Зимой, когда неожиданно ударили отнюдь не московские морозы,я купила парочку пледов и хорошо помню текст, напечатанный на прилагавшейся кним инструкции: «Внимание. Прочитать, как прятать и защищать шерстяное одеяло».Еще мне попадались консервы, на которых производители указали: «Способупотребления: после вскрытия банки съесть содержимое». А Зайке в магазине, гдеона приобрела сапоги, сделали подарок – вручили коробочку с трогательнымпредупреждением: «Замшевую обувь чистите подаренной нами губой». Оно понятно,что букву «К» потеряли в типографии, но получилось здорово. Маруське вспортмагазине встретились «Брюки для укрепления здоровья танцой», а Ирка купилалипкую ленту и была ошарашена приказом: «Перед применением нужно хрустеть поконцу защитной рульки». Но не думайте, что только иностранцы способны на стольоригинальные тексты. Весной я нашла в супермаркете бульонные кубики российскогопроизводства и восхитилась инструкцией: «Вскипячьте воду, разведите кубик изаправьте суп посылкой от Бога». Право слово, «вскипяченная вода» меркнет передпосылкой от Господа. Но все же я считаю самым лучшим рецепт, полученный вместес новеньким тостером: «Дорогие госпожи, господа и господята! Намек дляотличного результата. Сахар, налепленный на сэндвич снаружи, сделает его четкимвнутри» [7]. Тут уж ничегоне убавить и не прибавить. Твердая «пятерка» за сочинение.

– Вы хотели перевести картинку на ткань? – спросила Арина.

– Дык… точно.

– На майку? – уточнила дочь Нины.

– Поглупей че спроси! – рассердился Витек. – Не на лысину жемячик наклеивать.

– А почему вы майку не сняли? – допытывалась Арина.

– Так я по инструкции действовал, – засопел «брат» Ольги. –Слышь, Дарья, прочитай.

Стараясь не расхохотаться, я озвучила текст:

«Для вашего счастливого времяпроведения нагрейте разминающийскладки утюг до шелкового состояния и поставьте его непосредственно на грудь,положив туда мяч резиновой основой тела вниз через ткань любого происхождения,кроме силикона».

– Не поняла, – изумилась Арина.

– Без литра каши это не разобрать, – согласилась я.

– Бабы – дуры, – подвел итог Витек. – Все нормальнонаписано. Я положил наклейку на грудь, включил гладилово и прижал. Вот тока онприлип! И сильно воняет резиной.

– Похоже, утюг приварился к картинке, а та приклеилась кмужику, – предположила Арина. – Вам больно?

– Неприятно, – согласился Витек. – Утюг напрягает. Пока егодержу – нормалек. Отпускаю – он упасть хочет, и тады щипеца. Короче, хватитболтать, оторвите от меня железяку.

Я приблизилась к «братцу» и начала внимательно егоосматривать. Очень скоро стало ясно: тело Витька покрывает сплошной волосянойпокров, пожалуй, даже гуще, чем у Банди или Снапа. Вблизи торс Витька смахиваетна клубок мохера. Лично мне не нравятся представители сильного пола, обладающиеповышенной шерстистостью, но сейчас речь не о пристрастиях госпожи Васильевой.Арина оказалась права, утюг намертво сцепился с резиновой наклейкой, которойВитек задумал украсить майку. Та была произведена из неизвестного материала,который под действием небольшого тепла растаял, ошметки одежды и аппликация«приварились» к волосам на груди. Слава богу, кожа Витька не пострадала, но,если утюг не поддерживать, бедолаге, ясное дело, больно.

– И че? Долго мне так стоять? – возмутился Витек.

– Вы сами устроили балаган, – справедливо заметила Арина, –мы вас не просили переводную картинку делать.

– От вредные! – занудил Витек. – Какая разница кто кого обчем просил.

Я взялась за ручку утюга и слегка потянула.

– А-а-а! Больно-о-о! – немедленно взвыл Витек.

– Интересно, сколь долго бы продержалась мода на эпиляциюзоны бикини, подвергайся ей мужики? – риторически спросила Арина. – Надодернуть изо всей силы. Ну!

– Не могу! – призналась я. – Ему же плохо станет.

– Всего секундочку потерпеть, – хмыкнулаЛаврентьева-младшая.

– Не хочу! – заявил Витек. – Придумайте что-нибудь другое!

Я стала сыпать креативными предложениями:

– Можно отрезать ножницами.

– Не подлезем, – возразила Арина.

– А если бритвой?

– И как ее засунуть под утюг?

– Намазать кремом для депиляции, – родила я очередную идею.

– Неси! – одобрила Лаврентьева.

Я побежала в ванную к Зайке, потом к Мане и вернулась спустыми руками.

– У них только полоски из воска.

– Мне надоело стоять столбом! – закапризничал Витек. – Ижарко.

– Сядь на табурет, – посоветовала я. – Кто тебе мешает?

– Шнур, – резонно заметил «братец», – ён к розетке тянется.

Тут только до меня дошло, что утюг до сих пор включен всеть, и на грудь идиота постоянно подается тепло.

Ругая себя за несообразительность, я вытащила штепсель изаорала:

– Ира!

– Пожар! – завопил Витек. И пояснил: – А то не придет.

Самое интересное, что он оказался прав. Обычно Ирина неслишком торопится на зов, но тут она ворвалась в кладовку с алым баллономнаперевес и зачастила:

– Нашла! Он в бойлерной стоял!

– Так ты все это время носилась в поисках огнетушителя? –возмутилась я. – Отличная работа! От дома давно бы одни головешки остались!

– Где горит? – завертела головой Ирка. – Огня не видно,только воняет.

– Поставь баллон, – велела я, – все равно вряд ли онработает, срок эксплуатации давно истек.

– Кто сказал? – приосанилась Ирка.

– Ба, это прямо археологическая редкость! Я вижу надпись набоку: «Использовать до 1962 года», – обрадовалась Арина. – Где вы взяливинтажную штукенцию?

– Ни винтов, ни гвоздей там нет, – блеснул эрудицией Витек,– один химреактив.

– Пашет шикарно! – встрепенулась Ирка и, направив на меняраструб, дернула за черный рычаг, украшавший горло огнетушителя.

Я взвизгнула и присела. Но ничего страшного не произошло,послышалось лишь жалобное шипение. И все.