И чтобы я не беспокоилась — он не сорвется и не испортитникому отдых.

«Вот зануда!» — подумала Надежда, но Нина воскликнула спафосом:

— После этих слов я еще больше зауважала его!

Рассказчица перевела дыхание и снова заговорила:

— Но я все равно чувствовала ужасное беспокойство. Япредставляла, что творится у Сергея в душе, и боялась, что он все же невыдержит такого нервного напряжения. Поэтому и старалась не спускать с негоглаз. В какой-то момент Сергей исчез из комнаты, где шла игра в карты. Язаволновалась и пошла разыскивать его, чтобы успокоить и удержать откакого-нибудь опрометчивого поступка…

Надежда подумала, что такая назойливая опека вряд липонравилась бы какому-нибудь мужчине, но ничего не сказала. Однако все же Нинаупустила на короткое время своего опекаемого, раз хозяин дома успелсфотографировать его, ссорящегося с Горностаевой в укромном месте за сараем.

Еще она подумала, что Нина и сама — порядочная зануда.Возможно, именно это качество привлекло в свое время Сергея Ивановича к ней.Такая спокойная, заурядная женщина, тихо заботится, условия создает, как умеет,ничего не требует. А он молча позволяет за собой ухаживать. Скукотища, в общем,жуткая!

Но вслух Надежда ничего не сказала и продолжала внимательнослушать рассказ Нины.

— На первом этаже дома я его не нашла, и вышла в сад.Случайно я оказалась под окном комнаты Горностаевой… Оттуда доносились какие-тостранные звуки — возня, тяжелое дыхание… Я подумала, что эта безнравственнаяособа занимается там.., сами понимаете чем, со своим столь же безнравственнымспутником. Слушать это безобразие мне совершенно не хотелось, это не в моихправилах, и я поспешила удалиться от ее окна.

Нина покосилась на Надежду, чтобы убедиться, правильно ли тапоняла ее побуждения, и добавила:

— Поблизости от меня в кустах кто-то был. Во всякомслучае, я услышала, как кто-то пробирается среди них, ломая сучья…

«Поэтому ты и ушла от окна, — подумала Надежда, —хоть и хотела что-нибудь подслушать, но побоялась, что тебя застанут за такимнеблаговидным занятием, и решила ретироваться».

— Вернувшись в комнату, я увидела, что Сергей — ужетам, среди гостей. И больше он не уходил, так что никак не мог убить… этумерзавку. А вот тот, кто пробирался в кустах…

— Когда вы заметили пропажу кулона? — спросилаНадежда, убедившись, что Нина не спешит продолжать свой рассказ.

— На следующий день, — рассказчица еще большепокраснела, — уже когда.., когда мы возвращались в город…

— Тогда вы поняли, что скорее всего потеряли кулонночью, под окном Ирины Горностаевой, и если его найдет милиция — это можетбросить на вас подозрения!

— Ерунда! — вскрикнула Нина. — Какиеподозрения? Я даже близко не подходила к ее комнате!

— Не кричите так громко, — вполголоса проговорилаНадежда, — на нас уже люди оглядываются! Вот лучше пирожное скушайте, вамполегчает…

Нина испуганно огляделась по сторонам и понизила голос:

— Я не подходила к Ней, но ведь вы знаете, какрассуждает сейчас милиция: им бы только получить подозреваемого, а дальше онисделают все возможное, чтобы предъявить ему обвинение… Ведь вся история состатьей тут же выплыла бы на свет Божий… А это такой мотив…

С этими рассуждениями Надежда не могла не согласиться.

— Соседка слышала, — сказала она, убедившись, чтоНина не собирается продолжать, — как той ночью ссорились две женщины.Одной из них, по-видимому, была покойная Ирина Горностаева. А второй, случайно,не были вы? У вас не было ссоры с ней?

— Нет, — Нина удивленно взглянула наНадежду, — я с ней и слова не сказала…

Они помолчали, Надежда с грустью поглядела на пустую чашку,потом решилась и заказала еще кофе, но без сливок и сахара.

— Вы мне не верите? — прошелестела Нина.

Надежда сморщилась от горького и горячего напитка, поставилачашку и поглядела Нине в глаза.

— Как ни странно, я верю… — решительно сказалаона. — И знаешь, почему?

Она оговорилась, назвав Нину на «ты», но та махнула рукой,соглашаясь.

— Верю я, что ни ты, ни твой Сергей Иваныч не трогалиэту Горностаеву и пальцем, — заговорила Надежда сердито. — Ты бымогла это сделать, но не в его присутствии. То есть я хочу сказать, —заторопилась она, видя, что глаза у собеседницы угрожающе потемнели, — чтоесли бы ты встретила эту Горностаеву одна, приехала бы в гости к Илье одна, атут эта — красивая, наглая… Запросто могла бы ее придушить…

— Но я этого не сделала, — возразила Нина.

— Да знаю я! Потому что он с тобой рядом был, и тытолько о том и думала, как бы его уберечь! — вскричала Надежда сдосадой. — А на него я не думаю, потому что уж извини за прямоту, ноСергей твой — форменный слабак.

— Что? — угрожающе спросила Нина и дажеприподнялась со стула.

Надежда агрессивно на нее посмотрела, возможно, этообъяснялось двумя выпитыми чашками кофе, причем последний кофе был оченькрепкий, к тому же несладкий.

— Что слышала! — прошипела она; — Хотела, такслушай правду! Совершенно не может твой Сергей удар держать! Ну что с нимслучилось? Ну оболгала девчонка наглая, ну папаша ее разъярился на него! Нопотом-то все разъяснилось! И дело закрыли, еще небось следователь и извинился.

— Точно! — угрюмо согласилась Нина. —Простите, мол, извините, Сергей Иваныч, ошибочка вышла. Идите, мол, и спокойноработайте, у нас к вам претензий никаких нету!

Да как же можно после этого спокойно работать?

— Да молча! — заорала Надежда так громко, чтодевушка у стойки, должно быть, забеспокоилась и вызвала из подсобкиздоровенного охранника, чтобы выставить скандальных теток за из кафе. — Дамолча! — повторила Надежда чуть тише. — Ведь он же на самом деленичего плохого не сделал, что ж он скукожился! Ну подумаешь, родители подокнами скандалили да гадости писали в парадной.

— По телефону угрожали… — пробормотала Нина.

— Ну и что? Но ведь не били же? И в камеру непосадили? — настойчиво спрашивала Надежда.

— Никто доброго слова не сказал, как будто и не былодрузей…

— Вранье! — отрубила Надежда. — Я говорила сзавучем, с Ларисой Павловной, она сказала, что весь коллектив школы был на егостороне. А он сам психанул и дверью хлопнул!

— Она так сказала? — удивилась Нина.

— Ну что уволился он по собственному желанию — этофакт!

— Но честное имя ведь опозорили! — простоналаНина.

— Честное имя? Так ты ходи, добивайся, чтобывосстановили! Знаю я и газетчика того — тот еще жук! Он небось послал Сергеяподальше, тот и пошел! А ты газете судом пригрози, другого писаку найми,который всю газету грязью польет, у них же там конкуренция!