раскроем карты. Где спрятан священный венец?

– С чего вы взяли, что мы знаем? – спросила Надежда, лихорадочно обдумывая, что следует предпринять дальше.

– Это подсказывает моя интуиция, а я привык ей доверять. И еще – я по натуре игрок и хочу сделать ставку. Ставлю на то, что вы знаете, где венец.

– И что же вы ставите на кон?

– Жизнь вашей подруги.

Услышав такое, Мария тихонько ахнула, Надежда же села, стараясь не кряхтеть, и ощупала голову. Будет шишка, а так ничего такого страшного. Только с этим типом нужно разобраться.

– Разве можно ставить то, что вам не принадлежит?

– Ее жизнь сейчас как раз в моих руках. – Магистр щелкнул предохранителем пистолета. – Скажете, где венец, и я вас отпущу, не скажете – прострелю ей печень.

Мария взвизгнула в голос и схватилась почему-то за левый бок, хотя всем известно, что печень у человека находится справа.

– Да вы просто чудовище! – возмутилась Надежда Николаевна.

– Я просто целенаправленный человек. Мне нужен священный венец, и я все сделаю, чтобы его получить!

– И зачем он вам так нужен?

– Это не ваше дело! – взорвался магистр.

– Ну, раз уж вы предлагаете раскрыть карты… их должны раскрыть оба игрока.

Магистр взял себя в руки и проговорил спокойным, властным, уверенным голосом:

– Священный венец нужен мне, чтобы заручиться покровительством владычицы Гекаты. Чтобы она в знак благодарности открыла мне тайны древней магии. Впрочем, зачем я вам это рассказываю? Вы не из числа посвященных в древний культ, и вам ни к чему знать о том, что вас не касается.

– В данный момент очень даже касается. Потому что вы держите на мушке мою подругу.

Надежда Николаевна незаметно огляделась. Как раз за спиной Марии возвышалась надгробная статуя в виде женской фигурыс опущенным факелом в правой руке. Приглядевшись к ней, Надежда заметила, что ее лицо кажется ей знакомым… Ну да, так и есть. Эта статуя была похожа на статую Гекаты из подземного тайника.

В эту минуту она все поняла…

– Где венец? – рявкнул магистр.

Надежда медлила, и он нажал на спуск пистолета, при этом отведя ствол от Марии. Пуля ударила в постамент статуи с факелом.

– Говорите! Следующую пулю я направлю в нее!

Надежда решила поделиться с магистром своей догадкой. В конце концов, пусть забирает этот злополучный венец, коли он ему так нужен. Никакой венец не стоит человеческой жизни… жизни лучшей Надеждиной подруги… Вот только не обманул бы их этот магистр. Пообещал, что отпустит, а сам передумает. Знаем мы таких, ни одному его слову верить нельзя!

– Ну? – рявкнул этот тип, и в лице его не было уже ничего от благородного римского патриция.

Надежда Николаевна поняла, что сейчас он выстрелит в Машку… Да черт с ним, с этим венцом!

Но она ничего не успела сказать.

Постамент, в который попала пуля магистра, от этого удара пошел трещинами. Массивная статуя потеряла устойчивость и начала крениться. При этом Надежде показалось, что ее лицо, прежде спокойное и умиротворенное, исказила гримаса гнева. Впрочем, вероятно, это была просто игра света.

Статуя кренилась все быстрее и быстрее, еще немного – и упадет, причем прямо на магистра, который ничего замечал, все внимание устремив на Надежду… Она не испытывала к нему никаких теплых чувств, и все же невольно вскрикнула:

– Берегитесь! Вон там, сверху!

– Не пытайся меня перехитрить! – прохрипел магистр… и это были его последние слова.

В следующее мгновение статуя упала, магистр получил факелом по голове и рухнул на землю. Вся его поза говорила о том, что он мертв.

– Ну и черт с ним! Стрелять он еще будет! – крикнула Мария.

Однако Надежда не ответила, неотрывно глядя на каменный факел, который от удара раскололся и из него на траву выкатился обруч из серебристого металла, с сияющим в середине голубоватым камнем, похожем на пристальный, внимательный глаз… глаз богини.

– Вот он! – воскликнула Мария, проследив за взглядом подруги. – Тот самый венец Гекаты! И мы его нашли!

– Нашли-то нашли, но что теперь с ним делать?

– Ну… пока не знаю… надо как следует подумать… – Мария осторожно подошла к венцу и протянула было руку, но потом отдернула ее в испуге.

– Подумать никогда не мешает. – Надежда Николаевна подняла венец, и ей показалось, что камень чуть теплый. – А пока мы будем думаем, нужно его где-нибудь спрятать. А то не мы одни его искали… Кстати, как этот черный следопыт? – Надежда покосилась на неподвижного магистра.

– Ой! Он уж умер… – Мария схватилась за голову.

– Да, видно, Геката здорово на него рассердилась. Так его приложила факелом по голове…

Надежда склонилась над телом, прикоснулась к шее и нашла пульс.

– Нет, вроде жив. Ох и крепкая у него голова!

– Надо тогда «скорую помощь» вызвать!

– Непременно! Только не отсюда, а из пансионата, чтобы нас по телефону не отследили. Скажем, что нашли на кладбище неизвестного человека: наверное, упал и расшиб голову о могильную плиту. А венец пока отнесем в пансионат и спрячем…

Однако когда подруги выбрались на дорогу, ведущую к кладбищу, навстречу им ехала карета «скорой помощи».

– Наверное, кто-то еще на него наткнулся… – проговорила Мария.

– Да кто там может быть? Кроме нас да того старичка, что за могилами ухаживает… – Надежда пожала плечами и сосредоточилась на мысли, куда можно спрятать венец. – Машка, ты про венец молчи как рыба. Вещь ценная, как бы не нашлось охотников на нее. Я потом найду какого-нибудь музейщика, ему и отдадим.

В номере они перебрали все места, куда можно было положить венец, но Надежда Николаевна их все забраковала. В конце концов, она запихнула венец в плафон светильника под самый потолок.

– Может, уедем уже отсюда? – заныла Машка. – Мне все так уже надоело!

Надежда сделала вид, что не слышит. Ей не давала покоя мысль, что она так и не узнала, кто же убил ту девицу, которая выдавала себя… за кого только она себя не выдавала! В общем, врала всем подряд, но за это не убивают…

– Нельзя раньше времени уезжать, это вызовет подозрение, – уклончиво ответила она.

Мария посмотрела на нее с прищуром и пожала плечами.

Часом позже на рынке старьевщиков шустрый мальчуган подкрался сзади к толстому греку в малиновом бархатном сюртуке. Грек темпераментно торговался с усатой старой черкешенкой из-за хоросанского ковра. Старуха просила недорого, но грек не уважал бы себя, если бы не выторговал еще пару монет.

Пока он картинно закатывал глаза и размахивал руками, сбивая цену, мальчишка запустил руку в карман его сюртука и вытащил оттуда расшитый бисером кошелек. После чего юркнул под прилавок, прополз там несколько саженей и выскочил, чтобы смешаться с толпой…

Но его тут же кто-то ухватил за локоть. Ухватил крепко, словно железными клещами. Мальчишка зажмурился и уже разинул рот, чтобы истошно заголосить, но тут прозвучал знакомый голос:

– Не верещи, крысеныш! Это я!

Мальчишка приоткрыл один глаз.

Его держал маленький тщедушный человек в грязной чалме, с воровато бегающими глазами и лицом, непрерывно меняющим выражение, словно примеряющим одну за другой разные маски.

– Это ты, Рыжий… и незачем так хватать, больно же!

– Слушай сюда, крысеныш! – прошипел маленький человек, немного ослабив хватку. – Есть работа. Нужно срочно найти одного богатого иностранца. Он европеец, откуда-то с севера, высокий, хромает, курит трубку. Сегодня был здесь, на этом рынке. Если найдешь его – тут же дай мне знать.

Маленький карманник сверкнул глазами:

– А что мне за это будет?

– Не наглей, крысеныш! Я тебе позволяю здесь работать – и этого достаточно.