«Что такое? — недовольно подумала она. — Ясовременная женщина, отягощенная высшим техническим образованием и совершенноне склонная к предрассудкам. Я не верю в привидения, в лохнесское чудовище, впереселение душ и в снежного человека. Откуда же вдруг такие дикие,несовременные мистические предчувствия?»

Она взяла себя в руки, включила свет и вошла в маленькоетесное помещение.

Здесь, пожалуй, было чуть больше порядка, чем в комнате и накухне, — просто потому, что здесь было меньше возможностей устроитьсвалку. Перед Надеждой Николаевной предстал во всей красе бежевый унитаз сдеревянным шкафчиком за спиной и самая обыкновенная чугунная ванна, задернутаязеленой пластиковой занавеской.

Благодаря особенностям звукоизоляции, сюда особенноотчетливо доносились звуки скандала, все еще бушевавшего в соседней квартире.

«Какой интересной, полнокровной жизнью живут этилюди, — подумала Надежда, покосившись на стену, — сколько чувства!Какие страсти! А я тут брожу как последняя дура по чужой квартире и трясусь отнеобъяснимого страха… И чего, интересно, я так боялась? Ничего страшного здесьнет».

Она машинально отдернула в сторону зеленую занавеску…

И истошно завопила.

В ванной, почти до краев наполненной водой, лежало тело.

Надежда зажала себе руками рот, который совершенно ей неповиновался и продолжал кричать. Учитывая тонкие стены, этот крик моглиуслышать соседи. Кое-как справившись с этой непослушной частью тела, оназаставила себя еще раз внимательно посмотреть на содержимое ванны.

Ей не показалось. Там действительно лежало тело,человеческое тело.

Оно было очень бледным. Оно было мужским. У него былисогнуты колени. Худые костлявые коленки торчали из воды, а вот голова мертвецабыла полностью покрыта водой.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Надежда смоглаокончательно взять себя в руки. Теперь она узнала того, кто лежал в ванне.

Это был Витя Грачев, парень с фотографии, тот самый парень,которого она хотела найти и расспросить кое о чем. В частности, о том, что онделал на платформе в день смерти Ильи Константиновича. И почему он убегал. Атакже почему у него при этом было такое испуганное лицо. Что его испугало —неожиданная смерть старого знакомого или что-то совсем другое?

Но теперь ему нельзя было задать этих вопросов.

Точнее, задать-то их можно, да вот только ответов недождешься. , Кто-то успел нанести Грачеву визит раньше Надежды и позаботился отом, чтобы тот не смог ответить ни на какие вопросы.

Надежда Николаевна ни на секунду не усомнилась в том, чтоего убили. Она не верила, что молодой, крепкий парень, велосипедист, кстати,просто так утонул в ванне, без чьей-либо помощи. Или что у него ни с того ни ссего случился сердечный приступ. Слишком своевременно это произошло.

Нет, его наверняка утопили. Утопили, чтобы заткнуть ему рот…Точнее, залить его водой…

Надежда подумала, что недавно расспрашивала о Витьке егоколлег по клубу андербайкеров, и они наверняка отлично ее запомнили и опишут милиции.

"Нет, это просто замечательно! — в раздраженииподумала она. — Именно после того, как я побывала в клубе и получила адресэтого Вити, его и убили! Не могли подождать чуть-чуть…

Хотя что это я несу? Его убили, потому что он что-то знал.Мало того, что я ничего теперь не узнаю, так еще и та девица из клуба такраспишет меня милиции, что они там посчитают меня злостной рецидивисткой! Еще ифоторобот составят и вывесят на стенде «Их разыскивает милиция»! Позор какой!Потому что я у них буду первым, а может быть — единственным кандидатом вподозреваемые. И это еще не самое страшное…"

Надежду Николаевну затрясло крупной дрожью.

Здесь, в этой квартире, в этой ванной только что побывалубийца. Может быть, они разминулись на какие-нибудь полчаса, а то и меньше…

Может быть, убийца видел, как она входила в подъезд…

А может быть, убийца еще и теперь здесь, в этой квартире?

И вдруг за дверью ванной раздался едва слышный скрип.

На этот раз Надежда не закричала.

Она просто побоялась закричать, побоялась, что крик ужасавыдаст ее убийце.

Хотя, конечно, он и так знает, что она здесь. Ведь онаходила по квартире, топая как слон и оглушительно хлопая дверьми. Чтобы незаметить ее, он должен быть слепоглухонемым.

Надежда подумала — а почему, собственно, она называет убийцу«он»? Вполне может быть, что это «она», женщина… В конце концов, женщины неменьше мужчин способны на преступление…

Из коридора снова донесся тихий скрип.

И тогда Надежда не выдержала. Она выглянула из-за двериванной, потому что неизвестность показалась ей гораздо страшнее любогопонятного, видимого зла.

Она выглянула в прихожую и увидела, как медленноприоткрылась дверь стенного шкафа, и оттуда показалось женское лицо.

Это лицо было бледным. Это лицо было знакомым, хотя Надеждани разу не видела его, так сказать, в живом виде. Зато она очень часто виделаего на фотографии. Эта была та самая невзрачная женщина с усталыми глазами икулоном на шее — подруга Сергея Ивановича Лунгина. , И тут случиласьудивительная вещь. Надежда абсолютно перестала бояться. Да и на самом деле —пока опасность была неясной, безымянной, неопределенной — она путала Надежду досудорог, до умопомрачения, но когда у этой опасности появилось лицо, да к томуже лицо такое заурядное, невзрачное, обыкновенное — страх отступил.

Тем более что выглянувшая из кладовки женщина сама былаздорово напугана.

Увидев Надежду, она вскрикнула, как ошпаренная вылетела изкладовки и бросилась к дверям квартиры.

Еще немного, и ей удалось бы сбежать, но, к несчастью, еепуть пролегал мимо двери ванной, то есть — мимо Надежды Николаевны.

И та, разумеется, не упустила свой шанс. Она ловко выставилаправую ногу, незнакомка споткнулась и упала.

Надежда схватила удачно подвернувшуюся под руку швабру,напрочь забыв, что нельзя оставлять в квартире свои отпечатки, и подскочила кповерженной незнакомке. В руках рассерженной женщины обыкновенная швабра — этогрозное оружие. Незнакомка со стоном поднялась на четвереньки и потерлаушибленное колено. Увидев занесенную над собой швабру, она жалобно проговорила:

— Не.., не бейте меня!

— За что ты убила бедного Витю? — сурово вопросилаНадежда и слегка повела в воздухе шваброй.

Она решила сразу же брать быка за рога и деморализоватьпротивника.

Женщина подняла руки к потолку и воскликнула:

— Я его не убивала! Не убивала!

— Ну да, — недоверчиво отозвалась Надежда, —он сам утопился!