Глафира прижала к губам кулак и скорбно покачала головой.

– Вы знаете, где её держат? – осторожно спросил Александр.

– Держат? – она подняла на него печальный взгляд. Потом усмехнулась и добавила. – Это нас с тобой держат, а она на воле.

– Но всё-таки хотелось бы её найти.

– Зачем? Думаешь, в этом несчастном мире ей будет лучше?!

– Не знаю, но, наверное, это ей решать.

– Да что мы можем решать? – она тяжело вздохнула и отвернулась.

Когда пауза слишком затянулась, Александр осторожно спросил:

– И всё-таки, где в Коробковке она может находиться?

Глафира вздрогнула, словно от неожиданности. Повернулась и обрадовалась, увидев старого знакомого.

– Прошла голова-то? – тем же, что и вчера «птичьим» голосом спросила она.

Александр отшатнулся, удивившись внезапной перемене.

– Прошла.

– Змея укусила, змея и исцелила.

– Змея? – немного помедлив, он достал из кармана камень. – Вы об этом?

– Ух ты! – Глафира выхватила амулет и начала тереть его в ладонях, блаженно прикрыв глаза, словно заряжаясь.

– Но археологи сказали, что это фальшивка, – вздохнул Александр.

– Фальшивка?! – подпрыгнула от удивления Глафира. – Много они знают, твои археологи!

– Но они всё-таки учёные…

– Хииии! Учёные, дураки копчёные. – Она снова закрыла глаза и замолчала.

Через минуту Александр начал испытывать что-то вроде ревности, несмотря на то, что с тех пор, как первый раз прикоснулся к амулету, больше не чувствовал в нём никаких особых энергий. Он аккуратно забрал камень у Глафиры и спросил:

– А где живут староверы, что на остров молиться ездят?

– Они тебе зачем? – её лицо скривилось, как от испуга.

– Хочу о пропавшей девушке спросить.

– Какой девушке?

– Неподалёку от острова Веры пропала девушка, – терпеливо повторил Александр. – Её считают утонувшей, но тело пока не нашли. Скорее всего, она жива и находится сейчас у людей, которые были в то утро на острове.

– Если она у них, то ты ей уже ничем не поможешь, – махнула рукой Глафира и печально вздохнула.

– Почему?! Что они с ней сделают? Зачем она им?

– Да ни зачем. Лишь бы нам не досталась.

– Кому вам?

Она вдруг как-то скукожилась, прищурилась и с подозрением посмотрела на Александра.

– Что значит «кому вам»? А ты не с нами разве?

– Я? – он пожал плечами.

– Откуда же тогда у тебя «змея»?

– На пристани купил. Ээээ…. Точнее, хотел купить, но не хватило денег, и тогда её кинули мне в голову. – Александр усмехнулся, понимая, как всё это нелепо звучит. – Там один человек торговал всякими вещами… – Александр замолчал, заметив, что глаза собеседницы затуманились, словно ей невыносимо скучно всё это слушать, и она засыпает. – Глаша! – он легонько потряс её за локоть. – С вами всё в порядке? Вы так и не ответили, как найти этих староверов. Я хочу спасти Антонину.

– А тебе это зачем? – взгляд Глафиры вдруг обрёл ясность, голос изменился, стал низким и властным.

«Опять обернулась» – понял Александр, и в груди похолодело.

– Она изгой в вашем мире! – из тела полноватой взлохмаченной женщины говорил мужчина. Александр даже почти видел его внешность.

Не желая того, чисто рефлекторно для самозащиты он зажёг в груди свет. По жилам побежала тёплая волна, разгоняя сковавший мышцы ужас. Подселенец отшатнулся.

«Нет-нет! Нельзя! – приказал себе Александр. – Если я его изгоню, то ничего не узнаю». Усилием воли он охладил разгоревшийся в сердце шар и опустил его в солнечное сплетение. Процедура оказалась не из приятных, мышцы снова напряглись, но уже не от страха, а от злости.

Несколько секунд они глядели друг другу в глаза, словно меряясь силой. Ситуация становилась опасной. Александр решил не рисковать и снова поднял бьющийся в желудке сгусток энергии на уровень сердца. Взгляд незнакомца рассеялся, и на лице снова появилась улыбка Глафиры.

– Чего говоришь? Хотел купить, да денег не хватило? Так это Ванюшка на пристани торгует. С ним и поторговаться не грех. Он цену скинет.

Александр расслабился и облегчённо вздохнул.

– А как его найти?

– В Коробковке он живёт. Спросишь, как найти Ивана-барахольщика. Скажешь, что интересуешься самоварами, ну и прочим антекватом.

– Анти-ква-ри-атом, – засмеялся Александр.

– Да ну вас! Напридумывают! Старьё и барахло это называется. Он тебе и про всё остальное расскажет. А с меня какой спрос? Никто мне не верит. Смеются только.

– Ну что вы! Я верю!

– Да я бы тебе рассказала, – виновато сморщилась Глафира. – Только… не могу. Вот, к примеру, помню я что-то… прямо перед глазами вижу. А начну рассказывать, никто не понимает, о чём речь. Говорят, бред. А мне откуда знать? Может, и правда бред? Вот знала бы я историю, географию… что там ещё в школе изучали?

– Физику.

– Да! Физику. Я бы сама поняла, что вижу и смогла бы как-то объяснить. А так… – она развела руками. – Вот вижу я их всех, болезных. И поговорить с ними могу. Да только что толку-то?

– Кого «их»?

– Да откуда ж мне знать-то? Люди какие-то, души их неуспокоенные.

– А этот… ну, который только что был. Он кто?

– Только что? Ты его видел что ли? – удивилась Глафира. – Да пойди его разбери, кто он. – И зашептала: – В честь него наш остров одно время звали Пинаевским. Он здесь после окончания войны поселился.

– Какой войны?

– Ой, не спрашивай. Видеть вижу, а когда это было, не знаю. – Она прищурилась, словно вглядываясь во тьму веков. – Там история такая запутанная. С детства ему внушали, что он особенный, что на него вся надежда, и должен он, когда вырастет, освободить народ русский от иноземных захватчиков. Готовили его к этому, мастерству воинскому обучали. Не одного, конечно, всех мальцов в его станице. Так всей ватагой выросли и пошли на военную службу. И вот однажды что-то там они набедокурили, и всю вину на себя взял его друг Емеля Пугачёв. Высекли его сильно. Потом раны гнить начали, весь опух. Ясно стало, что не жилец. И попросил он товарищей не сообщать жене о его смерти, да помогать деньжатами. Хотел, чтобы жила спокойно, ждала его. Отчима детям чтобы не привела. Вот и вышла путаница.

– Какая путаница? – не понял Александр.

– Ну так Пугачёвым его уже эти ваши историки назвали. А сам-то он никак не назывался, точнее, наплёл там чего-то про то, что он царь…

– Подождите! Вы хотите сказать, что человек, которого все привыкли считать Пугачёвым, на самом деле был совсем не Пугачёв?