– Значит, будет следующий раз? – спросила Джилли, чувствуя себя ребенком, просящим конфетку.

– Если я сказал, значит, будет!

Уильям взял ее под руку, и они вместе вернулись в клуб.

– Ну что, все прошло хорошо? – обратился к ней один из новых знакомых.

– Мне понравилось! – сказала Джилли. – Никогда не подумала бы. Обычно я в таких делах трусиха.

– В каких таких? – спросил мужчина.

– Ну, типа американских горок и прочего экстрима.

– И как, вы готовы позавтракать? – продолжал мужчина.

Джилли посмотрела на Уильяма.

– Мне ужасно жаль, – сказал он. – Я ненавижу нарушать традицию, но мне нужно на работу.

– И мне тоже, – сказала Джилли.

Ей предстояло развешивать белье. Казалось бы, обыденное дело, но когда приходится стирать постельное белье в таком количестве, погода, благоприятствующая сушке, имеет большое значение.

– Я так рад, что вам понравилось, – сказал Уильям, когда они подъезжали к ее дому.

– Я тоже! – ответила Джилли, до недавнего времени не подозревавшая, насколько это было важно ей самой. Она старалась ради Уильяма. – И не просто понравилось, а очень-очень!

Уильям ничего не ответил, а просто улыбнулся ей, когда припарковал машину. Вид у него был очень довольный.

– У вас есть время выпить кофе? – спросила она.

– Нет, мне нужно спешить обратно в контору, – сказал он, но вышел из машины. В одно мгновение он оказался у пассажирской дверцы и подал ей руку.

– Большое спасибо, что взяли меня в полет, – сказала Джилли.

– Для меня это было огромным удовольствием, – сказал он и поцеловал ее в щеку, а потом, молча глядя ей в глаза, накрыл ее руку своей ладонью.

Провожая взглядом его машину, она чувствовала, что эти два простых жеста в каком-то отношении были значимее и трогательнее самого страстного поцелуя.

Глава 19

Джилли хотелось снова увидеть Уильяма, но она не вполне понимала, как это сделать. После полета на планере она послала ему открытку, где в самых восторженных словах описала, как ей понравилось видеть мир с высоты. Он не ответил, и это было больше недели назад. С другой стороны, ее радовало, что Лео никак себя не проявлял.

Заглянув в календарь, пресловутый бумажный «семейный календарь», вызывавший у окружающих – в зависимости от ситуации – насмешку или порицание, она придумала, как встретиться с ним снова, не выглядя при этом явно заинтересованной. Ни одна женщина не хочет выказывать своей заинтересованности, особенно в определенном возрасте.

Она отправит Уильяму по электронной почте приглашение на предстоящую ярмарку Хелены, из которого будет следовать, что он – гость семьи. Потом она попросит его подвезти – ее машина очень кстати отправлялась в сервис.

Пока Джилли писала письмо, позвонил Мартин.

– Привет, мама! Хочу согласовать с тобой поездку на ярмарку к Хел.

Джилли удивилась его энтузиазму – тому, что он вообще хотел поехать, не говоря уже о том, чтобы что-то согласовывать.

– Вот как? Вы с Крессидой поедете?

– Ну конечно. Нужно поддержать сестричку, как считаешь?

Это было не похоже на Мартина. Обычно он не проявлял особого участия к делам сестры.

– Замечательно! Очень рада, что вы собрались. Она будет в восторге.

– Значит, мы заедем за тобой.

– Я хочу поехать пораньше, чтобы помочь Хелли с выставкой…

– Но, мама! Твоя машина будет в сервисе! Я обо всем договорился, ты что, забыла?

Эту обязанность он когда-то взял на себя, но, поскольку Джилли могла прекрасно справиться сама, особой благодарности она не испытывала.

– Я хотела перенести на другое число…

Очередная ложь: она сыпалась из нее, как горох из рваного мешка.

– А теперь не придется. Если хочешь помочь Хел, задержись и поезжай с ней назад.

От этого разговора у Джилли осталось ощущение, что на нее наехал бульдозер. Порой Мартин так поступал с ней. Она была уверена, что сын руководствовался добрыми чувствами – во всяком случае, почти уверена, – и жалела, что у нее не хватило духу отказаться от его услуг. Джилли пошла на кухню и поставила чайник. Возможно, Уильям позвонит и предложит ее подвезти, тогда она отменит Мартина.

Это был день «Весенней ярмарки», и в пять утра Хелена наконец решила встать. Начиная с трех ночи она просыпалась каждый час и думала, что вполне могла бы прекратить бессмысленные попытки снова уснуть. В любом случае будильник был поставлен на шесть.

С Эми они встречались в выставочном центре – та собиралась помочь ей со стойкой, а потом заняться своей. Это ее устраивало: как только стойка будет оформлена, самое сложное останется позади.

Стараясь не разбудить Джаго, чья спальня находилась по соседству, Хелена быстро сделала чашку чая, а потом просмотрела список. У нее было искушение загрузить пикап накануне вечером (на сегодня они поменялись машинами, за что она была очень благодарна Джаго), но потом она забеспокоилась: а вдруг пойдет дождь, или пикап угонят, или произойдет еще что-нибудь в этом роде. По крайней мере, теперь ей не придется переживать о том, что она опоздает. Она провозилась со сборами дольше обычного. Джаго мог проснуться из-за ее походов туда и сюда, поэтому она предпочла таскать коробки в более уместное время.

Коробок было очень много. В одних лежал товар (которого, к ее большому облегчению, получилось немало), в других – маленький ткацкий станок, его не придется собирать, если места действительно окажется в обрез, как утверждала Эми; еще были коробки с пряжей, челноками, колотушками, гребнями и иглами. Ей хотелось, чтобы стойка привлекала посетителей, пусть даже у них не было намерения купить шарф. И хотя Хелена собиралась продавать только шелковые шарфы (Эми таки заставила ее сосредоточиться на этих элитарных изделиях), она также захватила с собой коврики и пледы, сделанные для «Мира шерсти», который будет проходить в том же месяце, но позднее. Она бы не стала продавать их на этой элитарной ярмарке, но они оживляли экспозицию и придавали ей колорита. Еще были контейнеры с сырной соломкой, крошечными пикантными сконами и маленькими волованами, которые сунула ей мать.

– Никогда не знаешь, когда захочется перекусить, – сказала Джилли. – А с тобой это происходит сплошь и рядом, уж я-то тебя знаю.

– У меня есть бутерброды!

– А вдруг кому-нибудь понадобится закуска? – Последовала пауза. – К просекко, которое кто-нибудь принесет.

Хелена обняла мать.

– Ты так добра! Ты лучше всех!

Стояло раннее майское утро. Солнечные лучи пробивались сквозь молодую листву, ложась на дорогу светлыми пятнами. Выставочный центр находился примерно в часе езды, и у Хелены была возможность насладиться сельскими пейзажами, которые она нечасто видела таким ранним утром.