Девушка взяла коробочку и осторожно открыла ее. На белом атласе красовались серебряные сережки. Бирюза и фианит, закованные в серебро и соединенные между собой почти невидимыми звеньями.

— Знаешь, я все время думал, что такое твои глаза… И почему они мне кажутся столь необычными, а они как раз бирюза и фианит, слившиеся воедино. Я совершенно случайно оказался на днях в ювелирном магазине и, когда увидел эти серьги, сразу вспомнил о твоих глазах. Хочешь примерить?

Мирослава кивнула.

— Вон там есть небольшое зеркало, — указал Вадим ей за спину.

Мира подошла к зеркалу. Легко сняв серебряные кольца, вдела в уши сережки, подаренные Вадимом.

Мужчина подошел к ней вплотную и стал за спиной, любуясь отражением в зеркале. Осторожно убрав за ухо выбившуюся из косы прядь светлых волос, он коснулся пальцами сережек.

— Они удивительно подходят к твоим глазам, — заметил он.

— Спасибо, — Мира улыбнулась.

— Пожалуйста, — улыбнулся Вадим в ответ.

Девушка подняла руку и нерешительно коснулась пальцами его руки, все еще удерживающей сережку.

В зеркальном отражении их взгляды встретились.

Она осторожно погладила его пальцы, и их руки переплелись. Мира прижала его ладонь к своей щеке. Но вдруг улыбка погасла на ее лице, а в глазах отразились печаль и страх. Вадим не мог не заметить этого.

— Не думай ни о чем, Мира, — тихо сказал он и, склонившись, прижался щекой к ее виску. — Хотя бы сегодня забудь обо всех тревогах. Просто будь со мной.

Мира кивнула и, теснее прижавшись к нему, уткнулась щекой в его грудь.

Вадим обнял ее.

— Так хорошо с тобой, — прошептала девушка. — Если бы можно было до конца жизни вот так и остаться в кольце твоих рук…

«Если бы можно было…» — пронеслось в голове мужчины.

«Если бы можно было…» — подумал он с сожалением.

Но это невозможно. Этому не бывать никогда. А между тем, все сильнее сжимая ее в объятиях, он отчетливо понимал, как хотел бы никогда не размыкать их.

Как-то отстраненно Вадим подумал об Ирине.

После университета, вернувшись в райцентр, он устроился на приличную работу. Дед Максим к тому времени умер, и Вадим перестал бывать на хуторе. Студенческие годы, жизнь в столице закрутили его, а потом первые рабочие будни, самостоятельная взрослая жизнь, любовь…

Они с Ириной родились и выросли в одном городе. Она оканчивала университет и собиралась стать юристом. Порядочная, красивая, умная, девушка идеально подходила на роль жены и матери его будущих детей. Однажды выяснилось, что она знает деревню Старые Дороги. Там жила пожилая родственница Ирины, которую иногда навещала она сама или ее родители. О вражде между деревней и хутором девушка ничего не знала и ни с кем из деревенских не была знакома.

Позже Вадим ей рассказал обо всем, и она поверила, что в Старых Дорогах жили люди, заслуживающие наказания. Ирина любила молодого человека и, проникшись его историей, смогла распознать боль и обиду, таившиеся в сердце Вадима, которые он умело прятал за беспечной широкой улыбкой и веселым блеском глаз.

Он думал, что любит Ирину, но та нежность, которую пробуждала в нем Мира, не сравнима ни с чем. Именно она двигала его поступками, которые он не мог объяснить, поскольку в них не было логики, они возникали не по плану. Ему нравилось дарить Мире подарки и радоваться ее детскому восторгу. Он наслаждался ее смехом, забываясь, желая слышать его бесконечно. И прекрасно знал: девушка уйдет из его жизни если не по собственной воле, то по воле своего брата. А он не хотел ее отпускать. И сейчас, находясь рядом с ней, в ее объятиях, готов был со всем примириться, все простить, забыть. Видя глаза девушки, светящиеся любовью, готов был поверить в чудо.

— Поцелуй меня, — попросила она, отрываясь от его груди и поднимая к нему глаза.

Ее губы слегка приоткрылись, обнажая ровные белые зубы, а глаза смотрели в его глаза, не мигая. Вадим прикоснулся губами к ее губам, Мира, привстав на цыпочки, обвила руками его шею и теснее прильнула. Не закрывая глаз, Мира видела улыбку, прячущуюся в уголках его губ. Он дразнил ее, а ее сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Неведомая доселе дрожь желания, пробегая по телу, заставляла коленки подгибаться.

И снова легкий короткий поцелуй…

Игры кончились. Вадим вдруг понял, что теряет над собой контроль. Он держал в объятиях трепещущее юное тело, которое безумно хотел. Обхватив ладонями ее голову, он впился в ее губы страстным, глубоким поцелуем. Его язык, проникая в рот, затевал чувственную игру с ее языком. А она все прижималась к нему и прижималась…

— Мира, — выдохнул мужчина ее имя, обжигая горячим дыханием.

Его руки ласкали ее спину и, поднимаясь вверх, зарывались в волосы. Он успел стянуть резинку, которая удерживала их в косе, и теперь они светлой шелковистой массой струились вдоль спины.

Вадим подхватил ее на руки и отнес на кровать, наполовину скрытую ситцевым пологом. Опустив девушку на горку подушек, снова припал к ее губам.

Пальцы быстро и ловко расстегнули маленькие пуговицы на ее кофте и распахнули полы. Под кофточкой была еще водолазка, но она не остановила мужчину. Приподняв ее, он коснулся пальцами атласной кожи живота, погладил его и скользнул вниз.

Услышав Мирин полувздох-полустон, поднял голову и встретился с ее взглядом.

Стал отстраняться.

Вадим провел рукой по лицу, будто желая прогнать наваждение.

— Извини, Мира, я… Мне не надо было… Я увлекся. Я не должен… — он хотел встать и отойти, но девушка удержала его за руку. Стремительно поднявшись, она прижалась к нему.

— Пожалуйста, ничего не говори, — зашептала ему в ухо. — Тебе не за что извиняться, я не маленькая и меня не обижает то, что ты хочешь меня. Более того, я тоже тебя хочу… Не хочу, чтобы ты останавливался, — коснулась губами его уха. — Не хочу, чтобы ты в чем-то винил себя…

Вадим остановил ее.

— У тебя ведь не было до этого никогда.

Это был не вопрос, а утверждение.

— Я не хочу делать тебе больно.

Мира улыбнулась и медленно сняла с себя водолазку.

— Тогда постарайся, чтобы больно не было… — тихо сказала.

Она стояла на коленях и смотрела на него. Он не смог выдержать ее взгляда. Опустив глаза, Вадим увидел, как под кружевными чашечками бюстгальтера поднимается и опускается ее маленькая грудь. Ее руки безвольно висели вдоль тела, а пальцы подрагивали.

Вадим снял с себя свитер, потом расстегнул рубашку.

Качнувшись к ней, обнял ее, припав губами к шее. Мирослава закрыла глаза, обвила руками его шею, крепче прижимая к себе, и запрокинула голову назад, позволяя ему ласкать ее тело…