– Джилли? С вами все в порядке? – спросил Уильям. – У вас такой голос, словно вас заставили это сказать.

Она невольно рассмеялась.

– Разве? Не волнуйтесь, я просто решила не быть такой трусихой. Так я раньше времени превращусь в старуху.

– Этого не будет! Я заеду за вами завтра около восьми. Я так рад!

«Хорошо, что я жаворонок», – думала Джилли на следующее утро, сидя в машине рядом с Уильямом и усиленно вглядываясь в распускающиеся живые изгороди и красоту зарождающейся весны. Она глубоко дышала и очень старалась забыть о том, что ей предстоит подняться в воздух на безмоторном летательном аппарате. Хотя справедливости ради надо признать, что ее пугало не отсутствие мотора, а крошечные размеры самой «консервной банки».

– Сегодня идеальный день для полета. Я уверен, что вам очень понравится.

Джилли натужно улыбнулась в ответ.

– Согласна, день прекрасный. А сколько мы пробудем в воздухе?

– В такой день при хороших воздушных потоках, если повезет, можно пролететь много миль, но поскольку для вас это впервые, то, думаю, двадцати минут будет достаточно.

Двадцать минут жизни. Невелика жертва, зато после она сможет сказать, что сделала это, не струсила, и впредь будет перемещаться только по земле.

– А мне не станет плохо, нет?

Уильям помотал головой.

– Не в такой день, как сегодня.

– А я правильно одета?

Он взглянул на нее. На Джилли была улучшенная версия садовой экипировки из теплой тянущейся ткани (чтобы залезть в планер и вылезти из него). Джилли знала, что страх замерзнуть изобличает в ней немолодого человека, но ничего не могла с этим поделать. Она никогда не пожертвовала бы комфортом ради моды. Зато шелковый шарф придавал ей сходство с авиатором.

– По-моему, идеально. Одежда не сковывает движения?

– Нет. Я заглянула на YouTube посмотреть на планеры, и они ведь… маленькие, да? В них еще нужно поместиться. – Она была довольна тем, что обошлась без слов «тесные» и «вызывают клаустрофобию». – Надеюсь, моей спортивной подготовки хватит.

– Уверен, что да.

– И у нас будут парашюты?

– Да. Отчасти из соображений безопасности, а отчасти потому, что без них сиденья будут ужасно неудобными.

– Как ботинок без стельки, который становится слишком большим и неудобным?

– Подозреваю, что так, – кивнул он.

Она замолчала, понимая, что расстояние до аэродрома неумолимо сокращается.

– Не волнуйтесь, Джилли, – наконец сказал Уильям. – Если вам категорически не хочется, то и не надо. Никаких проблем.

Однако когда ей предложили отказаться, Джилли поняла, что будет разочарована, если передумает. Мартин с Крессидой придут в ярость, узнав, что она летала на планере, – ради этого стоило побороть страх.

Джилли усиленно подбадривала себя, но, пока они объезжали аэродром по периметру, время тянулось мучительно долго. Она была здесь, ей хотелось это сделать, но пересечение больших открытых пространств с живописными видами сильно затягивало мероприятие.

Казалось, прошли часы, хотя на самом деле всего несколько минут, когда Уильям припарковал машину возле здания клуба. Он ободряюще поддерживал ее за руку, когда они шли мимо планеров, стоявших под навесом, к зданию, где, судя по стильной табличке, начиналось самое интересное.

Очевидно, Уильям пользовался популярностью в клубе – все приветствовали его теплыми улыбками и по-дружески подшучивали над ним. Джилли разглядывали с любопытством, застенчиво ей кивали, и она невольно задавалась вопросом, сколько еще женщин он привозил сюда полетать. Почувствовав укол ревности, она удивилась: ей хотелось быть единственной. А потом она спросила себя: почему?

– Идемте, – сказал Уильям, – скорее покончим с этим!

– Я выгляжу настолько испуганной? – рассмеялась Джилли.

– Да, – подтвердили ей двое планеристов.

– Но напрасно, – заметил один. – Вам обязательно понравится.

– У нас традиция: после первого полета нужно плотно позавтракать, – сказал другой. – И это не зависит от времени подъема в воздух.

Джилли выдавила из себя улыбку. Теперь, когда до испытания оставалось всего ничего, ей становилось все страшнее. Она принялась глубоко дышать. Это всегда помогало.

– Это ваш планер? – спросила она, когда они приблизились к аппарату, который казался немногим больше стрекозы.

– Нет, этот принадлежит клубу. Мой одноместный. Я подумал, что в этом вам пока будет рановато.

Джилли не сразу поняла, что он пошутил, и простонала в ответ:

– Он крошечный!

Она оглядывала пространство, в котором ей предстояло поместиться.

– Готова поклясться, что планеризм – из тех немногих занятий, где можно одновременно страдать клаустрофобией и агорафобией![11]

– Позвольте вам помочь. Вы садитесь впереди, но не переживайте, управлять вам не придется.

Джилли бросила на него испуганный взгляд, а потом полезла в кабину и уселась на крошечное сиденье. Затем плексигласовый фонарь опустился и защелкнулся.

Уильям протянул ей наушники.

– Вот, наденьте. Тогда мы сможем переговариваться.

Несколько минут планер, чьи крылья поддерживали улыбающиеся мужчины, подпрыгивал по траве, а потом вдруг взмыл в воздух. Джилли ахнула, глубоко вдохнула, и мало-помалу ее страх сменился изумлением. Она забыла о хлипком аппарате и просто ощутила радость от пребывания в воздухе почти в полной тишине, которую нарушал только свист ветра. Джилли поймала себя на том, что быстро переключилась.

– Все в порядке? – раздался позади нее спокойный голос Уильяма.

– Это потрясающе! – сказала она. – Это как быть птицей! Смотрите! Я вижу Северн![12] Боже мой, это удивительно!

– Видите горы за рекой?

– Это Бреконские маяки или Черные горы? О, вот и Сахарная Голова, это Бреконские маяки, да?

– Хотите попробовать управлять?

– Нет, спасибо. Я просто хочу порхать, притворяясь альбатросом, хотя они, наверное, в основном летают над морем, да? О, смотрите, там «Акр мертвеца».

– Что?

– Да не важно.

Если Уильям не знал местное предание, Джилли не хотелось сейчас тратить время на объяснения. Она увлеченно разглядывала поля и деревни, леса и холмы, сверху казавшиеся игрушечными. Она видела гряду и место ее перехода в равнину Северна.

Овцы, пасшиеся тут и там, походили на комочки шерсти, у живых изгородей, пестревших цветами – терновник и боярышник, решила она, – бродили коровы. Речки, каналы и пруды сверкали серебром. У рощи она заметила оленей и вздохнула от переполнявшего ее счастья.

Двадцать минут пролетели мгновенно. Посадка прошла очень мягко.

– Большие самолеты садятся хуже, – сказала Джилли, надеясь, что ноги не отказали, пока она была в воздухе. – Я ненавижу авиакомпании, которые при точном прибытии начинают с гордостью трубить об этом! Я предпочту опоздать.

Ноги у нее слегка ослабли, и она была признательна Уильяму за помощь, когда выбиралась из тесного пространства и спускалась на землю.

– Ну что, – спросил он, глядя на нее с нежностью и гордостью, – насколько я понимаю, вам понравилось?

– Очень! Никогда не думала, что мне это будет под силу, но это было изумительно!