Его колючий подбородок щекочет мою щеку.

– Спокойной ночи, девушка-праздник.

Я стараюсь не слышать бубнящих у меня в черепной коробке блондинку и брюнетку, не замечать рассыпавшийся по всему кожному покрову батальон мурашек под ярким флагом « опасность ».

– Я слышала, что чашечка чая перед сном очень полезна для здоровья, – произношу я, уставившись в пол.

Еще и зардеться в пору как моя бедная Карамзинская тезка. Под умелым руководством Франсуа я за последние пару дней успешно растеряла все накопленные за долгие годы практики навыки соблазнения. Но, похоже, что именно такая растерянная и смущенная героиня ему больше по душе, на фоне ее он, должно быть, кажется себе сильнее и увереннее. Узкий лифт Мартинеза вынуждает нас скучковаться на расстояние поцелуя. Который, конечно, не заставляет себя ждать. Я пытаюсь мысленно оторвать свою голову от стремительно таящего в объятиях этого недостойного мужчины тела и, хорошенько сполоснув в ведерке со льдом, вернуть в нее присущее ей холодное безразличие стороннего наблюдателя. Но преуспеть в этой неожиданно сложной задаче мне так и не удается. Обрывки мыслей выносит наружу горячий и мощный как тропический ветер водоворот страсти. Последний из них, налипнув на огромное зеркало в коридоре номера, прежде чем растаять во мгле, удивленно вопрошает: «Почему? Почему я так давно не ощущала этого?» Почему весь пестрый хоровод богатых, успешных, презентабельных (именно таких, как мне нравятся) постельных партнеров не смог пробудить во мне и сотой доли переживаемых сейчас эмоций? Что за магия таится в осторожной, но между тем искусной и уверенной ласке этого обычного, ничем не примечательного молодого мальчика? Почему от одного его прикосновения и от его мягкого, щекочущего шепота, дремавшие годами бабочки встрепенулись и расправили мохнатые крылышки? Большинство моих прежних знакомых занималось сексом с таким же неторопливым небрежным смаком, с каким они тестировали новое блюдо звездного шеф-повара. Во всей этой недолгой привычной церемонии соития проглядывала ленивая пересыщенность, сбрызнутая гомеопатической дозой новизны. С Франсуа обычное прозаичное действо вдруг заиграло совершенно новыми оттенками. В его действиях проскальзывает какое-то пронзительное неистовство, какая-то острая нужда заполучить меня всю целиком сейчас в эту минуту. Как будто завтра мир обрушится и погребет нас под своими развалинами, и малейшая упущенная возможность будет безвозвратно потеряна. Обычно довольствующаяся скромной ролью пассивной дарительницы, я невольно обнаруживаю себя активной участницей этой стремительной гонки за удовольствием. Мощный старяд блаженства сотрясает все мое существо, рассылая крошечные осколки эйфории по всем сосудам. Мне требуется несколько минут, чтобы выкоробкаться из глубокой ямы упоительного транса обратно в реальность. Из открытого окна на меня, скептически прищуривщись, взирает яркий как фонарь полумесяц. Губы Франсуа скользят по моему покрывшемуся испариной телу. Теперь их прикосновения лишены голодной лихорадочной поспешности, которую сменяет плавная бархатистая нежность. Эти томные искательницы приключений сползают все ниже, приближаясь к анестезированной массивным выбросом эндорфинов зоне. Я собираюсь уже тактично предупредить ненасытного любовника, что никакие его последующие старания не принесут желаемых плодов, мой организм не способен производить бурные эмоциональные выплески с подобной переодичностью, но не успеваю. Вопреки ожиданиям, ему удается безошибочно обнаружить затеряную струнку, о существовании которой я даже не подозревала. Одно легкое едва ощутимое прикосновения отправляет меня назад в ту самую яму, из которой я только что выбралась. Мне хочется смеяться, плакать и ругаться матом одновременно. Но сил остается только на то, чтобы сползти сдувшимся шариком на бок и мгновенно провалиться в сон, впечатавшись лицом в подушку.

Глава 9

Счастье простого человека

Утро не приходит. Точнее приходит, стучится в дверь, и не, получив ответа, удаляется восвояси. Я выныриваю из густого вязкого забытия резко и внезапно как пловец из воды и принимаюсь ошалело оглядываться по сторонам. В прохладном полумраке едва проглядываются очертания мебели. Я тянусь к кпопке, которая при нажатии стимулирует скрипучее восхождение жалюзей. Сонце плюет мне в глаза ярким до боли лучом. На притаившемся на тумбочке будильнике какая-то иноземная комбинация цифр. 11:45. Ничего себе я заспалась! Судя по сравнительной (если не считать шуршания прибоя и криков отдыхающих) тишине мужчина разделивший со мной ложе, уже куда-то направил ласты. Избавив свою впечатлительную натуру таким образом от необходимости созерцания плачевного превращения вечерней золушки в утреннюю царевну лягушку. «Как же он прав» думаю я, разглядывая в большом зеркале мятую физиномию с въевшимися намертво пятнами несмытой косметики. Постулат женской красоты номер два после «ни за что на первом свидании», который гласит «лучше умри, но боевой гримм перед сном сними», был халатно мной нарушен. За что я и поплатилась вот этой угрюмой маской пристарелого индейца. Умывшись до красноты (индеец-так индеец!) и натерев в отсутвии кремов лицо льдинкой, я решаю побыстрее смотаться, чтобы ни дай Бог не столкнуться в таком нетоварном виде с Франсуа. Опустошив 8-евровую бутылку минералки из мини-бара, я нехотя натягиваю неуместное солнечным утром выходное платье. Бестыжее декольте сверкает красноречивыми красными отметинами. Не дать, ни взять падшая женщина. Надо как-нибудь незаметно проскользнуть мимо консьержа. Я хватаюсь за ручку двери. Она поддается слишком легко. Передо мной возвышается благоухающий свежестью и позитивом Франсуа с полотенцем через плечо, которое свидетельствует о успешном заплыве.

– Привет!

– Привет, – вяло бормочу я в ответ.

Какое неудачное столкновение! Мало того что я похожа на вместе взятых Хиросиму и Нагасаки после атомного взрыва, так я еще даже не успела разработать достойную стратегию поведения после этого ночного буйства. Как на моем месте следует поступить «нормальной» женщине? Броситься мужчине на шею с радостным воплем «Любимый, когда же наша свадьба?» Или делать вид, что ничего такого особенного вообще не произошло. Так потерлись боками, с кем не бывает.

Франсуа принимает решение за меня. Он делает шаг вперед и укутывает меня в объятия. «Слава Богу я хоть зубы почистить успела » проносится в моей так и не успевшей как следует проясниться голове.

Без малого двумя часами позже мои с трудом собранные в одно целое и завернутые в захваченные из дома шорты и майку части тела украшают собой терассу итальянского ресторана Визувио. Мозг, судя по всему, решил продлить свое пребывание в отеле Мартинез, черепная коробка отдает гулкой пустотой. Франсуа взирает на жалкие остатки вчерашней роковой женщины с гордостью захватившего Францию Гая Юлия Цезаря.

– Ты так на меня смотришь…

Мне хочется поместить все мои метр семьдесят восемь за дымчатыми стеклами солнечных очков Гуччи. Не надо было соглашаться на этот совместный ланч, лучше бы коматозила сейчас