал Жорди капитаном команды его возрастной категории. Это был особенный жест с его стороны. Для такого юного мальчика уж точно. Некоторые вещи откладываются в памяти. Его тренер перевернул ситуацию, которая могла нанести Жорди большой вред. В тот момент это было самым важным поступком, который кто-либо мог сделать для моего сына. Ван Тоненбрук поступил мудро. Для меня его жест имел невероятную ценность. Между прочим говоря, я не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь в «Аяксе» когда-нибудь говорил в адрес Жорди что-то нелицеприятное. Что у него над другими преимущество, потому что он был моим сыном, что-нибудь в этом духе. Я бы наверняка узнал об этом от Данни, которая всегда водила его на тренировки, когда он был совсем юным. Когда я ещё играл в футбол, а потом тренировал в «Аяксе», мне даже подумать об этом было невозможно.

Но даже несмотря на то, что «Аякс» очень подходил Жорди, в 1988 году ему всё ещё было четырнадцать лет, так что ему пришлось переезжать вместе с нами в Барселону. Там он тоже прошёл просмотр в академию и играл за её команды на протяжении всех восьми лет, что я работал в клубе тренером. С каждым годом он всё ближе подбирался к первой команде, и наконец в 1994 году я счёл, что он достаточно хорош, чтобы получить в неё вызов. В двадцать лет он был довольно возрастным для дебютанта, но это не имело значения. Его путь был далеко не устлан розами. Оказавшись в подростковом возрасте в «Барселоне», он был вынужден справляться с необычными обстоятельствами: будучи иностранцем, он мог выступать за команду в региональных турнирах, но не в общенациональных. Это было безумие. Жорди мог числиться в команде «Б», выступавшей в каталонском чемпионате, но не в первой команде, игравшей на национальном уровне.

Голландцы с подобным мириться не будут. Так что я решил устроить провокацию. Я позвонил в федерацию и сказал: «Я собираюсь проинформировать о том, что в воскресенье он будет играть за первую команду. Просто чтобы вы знали – на случай, если захотите дисквалифицировать кого-нибудь или ещё что. Но мириться с этим я не буду. Я здесь живу, я голландец, тренер «Барселоны», то есть не какой-то гастролёр. У моего сына есть такие же права, как и у любого другого ребёнка в Испании, Каталонии или где-либо ещё. Я не буду мириться с какой-либо оппозицией. Я плачу налоги, делаю всё, что делает обычный человек, значит, у моих детей должны быть такие же права». Жорди попал в состав, сыграл в матче, и никаких обвинений в мой адрес не последовало. Думаю, что федерация наконец разобралась и поняла, что правило было неуместным. Они просто проглядели этот старый пункт регламента и забыли его поменять.

Ну да ладно, что я тут пытаюсь донести, так это то, что вокруг Жорди происходило много всякого. Не случайно люди теперь говорят о «синдроме Жорди». Но даже если на секунду забыть о давлении, которое ты будешь испытывать, выходя на поле под фамилией Кройфф, останется тот факт, что мы оба работали в «Барселоне», и это добавляло трудностей. Решение о том, ставить ли его в состав или нет, всегда должно было быть максимально объективным.

В «Барселоне» я мог внимательным образом отслеживать его профессиональное развитие, потому что имел постоянный контроль над тремя командами клуба: первой, второй и третьей. Чтобы добиться такого контроля, мне нужно было напрямую контактировать с тренерским штабом, чтобы всегда быть в курсе, когда игрок готов к переходу на новый уровень. Не в последнюю очередь потому, что я всегда придерживался мнения: шансы нужно давать в момент, когда ситуация это позволяет. Мне было всё равно, в первой он команде играет или во второй. Я выставлял на поле тех игроков, которые заслуживали это своей игрой. Говоря вкратце: я просто бросал их в бой, чтобы посмотреть, что будет.

Примерно так было и с Жорди, более-менее. Качество игры должно было быть выше, чем у любого другого игрока, поскольку самое последнее, о чём ты мечтаешь как отец, это чтобы 100 тысяч человек освистывали твоего сына. Всегда ведь найдутся кретины, которые будут вопить, что я специально продвигаю своего сына вверх по списку кандидатов в команду. Но в случае с Жорди всё было не так. Ему пришлось проявлять крепость духа, чтобы защищать себя в столь непростых обстоятельствах.

Так что мотивы, которыми я руководствовался, были полностью противоположны тем, о которых орали некоторые идиоты. В тот момент, когда я решил дать Жорди возможность дебютировать, он прошёл весь путь по заданному маршруту. Я бы не сделал этого, если бы он не достиг того уровня, на котором мог бы защитить себя от критики ста тысяч человек на стадионе. Или скорее если бы он не смог убедить всех этих людей, что их критика необоснованна. Футбол, быть может, и игра ошибок, но у игрока должно быть мастерство, чтобы быть выше них. Он должен был быть психологически и физически подготовлен к этому вызову.

Любой, кто считал, что я даю своему сыну протекцию, продвигая его в команду, ровным счётом ничего не смыслит в футболе. Вот почему я никогда не позволял этим домыслам беспокоить себя. Важными для меня людьми были те, кто стоял рядом, поддерживал меня, с кем я работал изо дня в день и с кем обсуждал перспективы игроков. Так что в один прекрасный момент я, Тони Брюинс Слот и «Чарли» Решак сели за один стол, и я задал им вопрос: «Готов ли он?» – «Да, готов. Он может играть».

На том и порешили. Игроки в команде также сочли это решение совершенно оправданным и адекватным. Они к нему уже привыкли. Жорди тренировался вместе со всеми, он часто находился в раздевалке, его все знали. Но это не главное, фундаментом и точкой в отсчёте всегда должно быть мастерство игрока. Способен ли он поддерживать уровень или нет? Он точно мог, и потому 10 сентября 1994 года смог дебютировать в домашнем матче против «Сантандера».

Больше всех его дебют поразил Данни. Она понятия не имела. Она сидела на трибунах и внезапно увидела, как Жорди выбегает на поле. Тогда у меня были большие проблемы; не в клубе, а в личной жизни, дома. К счастью, дебют вышел отличным, великолепным даже. Он забил головой в нырке спустя всего восемь минут после начала матча. В конце концов мы победили 2:1, а Жорди был одним из лучших игроков матча и удостоился продолжительной овации.

К сожалению, после того как меня уволили с тренерского поста в 1996-м, Жорди тоже пришлось покинуть «Барселону». Мы предвидели это. Его уход был частью плана по удалению меня из команды. В «Барселоне» существовало правило, которому клуб всегда следовал: игрок не должен был оставаться с одним годом по контракту. По этой причине у всех игроков всегда было два-три года до истечения контракта. Таким образом, по ходу сезона от игроков никогда не было никаких жалоб касательно истекающих договоров. Вот только в случае с Жорди всё было не так. Даже несмотря на то, что он был одним из молодых игроков команды, перебравшихся в первую команду из второй, условия его контракта изменений не претерпели, хотя это обычная практика для тех, кто переходит на более высокий уровень. Он дебютировал годом ранее и регулярно производил своей игрой хорошее впечатление.