– Не-е-е-ет. Он не мог.

– Мы не говорим о ком-то конкретном. Мы говорим, что той ночью к ротонде подъехал карт. Только для него ширины аллеи было достаточно.

– И тот, кто приехал на карте, увез Лену через парк к водолазной станции?

– Почему бы нет? Во всяком случае, это объясняет ее исчезновение и звук, который гаишник принял за шум газонокосилки. Мы только что слышали его, очень похоже. Подожди! – Николай вытащил из кармана телефон и коротко бросил: – Ну?!

Выслушав несколько слов, он дал отбой и поднял глаза на Софью.

– Что? – напряглась она.

– Пришел анализ ДНК. Это не Рыльков.

День седьмой

Еще никогда Софья не ждала телефонного звонка с таким нетерпением. К двум часам дня терпение исчерпалось, и она решилась позвонить Николаю. Но он позвонил сам, и не по телефону, а в дверь.

Они сели в гостиной, и Николай заговорил:

– Значит, так… Соколов действительно работал тренером по картингу в детской спортивной школе. Водолазная станция в то время неофициально использовалась, как склад секции картинга. Там хранили всякое барахло – то, что уже не было годно. У всех тренеров был туда доступ, любой мог взять ключ, в том числе Соколов. В день, когда умерла Лена Лейбман, у картингистов были турнирные гонки.

– Откуда знаешь?

– В городской архив заглянул. Затем поговорил с главным тренером, его фамилия Карпов. Он до сих пор работает. По окончании гонок они с Соколовым задержались в мастерской. Часов в девять Карпов ушел, а Соколов остался.

– Двадцать лет прошло, как можно такое помнить?

– Турнирные таблицы и журнал учета рабочего времени хранятся в архиве.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказала Софья. – А вдруг это Карпов?

– Карпов в тот вечер в больницу загремел с инфарктом. К нему нет вопросов, выписка сохранилась.

– И что из этого следует? Какой делаем вывод?

Николай выставил перед собою ладонь, предупреждая ее возражения:

– Не будем спешить с выводами. Давай просто порассуждаем. Расскажи мне про Соколова.

– Он был нашим учителем географии. Все девчонки поголовно были в него влюблены.

– И ты? – улыбнулся Николай.

– Конечно. Ему не было тридцати, красавчик.

– Как вел себя Соколов?

– Ровно.

– Никого из учениц не выделял?

– Нет, никого. – Софья покачала головой, но вдруг оживилась. – Хотя подожди… Помню один случай, когда я вернулась в класс после урока и застала там Соколова и Лену Лейбман.

– Они были наедине?

– И это меня удивило. Павел Алексеевич сидел за учительским столом, а Лена стояла рядом, и у нее было заплаканное лицо. Я тогда подумала, что он отчитывает ее за оценки.

– Она плохо училась?

– Средненько. Так же, как я или Аня.

– Вероятнее всего, они были любовниками и в тот вечер договорились о встрече. Соколов заехал за Леной на карте, поэтому она так быстро исчезла. Потом он увез ее на водолазную станцию и там убил.

– Даже если у них была связь, для чего Соколову ее убивать?

– Я сказал: вероятнее всего. Не исключаю, что это версия ошибочна, но другой у меня пока нет. Будем работать с этой.

– А что тут мудрить? – пожала плечами Софья. – Взять у него волос и сравнить с тем, что нашли.

– У меня другой план. Надеюсь, ты мне поможешь?

– В чем?

– Сегодня в школе будет проходить мероприятие.

– Знаю. Буду там выступать.

– Пойдешь в школу с той самой папкой.

– С рисунками Лены? – удивилась Софья. – Зачем?

– Как только представится случай, покажешь папку Соколову и скажешь, что ее нашла у себя дома учитель рисования и она принадлежала Лене Лейбман. Потом скажешь, что собираешься отдать папку матери Лены, но сначала хочешь показать ее мне.

– Зачем?

– Затем, что в папке кроме рисунков лежит дневник Лены Лейбман.

– Павел Алексеевич умный человек и не поверит ни единому слову.

– Смотря как сказать. Говорить надо уверенно.

– Это какой-то бред!

– Послушай, Соня… – Николай ненадолго задумался, но потом все же продолжил: – Соколов уже знает, что по факту убийства возбуждено уголовное дело. Если он виноват, то обязательно попадется в ловушку. Если нет – я буду рад.

– Думаешь, он попытается стащить эту папку?

– Он не попытается. Он ее стащит. Тебе нужно только предоставить ему эту возможность.

– И что это даст?

– Основания для серьезных подозрений. Пока мы имеем только догадки.

– Ты будешь в школе?

– Конечно! И я не спущу с Соколова глаз.

Время подходило к семи. В актовый зал набилось полторы сотни старшеклассников. С минуты на минуту ожидалось начало мероприятия, но Соколов периодически уходил из зала по делам, потом возвращался.

Заметив в пустом коридоре одинокую Софью, он громко предупредил:

– Ты выступаешь второй!

– А в списке я третья, сразу после директора драмтеатра.

– Планировали, что будет Рыльков, но он уехал с Ильей Ефимовичем Лейбманом на охоту.

Решив, что наступил удобный момент, Софья подошла к Соколову:

– Я немного волнуюсь…

– Все пройдет хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой?

– Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь.

– Какую, если не секрет? – спросил Павел Алексеевич.

– Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя ее папку с рисунками.

– Как грустно. Человека нет, а рисунки остались.

– Но здесь не только рисунки, – сказала Софья. – В папке лежит ее дневник.

– Уже читали? – живо поинтересовался Соколов.

– Нет, не успела.

– Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. – Соколов похлопал ее по руке, в которой была папка, и спросил: – Та самая?

– Да. А где, вы говорите, видели Николая?

– Только что был здесь. – Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. – Да вот же он!

– Где? – Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода.

– Идем! – Соколов схватил ее за руку и потащил за собой.

Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил ее в тамбур, прислонил к побеленной стене и стукнул об нее головой.