Когда-нибудь Степик вернется…

Он вернулся, когда совсем рассвело.

Бабушка, растопив печь, ворчала на кухне, сердясь на внука. А Мира, притихнув, обессиленная и опустошенная, лежала на кровати и воспаленными глазами смотрела прямо перед собой.

Но как только хлопнула входная дверь и послышались голоса, тотчас же вскочила и выбежала в переднюю комнату.

Степик пришел не один. Поляков и Юрьев тоже были с ним.

Баба Нина ворчала на Степика, одновременно накрывая на стол к завтраку, потом вышла на улицу. Мира, намереваясь последовать за ней, сдернула с вешалки куртку, схватила ботинки и метнулась к двери. Рудинский не позволил ей сбежать. Перехватив ее у двери, с силой выдернул из рук куртку и ботинки, передал их Гарику.

— Угомонись! — процедил сквозь зубы и заставил девушку сесть на лавку. — Давай ешь и начинай собираться! Вечерним рейсом ты едешь домой!

— Я никуда не поеду! — упрямо сказала Мирослава. — Никуда не поеду, пока не схожу на хутор и не увижусь с ним!

— Ты уже находилась на хутор, хватит! Тебе нечего там делать! И тебя никто там не ждет! Хутор пуст! Твой любовник смылся! — отчеканил Степик.

— Что вы с ним сделали? — с отчаянием в голосе воскликнула Мира, приподнимаясь с лавки.

Гарик, плотно сжав губы, отвернулся к печи. Леша опустил глаза.

— Не поверишь, ничего мы с ним не делали! — усмехнувшись, продолжил Степик. — Он смылся, ты слышишь меня? Осуществил свой план и растворился в небытии, удовлетворив свое самолюбие! Ты поедешь домой, Мира! Поедешь, даже если мне придется силой тебя затащить в автобус! Честно говоря, меня тошнит уже от твоего убитого вида!

Засунув руки в карманы джинсов, он отвернулся от девушки.

— Отпусти меня, — прошептала Мирослава, не желая верить брату.

— Нет, — сказал тот. — И не забывай, у бабушки здоровье не железное, так что давай без истерик и сцен. Скажешь, что тебе нужно домой, соберешься и поедешь. Мы проводим тебя на остановку! Ты же понимаешь, если она узнает о хуторе и о том, что ты натворила… последствия могут быть самые плачевные! А я догадываюсь, что ради этого урода ты спокойно пожертвуешь и бабушкой, и чем или кем угодно, но я не позволю тебе натворить больше, чем ты уже натворила! Бабушка идет! Садись и ешь! — приказал Степик и тоже сел за стол, пододвигая тарелку с дымящейся картошкой.

Кутаясь в старенький платок, в дом вошла баба Нина.

— Ну і мароз, ну і мароз! — посетовала она. — Да Хрышчэння яшчэ дзве нядзелі, а такія маразы! Кажуць, будуць яшчэ большыя! Ну, што вы тут? Памірыліся? — спросила, внимательно вглядываясь в лица ребят. — Сцяпан, ты чаго гэта зачыніў нас з Мірай? І чаго яна так галасіла? Вы мне, хлопцы, глядзіце, унучку маю я вам абіжаць не дам!

Мира подняла к бабушке глаза, но Степик, перехватив ее взгляд, приподнял брови, безмолвно предупреждая молчать, и Мира тут же сникла.

Странен и бесконечен был этот день.

Как будто свет и тьма столкнулись в нем, как будто черное и белое вступили в противостояние. За окном все искрилось в серебре. Бесконечным и бездонным казалось синее небо, ослепительно играло солнце. А в доме, где угнетающая тишина и напряжение сводили с ума, было тоскливо и печально. Каждая минута казалась вечностью и, уходя, что-то уносила, отдаляла, отбирала…

Мира сидела у окна уже не один час. Сидела неподвижно, глядя вдаль, но ничего не видела перед собой. Бабушка, узнав, что внучка уезжает так неожиданно и внезапно, разволновалась, но возражать не стала, понимая, что скоро каникулы закончатся, а Мире, возможно, и дома хотелось побыть, и подружек навестить…

Под неусыпным взором Степика Мира собрала сумку. Гарик и Степик, после обеда посовещавшись о чем-то в сенях, ушли, оставив Полякова ее сторожить. Их присутствие девушке было невыносимо, но лучше уж терпеть их рядом, чем знать, что они где-то возле хутора поджидают Вадима. Мира ни на секунду не поверила в то, что он покинул хутор, сколько бы об этом ни твердили ребята. Он будет ждать ее сегодня, он обещал. Как заклинание, девушка повторяла про себя это снова и снова и молила Бога о возможности выбраться отсюда, сбежать…

Миновал полдень, солнце огненным шаром стало клониться к горизонту, сумерки сгустились, баба Нина завозилась у грубки, разводя огонь.

Отчаяние овладевало Мирой, вытесняя слабую надежду, не дающую сломаться. «Господи…» — подняла девушка глаза к потолку в немой мольбе.

Хлопнула входная дверь.

Послышались торопливые шаги в сенях…

Вместе с холодным воздухом в дом влетела баба Маруся со сбившимся на затылке платком, без полушубка, в вечных резиновых сапогах и с каким-то странно перекошенным лицом. Она задыхалась, видно было, что торопилась очень, почти бежала, поэтому не сразу смогла заговорить, открывала рот, тяжело дыша, и указывала куда-то пальцем…

Мира на мгновение глянула в ее сторону и снова отвернулась. Ее не интересовали проблемы пожилой женщины…

— Хутар… гарыць… — наконец смогла произнести та.

Мирослава медленно обернулась. Поляков увидел в ее глазах черные, непроглядные озера нечеловеческого ужаса и почувствовал, как по спине побежали мурашки, но прежде чем он успел вскочить со стула и удержать девушку, она сорвалась с места, метнулась к двери и, как была, без шапки и куртки, бросилась во двор.

Выбежав за калитку на огород, Мира заметила, как над лесом клубами валит черный дым.

Хутор не горел, хутор уже полыхал, как факел! И там был Вадим! Вадим, который, не подозревая о преступных планах Степика и его дружков, ждал Миру. Они решили действовать наверняка, стерев с лица земли и хутор, и его хозяина…

Мира бежала, не разбирая дороги и не видя ничего вокруг. Она не чувствовала холода и вряд ли осознавала, что на улице зима. Она спотыкалась, падала, катилась кубарем вниз, потом карабкалась вверх и снова бежала к хутору. К Вадиму. Господь Бог не мог быть так суров. Он не мог, подарив ей счастье, тут же отобрать его навсегда!..

Только бы он жил! Господи, только бы он был жив! Она не сможет жить без него! Уже нет!

Мирославе иногда казалось, что кто-то кричит, зовет ее, она останавливалась, оглядывалась, но никого не видела и продолжала бег…

Лес закончился, жар ударил Мире в лицо. На мгновение ослепленная пламенем, девушка остановилась, зажмурилась, даже закрыла лицо руками, испугавшись развернувшейся картины. Вся мощь пожара, гул и треск пламени обрушились на нее, сквозь него доносились какие-то голоса, крики и вой Вулкана, который остался там, за забором, и спасти которого возможности не представлялось.

Отняв руки от лица, Мира сделала несколько шагов к пожарищу. Какие-то темные тени мелькали впереди и вокруг…

Мира побежала к ним, схватила кого-то за руку, заглянула в чье-то лицо, отшатнулась, снова побежала…

— Вадим! — что есть силы закричала. — Вадим! Вадим! — кричала она снова и снова, стараясь перекричать рев огня.