— Твоего старшего зовут Китман. Сегодня его нет, поэтому, первый раз выйдешь со мной. Сначала идём в камеру для переодевания.

Анастасия впервые стояла возле входной двери с намерением воспользоваться ею. Возбуждение ударило в голову. Она часто дышала, норовя прихватить как можно больше чистого воздуха. Но, это ожидания. Спокойнее, спокойнее.

Гёссер повернул замки, тяжелая дверь с закруглённым углами отворилась. Они шагнули в подобие барокамеры. Короткая комната с красным освещением. Гёссер запер дверь. Загорелась зелёная лампочка.

— Теперь можно открывать следующую.

— Для чего это?

— Сканирование днк на входе-выходе.

Они покинули комнатку и оказались в длинном коридоре, в конце которого была единственная дверь и больше ничего. Такая же массивная, с закруглёнными углами. За ней оказалась достаточно обширная комната, в центре которой возвышался некий шароподобный пьедестал.

— Иди в центр.

Анастасия послушалась. Поднялась по ступенькам.

— Вытяни руки в стороны. Вот так. Теперь запоминай. Твой код R32-017.

— R32-017. Запомнила.

Гёссер улыбнулся.

— Не пугайся. Стой ровно. Эта процедура твой главный билет туда, и обратно.

Что-то над головой метнулось, из пьедестала выехали роботизированные длинные конечности с инструментами. Сзади на спину наложили пластину, спереди аналогичную. Полностью чёрная, попахивает свежей резиной. Идеально прилегало, сделано словно под заказ.

— Как раз твой размер. — Гёссер сел на невесть откуда оказавшееся кресло и достал газету. Настоящую, бумажную, газету.

Пока Анастасия переваривала этот факт. Плотная резиновая прослойка покрыла всё её тело, кроме кистей и ступней. На резину накладывалась терморегуляционная аппаратура. Саморезы вшивались прямо в прослойку, чудом не касаясь кожи. Глядя, как очередной такой проникает внутрь, Анастасия зажмурилась, решив доверится случаю. Спокойнее не смотреть. Костюм налепливался, закреплялся. Щёлкнуло. Зудящее от пота тело охлаждалось, стало легче.

— Климат-контроль добавили недавно. — Заметил Гёссер. — Тебе сильно повезло.

Анастасия открыла один глаз. И заметила, как надевались перчатки. Всё, кроме головы, — вылитый нерон. Мощный, неповоротливый.

— Инструменты для разборки?

— Встроены. — Кивнул Гёссер.

Перчатки застегнулись. Сверху аккуратно сел шлем. Стоило соединиться с костюмом, как приятная прохлада наполнила и его.

* * *

Костюм тяжёл. В нём была компенсация усилий. Но этого категорически не хватало. Анастасия устала уже через десять минут. Работать весь день, десять часов? Убейте.

То и дело спотыкалась о самые обыкновенные камни. Два раза упала. Гёссер не помогал подняться.

— Учись.

Вот все его отговорки. Анастасия с тяжелейшим трудом поднималась. Со стороны, наверно, выглядело, что она при смерти.

Гёссер остановился возле мертвого нерона, которого, видимо, сюда притащили специально для неё. Бедняга высох. Кожа потемнела, и больше напоминала кору дерева. Но его цельнометаллические элементы прекрасно сохранились. Не считая налипшей грязи.

— Разбирай.

Анастасию чуть не вывернуло от приказа. Но она послушалась. Нагнулась, удерживая равновесие в костюме. Подбирала инструмент из тех, что был встроен в перчатку. Один палец, как правило, один инструмент. Итого два шуруповёрта, большего и малого диаметра, пневмо-молоточек, легкий сварной аппарат, кусачки.

— Чего ты возишься? Ты точно имперец? Не похоже.

— Псевдо-имперец. — Еле вытянула от натуги Анастасия.

— Псевдо. — Выругался Гёссер, что плюнул.

Он не был приятным человеком. Как бы Анастасия не приноравливалась, глава убежища имел свои взгляды, так просто с ним не подружится, в отличие от Винни.

— Давай. — Гёссер нагнулся, указал на первый палец. — Микроскопический шуруповёрт твой основной помощник. — Если что-то не получается нагрей болт вот этим, и пробуй снова. Но осторожно, а то просто сплавишь детали. Разобрано всё должно быть идеально. У тебя для этого целых две сумки, и один контейнер на спине. Самые большие запчасти откладываешь в сторону. Нас волнует электроника. Простого металла много, а вот определённых минералов на планете кот наплакал. Запомни это. Этим ты и отличаешься от обычного разборщика. Пока они берёт всё, ты только это. Если что, помни про этот нюанс. Если будут разговаривать, молча продолжай выполнять работу. От тебя отстанут. Если же нет, есть крикливая-кнопка. Ближайший старший, имеющий официальный доступ к сети, прикроет. Запомнила?

Анастасия кивнула. Действия по указке Гёссера, работа пошла. Но что важнее всего, его слова придали ей достаточно уверенности. Наверно, это и сыграло решающую роль. За пол часа она разобрала нерона, оставив корпусные изделия в стороне, а мелкую начинку у себя. Противная работа.

— Что делать с этим? — Спросила Анастасия.

— На стыках с плоть нужны био-провода, нервы. Лучше отрежь кусачками побольше гнили. Неизвестно, насколько глубоко провод врос в организм.

Пришлось отработать и ту част, которая соединялась с телом. Эта часть — самая мерзская.

— Контейнер для полуорганики на левом бедре.

Анстасия, сдержав приступ блевоты, переложила погибшую плоть с кусочками важных проводов туда.

— Пошли.

Но только она поднялась, как упала на колени. Гёссер мигом подбежал, нажал кнопку на шлеме. Лицо, как дверь, отворилось и Анастасию вырвало на землю.

— Кнопка вот здесь. Под ухом. Скрытая. Она не видна, о ней можно только знать.

Анастасия, пытаясь удержать очередной приступ, кивнула.

Прошли пол километра, сгнивший нерон, несколько подразобранный. Следующий, через триста метров, и так далее. В итоге, она разобрала пять или шесть неронов. Вес костюма увеличился. Сил не хватало даже на мысленной спор с приказами Гёссера.

— Хорошо. Возвращаемся.

Анастасия посмотрела на часы, что были внутри шлема, и ужаснулась. Всего три часа работы, а она как дохлая кошка. Лучше бы высохла, как те нероны, которых разбирала.

— Можешь открыть шлем. Подыши чистым воздухом.

Чем Анастасия и воспользовалась. Это был самый приятный приказ за всё время.

Они шли обратно. Периферическим зрением Анастасия видела возвышающиеся небоскрёба за горизонтом. Где-то там её дом. Капсула, о которой даже не подозревала. Наверняка её уже кто-то занял. Разум не мог осилить этот факт, но тело помнило позу эмбриона, в котором оно провело много, много лет. Хотелось сжаться обратно, в эту тёплую, приятную жижу, уснуть добрым сном, очнувшись в своём мирке.

— Стой. Ложись.