комсомола (1926), говорилось: «Мы, культурная молодежь XX века, века радио, электричества, века достижений техники и культуры, мы никогда не видели этих достижений. Вы можете смеяться, товарищи, если мы скажем, что даже трамвая не видели <…> Пожалуйста, помогите нам приехать в Москву» [Маршруты экскурсий лето 1930; Бергман 19276: 18 (цитата)][180].

Первоначально туристов размещали в столице кое-как: летом им обычно предоставляли студенческие общежития, но ОПТЭ уже в 1930 году решило построить собственную гостиницу. Проект Дома туриста, представленный архитекторами И. Голосовым и Д. Булгаковым, отличался монументальностью, наподобие станций метро и Дворца советов. Первоначально предполагалось возвести комплекс из четырех строений на Смоленской площади, в месте пересечения Арбата со Смоленским бульваром. (Позднее гостиница стала крылом Министерства иностранных дел, одной из сталинских высоток, построенных в начале 1950-х годов[181].) В трех девятиэтажных зданиях должны были разместиться гостиница для туристов, ресторан, театр на 2000 мест, конференц-зал, помещения для слетов туристических клубов и организаций; в главном здании из двенадцати этажей хотели устроить смотровую площадку с видом на площадь. Туристов, согласно плану, ожидали все удобства: ателье по пошиву одежды, мастерская по ремонту обуви, мужские и женские парикмахерские, душевые, библиотека, бильярдные и игровые комнаты. Первый этаж отводился под универмаг для туристов и парковку для автомобилей и велосипедов. Первое девятиэтажное здание с номерами для 500 туристов, но без ресторана, собирались ввести в эксплуатацию в 1933 году, однако закончить работы удалось лишь после того, как оно перешло в собственность ТЭУ (1936). Несмотря на эффектный холл с пальмами и лифтом под красное дерево, «первоклассная гостиница» не имела ни ресторана, ни ванн. Туристы получали трехразовое питание в столовой ЦПКиО, в трех километрах от гостиницы (а позднее – в ресторане «Прага» на другом конце Арбата) и мылись в общественных банях[182].

Даже выбрав «избитые пути» – путешествия в Москву, Ленинград и на юг, – тысячи советских туристов, до того не ездивших никуда, могли встретить множество невиданных для себя вещей. Но туристические организации старались предложить им еще более экзотические и труднодоступные места, чтобы познакомить с природными красотами и достижениями социализма. Важное место в коллективном воображении туристов занимала Арктика, и уже в 1929 году Российское общество туристов получило сотни писем с просьбами организовать экскурсии «на Север, к полюсу». «Север в нашу эпоху играет ту же роль, которую некогда играла Америка» – это утверждение было призвано побудить молодых людей оставлять свои семьи, чтобы воплотить в жизнь мечты о первозданных просторах. «Совтур» в 1930 году предлагал три маршрута по Арктике, включая 13-дневную экскурсию из Петрозаводска до Мурманска и далее по Кольскому полуострову, а также «большой северный тур» – 28-дневное путешествие в поезде и на корабле с остановками в Архангельске и Мурманске с посещением рыбачьих деревень, населенных представителями местных народностей, горных выработок и живописных озер полуострова [Маршруты экскурсий лето 1930:175–176][183]. Открытие в 1933 году Беломорско-Балтийского канала (печально известного тем, что он строился заключенными) сделало Север еще доступнее. В туристическом путеводителе 1938 года упоминается маршрут № 34: туристы садились на пароход в порту Медвежья Гора на берегу канала, у северной оконечности Онежского озера, два дня плыли по каналу до Белого моря, затем добирались поездом до Мурманска и Кировска на Кольском полуострове. Арктический туризм получил сильнейший толчок в 1937 году, когда ТЭУ зафрахтовало пароход «Вологда», способный перевозить большие группы туристов, ученых и журналистов, желавших встречи с Севером. Специальные корреспонденты, отправлявшиеся в круизы, восторженно писали о суровом климате и общественных удовольствиях в поездке, в ходе которой ученые вместе с рабочими-ударниками придумывали номера для самодеятельности [Путешествия по СССР 1938: 7-11][184].

Туристические организации также старались рекламировать необычные направления, восхваляя прелести дикой природы, безлюдных пространств Урала, Сибири, Центральной Азии. В 1932 году ОПТЭ послало группу чиновников в Якутию для развития туристических маршрутов. Был открыт также новый всесоюзный маршрут по Центральной Азии, с турбазами в Ташкенте, Самарканде и Ашхабаде. Журнал «На суше и на море» постоянно привлекал внимание читателей к возможностям, которые предоставлял Юг – в стороне от наезженных путей, – и куда реже помещал материалы о стандартных направлениях. Один из номеров 1936 года касался достопримечательностей Казахстана: описывались четыре маршрута, знакомившие туриста с историей русской колонизации края при царизме и расцвета промышленности в недавнее время и, кроме того, позволявшие оценить громадное многообразие местных пейзажей, животных и растений. Заядлые альпинисты могли насладиться эффектными горными ландшафтами во время 15-дневного похода от Алма-Аты до озера Иссык-Куль. Тем, кто отправлялся на Урал, предоставлялся выбор из 36 насыщенных маршрутов, пролегавших через пещеры, горные утесы, реки, леса, промышленные центры. При этом корреспондент газеты «Труд» в Свердловске жаловался, что этот живописный регион, полный природных богатств, неинтересен рекламным агентам ТЭУ: в 1937 году его посетили только 8000 человек при общем числе туристов в 93 000. Журналист, работавший в журнале «На суше и на море», с горечью указывал на малое число туристов, которые побывали в заповедниках СССР, включай алтайские и сибирские:

В то же время Йеллоустонский национальный парк США посетило около 2 500 000 чел<овек>»; если бы советские туристы получали подобающую информацию о заповедниках своей страны, а ТЭУ создало бы такую же инфраструктуру, как в Иллоустоне, поток туристов в эти обширные и разнообразные заповедники стал бы регулярным[185].

Таким образом, он выделил две главные проблемы: недостаток информации о том, куда можно отправиться, и создание инфраструктуры вне «избитых путей» (решить вторую было гораздо труднее, чем первую).

Туристический круиз в 1930-е годы стал популярным видом отпуска, будучи чем-то средним между путешествием по заданному маршруту и комфортабельным времяпровождением в доме отдыха. Сторонники круизов подчеркивали оздоровительные свойства плавания по крупнейшим рекам страны или вдоль черноморского побережья: «сидеть на открытой палубе, дышать чистым речным воздухом с запахом лесов и лугов, купаться в реке, загорать – все это делает речную прогулку самой здоровой формой отдыха». Пароходы предоставляли больше удобств, чем поезда: электрическое освещение, паровое отопление, ванны, пианино, радио, салоны для настольных игр, тихие комнаты для чтения, джаз и танцы под аккордеон по вечерам. Во время путешествия по реке пассажир мог сидеть на палубе и созерцать постоянно меняющийся пейзаж: это особенно привлекало пожилых отдыхающих, для которых походы по горам были слишком утомительными [Феденко 1932: 161 (цитата); Поволжье 1930: 247][186].

Первые круизы – по Волге – начались в середине 1920-х годов, когда Мосгорздрав зафрахтовал речной пароход «Жемчужина» для проведения двухнедельных экскурсий. «Совтур» предлагал речные прогулки с 1928 года, маршруты охватывали значительную