– И какой толк, что Ника тебе родная? – обозлилась Майя. –Она не хочет микстуры составлять. А я каждое твое слово ловлю, записываю. Нувыучи меня, пожалуйста! Пропадет ведь искусство!

– Я подумаю, – пообещала Софья.

А вечером, посадив перед собой Нику, спросила:

– Будешь продолжать наше дело?

– Нет! – замахала руками Вероника. – Ни за что! Мне нравитсяшить, вязать, а колдовать я не хочу.

– Ладно, – легко согласилась Софья. – Принуждать нельзя,добро силой не передать. Отпускаю!

И бабушка стала заниматься с Майей. Ника радоваласьобретенной свободе, ранее Софья каждый вечер приказывала ей варить травы,настаивать, процеживать. Сколько раз Софья шлепала Нику по рукам, приговаривая:

– Безголовая! Зачем железное сито берешь! Здесь марля нужна!

Но у Вероники наука не укладывалась в голове. Вот шила она смалолетства хорошо: расстилала ткань на полу, кроила и за вечер мастерила новуююбку. Ей хватало одного беглого взгляда на руки опытной швеи, чтобы понять, какта обметывает петли или прокладывает силки. А к сушеным веникам душа ее нележала.

Зато у Майи во время занятий с бабушкой в глазах горелопламя. Софья постоянно хвалила ученицу, и в Веронике зашевелилась ревность.Любимая бабушка променяла родную внучку на приблудыша?

Ника стала придираться к Майе, буквально напрашивалась наскандал, говорила сестре гадости, но та лишь улыбалась и отвечала:

– Никуся, хочешь вкусного чаю? Он успокаивает и расслабляет.

– Ты здесь не хозяйка, не смей хватать кружки! – вопилаНика.

– Ладно, ладно, – уступала Майя и молча резала очереднуютраву.

Сообразив, что колкостями сестру не пронять, Вероника отслов перешла к делу. Она стащила у Майи ключи от их дома, и та не смогла внужный час войти в квартиру Скавронских. Из-за этого погибло большое количествозаготовленного зелья. Затем Ника проковыряла в сапогах Майи дыру, и та,промочив ноги, заболела.

Но несмотря на открытую войну, сестру так и не удалосьвызвать на скандал. Тогда Ника решилась на откровенную подлость: взяла всюсемейную кассу и засунула купюры в Майин бумажник.

– Бабушка, – как ни в чем не бывало спросила она через паручасов, – можно я в кино схожу?

– Ступай, – не поворачивая головы, согласилась Софья.

– Я возьму деньги?

– Пожалуйста, – не стала спорить старушка.

Тщательно скрывая торжество, Ника кинулась к буфету. Онасобиралась уже закричать: «Ба! Пропали наши деньги! Их украли!» Софьявсполошится, начнет искать купюры, обнаружит их у Майи и навсегда с нейрасстанется…

Но план не сработал. Нина рванула ящик, увидела в немассигнации и от изумления завопила:

– Бабуля! А деньги тут!

– Где ж им еще быть? – без всякой улыбки осведомилась Софья,входя в гостиную. – Много лет их в одном месте держим. Вероника, ты, кажется,удивлена?

– Нет, – промямлила девушка.

– Почему тогда орешь? – тоном следователя спросила Софья.

– Очень крупные бумажки, – нашлась Ника, – мне на киностолько не надо.

– Разменяй в метро, – посоветовала Скавронская.

Ника с пылающими от стыда щеками заплакала.

– Голова болит? – заботливо осведомилась бабушка. – Пойди накухню, Майя тебе чайку нальет. Или ты сестру видеть не хочешь?

Ника кивнула.

– Будь по-твоему, – согласилась Софья и ушла.

Вероника осталась в комнате. У нее и впрямь заломило ввисках, пришлось лечь на диван.

С того дня Майя перестала приходить к ним в гости. Она незвонила и по телефону. Общается ли Софья с ней, Ника не знала. Последняявстреча девушек состоялась на похоронах бабушки.

Когда Вероника пришла в морг, около скромного гроба, обитогокрасным ситцем, уже стояла Майя.

– Привет, – тихо сказала Вероника.

– Здравствуй, – как всегда приветливо отозвалась Майя. –Разрешишь проститься с бабушкой?

– Конечно, – кивнула Ника.

Майя наклонилась к гробу, поцеловала Софью в лоб, приподнялапростынку и вдруг сказала:

– Куту: Это же не ты сделала?

– Что? – не поняла Ника.

Майя промолчала, вынула из своей сумки шикарную, белую сзолотом ткань, и накрыла ею тело Софьи до шеи.

– Не будешь против? – тихо спросила она у Ники. – Обрядтакой, покрывало заговорено, оно поможет бабушке перейти в лучший мир.

– Пропуск в рай, – неожиданно съехидничала Вероника иосеклась, поняв неуместность своего поведения: стоит у гроба Софьи и ёрничает.

– Да, – миролюбиво согласилась Майя, – но снимать его ненадо, иначе злые силы завладеют душой. Кто еще придет проститься?

– Бабушка не имела близких друзей, – пробормотала Ника.

– Давай попросим крышку гроба тут закрыть, – предложилаМайя, – чтобы покрывало не сдвинулось.

Вероника, удивляясь себе, послушалась, и домовину заколотилив морге:

– И где Майя сейчас? – вскочила я.

Ника смяла пустую пачку из-под сигарет.

– Не знаю.

– А какая у нее фамилия?

Хозяйка квартиры встала.

– Если она не вышла замуж и не поменяла паспорт, то осталасьВодкиной, мой отец признал девочку от любовницы. Водкина Майя Кирилловна.Отвратительно звучит! Хорошо, что в нашей семье существовала традиция неизменять фамилию Скавронская. Даже дети, рожденные в законном браке, сохранялиее, иначе б я тоже была Водкиной. Ну и гадость!

– Может, ты знаешь адрес Майи? – не успокаивалась я.

Ника поднялась с дивана, подошла к буфету, достала из ящикарастрепанную записную книжку, полистала ее и с видимой неохотой сказала:

– Переулок Конопольского, дом восемь. Но, ей-богу, я понятияне имею, там ли она. Мы не общались много лет, и я не собираюсь заводить сМайей дружбу.

Попрощавшись с Вероникой, я спустилась в машину и взяла вруки атлас Москвы.