Ровальд считал, что вторая эра кибернизации подразумевает создание улея. Или, по крайней мере, рабочего прототипа, который станет чем-то похожим на родителя, Чёрное Ядро.

В свою очередь, выяснилсоь, что Хопс, знал про переворот, который замышлялся в Тесио, но и представить не мог, как это случится — бессистемно, по наитию новообращённых. Никого не успел предупредить, не успел подготовиться, ибо противники под боком, и не ясно, кто друг, в новых условиях, а кто враг. Обращённые предатели сбесились от малейшего толчка без всякого указа. Глава развед-штаба надеялся, что от агентурной сети поступит предупреждение, которую представлял Гёссер, углубившийся в самую глотку всех процессов.

Агентурная сеть спасённых поставляла запчасти через сеть коротких порталов, которые включались раз в неделю, или реже. Но это не самая главная задача сети. Информация. Хопс был в курсе Мегакванта, и того, что Неприкасаемые медленно уходят с планеты, и в зависимости от обстоятельств готовятся забрать всё, что возможно, оставив на планете только чистый мусор. Мусором для Восьмого были и обычные нероны, которые постоянно нуждались в медикаментах, и рабы Отелена, и тесионцы. Многомиллионное население планеты схлестнётся с самим собой, как когда-то давно, на задворках жесточайшего кризиса. На остатках электрификации, которой потребуются люди. Сначала в ход пойдут все, кто под рукой, затем, все остальные. Так, должно будет быть по логике вещей. Но что-то подсказывало, что все повстанцы далеки от истины. Что в планах Восьмого на самом деле, не знал никто, и даже Неприкасаемые, обладали фрагментарными знаниями.

Опустевшие поля жатвы, количество которых достаточно велико, чтобы половина населения Отелена исчезла. Поля и скот, оставшиеся без возделывания, вскоре вызовут голод, а ограниченный человеко-ресурс, и физическая недостаточность клонов, вызовут нехватку медикаментов. Выжившие пожрут сами себя.

Но всё это только предположения, с учётом того, что было известно глубоко в тылу самим Неприкасаемым.

Может быть, Восьмой просто даст команду всем неронам, и большим и малым, пойти в атаку до последнего. Он может. Может быть, взорвёт центр планеты. Хотя, все предположения не очень логичны. Вряд ли столь расчётливый искусственный разум хочет терять источник ресурсов. Ровальд предполагал нечто иное. Что все осведомлённые не правы. И с чего высоты птичьего полёта, с его свежего взгляда, мир пребывал в других красках.

— Никто ничего не знает. — Коротко подметил услышанное Ровальд. — Всё что ты сказал, уважаемый товарищ Гёссер, противоречит тому, что мне известно о Центральном Компьютере. Хотя известно мне, немногое. Он не будет отдавать всю планету с ресурсами, тем более, таким важным ресурсом, как чёрная живица.

— Звери выйдут с проклятых земель. Это я знаю точно. — Сказал Гёссер.

Ровальд представил, как с механическими червями будут справляться люди. Никак. Калим. Как там его журналист? Белла? Хотелось с ними встретиться. Их тоже надо бы забрать, коль Хопс предусмотрел это.

— Есть инструкции. Принять имунную систему от тебя и внедрить её в одно из бывших тел ЧерноБога. Но встреча с тобой должна была определиться только по факту удачи в пункте Б.

Пункт Б, разумеется, был конечной точкой Ровальда.

— Что за бывшее тело?

— Серверная, там содержался разум ЧерноБога.

— То есть, Восьмого там нет.

Гёссер покачал головой и добавил.

— ЧерноБог пытается освоить новую форму, но пока это удалось лишь частично. Что он задумал, я не представляю.

Но представлял Ровальд. Он уже видел, как Чёрное Ядро пытается воскресить само себя через центральный компьютер. Абсолютно с нуля. Разумеется, ребятам об этом ничего неизвестно.

— Покажешь поля жатвы?

Если он увидит источник электрификации, возможно, поймёт, что к чему клонится. Как же не хватает Эсхеля, тот бы рассудил здраво, и наверняка рассчитал бы, на каком этапе противник.

Условились на том, что утром следующего дня Ровальд увидит поля, и его проведут через них так, чтобы не заметили, а затем объяснят, как пройти сквозь тухнущие города наилучшим образом.

* * *

Ночь внутри убежища выдалась странная. Хотя выделили лучшую комнату, как пояснил Гёссер, гостей тут не бывает, но обставили как смогли. Установили даже сам кофейный аппарат, красивое кресло, притащили стол с переговорной, и постелили самое чистое, свежее постельное бельё.

— Мы знаем, что господин Независимый не показывает своего лица. Уважаем ваше инкогнито, и пока вы не выйдете, никто вас не потревожит. Нужно оставаться два дня, три, неделя, хоть живите. Всегда вам рады.

Звук лопастей из вентиляционный системы. Сосед по комнате ворочался, мычал. Другой сосед крикнул, проснулся, снова лёг. Земля затряслась, лампа закачалась. Тряска продолжалась, и что-то напоминала. Но что именно, вспомнить не мог.

* * *

Гёссер провожал по полям не один. Каждый, кто мог, вышел с ними. Подслушав один из разговоров, Ровальд узнал, что его здесь принимают за легенду. То, что они стояли рядом с ним, долго будут пересказывать знакомым повстанцам. Сам он не видел ни единой причины для подобного отношения.

Ровальд огляделся. Вход в убежище надёжно замаскирован голограммой. На первый взгляд, пустая земля. Впереди пути на горизонте чёрные шапки, над которыми летают странные мухи.

— Это поля. — Кивнул Гёссер.

— Близко вы.

— Держим друзей близко, а врагов ещё ближе. — Сказал кто-то из группы.

Вскоре подошли к высоким столбам, между которыми то и дело вспыхивало напряжение, которое, как осьминог, тянуло щупальца ко всему, что пересекало. Маленькое насекомое испарилось в одно мгновение, вспыхнув искрой.

Ровальд остановился. Люди столпились, каждый пытался заглянуть в лицо, которого не было.

Один из толпы кинул прибор, который начал всасывать жуткие молнии, трещавшие как лопающиеся петарды.

— Идём. — Позвал Гёссер.

Барьер оказался не единственным. Дальше следовали другие такие же.

— Боятся, что сбегут? — Спросил Ровальд.

— Часть генератора. Контур замыкается в нескольких местах, а это преобразователи напряжения. Шаг за шагом, они насыщают питание. За каждым следующим столбом напряжение ещё выше.

Действительно. Последнее кольцо преодолели играючи. Люди просто прошли мимо. Никакой электровспышки. Только волосы встали дыбом и тут же легли обратно.

Вот они. Поля жатвы. Столь мерзкое создание, на которое способен только иной разум. Которому чуждо всё человеческое.

Цилиндр, полкилометра в диаметре. Высотой в тридцать этажей. Каждый метр пространства занят капсулой с красной жижей, внутри которой находится чёрная тень, от которой тянутся такие же чёрные трубки, или кабели. Не разглядеть. Ровальд приблизился. Да, это действительно, человек. Из каждой капсулы торчали коммуникации, подобные тем, что он видел на колыбелях.