И все же Максу хотелось видеть ее более защищенной. Доброжелательность делала Софи открытой для инсинуаций и обид. По всей вероятности, присутствие Уивенхо ее не радовало, но она не могла ясно дать ему понять, что между ними не может быть ничего общего, с чем с легкостью справилась бы любая женщина, привычная к светской жизни.

Макс не мог понять, что нужно от нее Уивенхо. Когда он вернулся в Англию после войны, его прошлое с Сереной и Уивенхо стало казаться далеким. Его гнев утих, оставив после себя недоверие и презрение. Так продолжалось до сих пор. Но, даже чувствуя эту новую ревность, Макс не мог заметить никаких признаков расположения Софи к Уивенхо. Возможно, тот просто провоцировал его. Однако к чему такая настойчивость? Она вызывала у Макса ощущение тревоги. И только что, когда воспоминание о моментах, проведенных перед Веласкесом, еще жгло грудь, эта тревога получила новую пищу. Когда он открыл дверь и увидел силуэт Софи, а за ним Уивенхо, смотревшего на нее пристальным взглядом, от которого он бы с огромным удовольствием избавил ее навсегда, потребовалась вся его воля и самоконтроль, чтобы удержаться и не начать действовать. В будущем придется следить за ним внимательней. Возможно, Уивенхо начал весь этот фарс из-за того, что случилось в прошлом. Но нет, – Макс мысленно выругался, – он не позволит его повторить.

Софи наклонилась ниже, чтобы приглядеться к двум оттенкам синей краски, которые мистер Ривз нанес на деревянную палитру. Он оказался прав, она заметила тонкое, очень тонкое отличие. В одном чувствовалась едва заметная дымчатая пелена, которая очень подошла бы для неба на портрете Мармадюка, другой мог удачно оттенить платье Хетти.

– Как вы этого добиваетесь? – спросила она мистера Ривза, завидуя его умению делать краски таких удивительных оттенков.

Он усмехнулся, и его худощавое лицо засияло от гордости.

– Для этого нужны годы, мисс. И почти все вещества, известные человеку. Когда-нибудь, если у меня будет время, я приглашу вас в заднюю комнату, где мы смешиваем порошки.

– О, мне бы очень хотелось посмотреть! А пока я возьму обе краски.

– Очень хорошо, мисс.

Пока он заворачивал ее покупки, Софи повернулась и рассеянно посмотрела на пару, стоявшую в другом конце прилавка и разговаривавшую с продавцом. Женщина, одетая в платье бутылочного цвета с ярко-красными лентами и шляпку с очень высокой тульей, слегка сдвинутую назад, из-под которой виднелись темные кудряшки, прислонилась к шкафу и, очевидно, скучала. Софи с удивлением узнала в ней модель с картины Уивенхо, которую она видела на выставке. Девушка заметила взгляд Софи и дерзко подняла брови. Как ни странно, Софи не обиделась, а улыбнулась в ответ, и в глазах девушки мелькнуло смущение. Она зарделась и опустила глаза на свои потертые красные туфельки, торчавшие из-под юбок.

Софи поблагодарила Ривза, взяла свой пакет и подошла к девушке.

– Простите, что я так уставилась на вас, – извинилась она. – Просто мне показалась, что я узнала в вас модель одной из картин на выставке. Только там вы выглядели очень… печальной.

Девушка фыркнула.

– Может, это я, а может, и нет, – угрюмо ответила она, а ее спутник, повернувшись к ним, нахмурил брови.

– Лиз, если собираешься болтать, выйди на улицу и жди там!

Девушка пожала плечами и направилась к двери. Софи пошла за ней.

– Уходите. Я работаю, а из-за вас у меня будут неприятности.

– Простите, я не хотела. Вы ведь натурщица, верно?

– Да, а вам что? Вы одна из тех дам-художниц?

– Думаю, да.

– А вы что, не знаете? – насмешливо бросила Лиз.

– Иногда мне кажется, что знаю, а иногда нет.

Софи улыбнулась. В этой угрюмой девушке было что-то трогательное, и чем дольше Софи на нее смотрела, тем моложе она ей казалась. По-видимому, ей было лет шестнадцать-семнадцать. Девушка попыталась усмехнуться, но уголки ее губ опустились, и лицо сделалось усталым.

– Что вы имели в виду, говоря, что работаете? – спросила Софи.

– Ничего. Я делаю то, что мне говорят. Хотят, чтобы я позировала, – я позирую. Я говорила ему, что я не актриса и не умею изображать никакие чертовы трагедии. И я не виновата, что выгляжу как мертвая.

– Как кто? – попыталась разобраться Софи, но пухлые губы девушки плотно сжались, потому что из лавки вышел ее спутник.

– Идем, Лиз, я хочу поймать свет.

Девушка, опустив голову, поспешила за ним, и вскоре они скрылись за углом.

– Странная парочка, – раздался голос у нее за спиной.

На миг Софи замерла от неожиданности, потом медленно повернулась к барону Уивенхо.

– Покупаете краски, дорогая? И с вами нет сторожевого пса? Ни одного из двух?

– Со мной Джеймс, лакей моей тети. Он ждет в экипаже.

– Не волнуйтесь, я не стану на вас нападать. О чем вы говорили с прелестной Лиз? Харкот не одобрил бы общения с падшими женщинами.

– А она падшая? Я узнала в ней модель с вашей картины, и мне стало любопытно.

– Любопытно? Что?

– Что значит быть натурщицей. И почему на вашей картине она выглядит такой печальной.

– И что она сказала?

– Ничего. Ей пришлось уйти.

Уивенхо поджал губы, и ощущение опасности усилилось.

– Она хороша, верно? Соблазнительна. Мужчинам нравится этот томный, чувственный взгляд. Она удивительно похожа на предыдущую невесту Макса, леди Серену. Вы уже слышали про Серену, мисс Тревелиан?

Софи вдруг почувствовала благодарность к леди Мелиссе за то, что та рассказала ей о Серене раньше, чем Уивенхо.

– Конечно, Макс мне все рассказал.

– Неужели все? Удивительно. Не думал, что Харкоту нравится говорить о своих поражениях. Даже с очаровательной новой невестой. Значит, он рассказал вам, что его возлюбленная невеста была моей любовницей и что она отравилась? Кто дал ей яд, так и не выяснили. Ее всепрощающий глупый отец заявил, что она скончалась от лихорадки. Но доктор считал, что она умерла, пытаясь избавиться от нерожденного ребенка, зачатого вне брака. Знаете, такое случается. Благородной девушке совсем непросто раздобыть нужное снадобье, но мы, мужчины, знаем, где его взять, когда это необходимо. Если хотите, спросите Харкота, где его можно достать… Хотя, пожалуй, это будет неразумно.

Софи была готова к его мстительности, но не к этому. Ей с трудом удалось устоять на месте и не выдать своих чувств. Ей вспомнился Макс, вспомнились несколько коротких фраз, которыми он поделился с ней, вспомнилась их беззащитная страсть… и ей захотелось ударить Уивенхо.

– Ваши версии, касательно леди Серены, несколько расходятся, – с нарочитой легкостью ответила Софи, отчаянно пытаясь не выдать себя. – И почему-то я больше верю версии Макса.