— А ты, значит, не слишком тактична?

— Нет — когда сталкиваюсь с кем-то, достойнымсожаления.

— Хватит.

Дмитрий подтолкнул меня дальше.

— В таком случае спасибо за «помощь», — злобноогрызнулся Кристиан.

— Всегда пожалуйста.

Когда мы отошли на некоторое расстояние, я украдкойоглянулась. Кристиан с задумчивым, унылым видом стоял у границы сада, глядя натропинку, которая вела к Лиссе. Спустя несколько мгновений он развернулся изашагал обратно к жилому корпусу мороев.

Этой ночью я долго ворочалась и металась, прежде чем наконецсон пришел ко мне.

Примерно час спустя я села на постели, стараясь расслабитьсяи разобраться в нахлынувших на меня эмоциях. Лисса. Испуганная и расстроенная.В очень неуравновешенном состоянии. Вечерние события снова промелькнули передмоим внутренним взором. Королева унижает ее. Мия. Может, даже Кристиан — онвполне мог все же найти ее. Было из-за чего расстраиваться.

Тем не менее… сейчас ее волновало что-то другое, скрытоеглубоко внутри, что-то ужасно скверное. Я выбралась из постели и торопливооделась, обдумывая, какие у меня есть варианты. Сейчас моя комната была натретьем этаже — слишком высоко для спуска по стене, в особенности учитывая, чтона этот раз госпожи Карп нет и, значит, подлечить меня некому. Через основнойвестибюль мне в жизни не выбраться. Оставалось одно.

— И куда, интересно, ты направляешься?

Надзирательница, дежурившая в коридоре, подняла на менявзгляд. Она сидела на посту в самом конце коридора, около лестницы. Днемлестницу никто не охранял, ночью же мы с тем же успехом могли пребывать втюрьме. Я скрестила на груди руки.

— Мне необходимо увидеться с Дми… со стражем Беликовым.

— Сейчас поздно.

— Это аварийная ситуация.

Она оглядела меня сверху донизу.

— По-моему, с тобой все в порядке.

— Вы можете завтра нарваться на большие неприятности,когда выяснится, что вы помешали мне сообщить о том, что я узнала.

— Расскажи мне.

— Это касается только стражей.

Я вперила в нее свой самый твердый взгляд. Видимо,сработало, потому что она в конце концов поднялась и вытащила сотовый телефон.И поговорила с кем-то — с Дмитрием, я надеялась, — но так тихо, что яничего не расслышала. Спустя несколько минут открылась дверь на лестницу ипоявился Дмитрий, полностью одетый, настороженный, хотя, можно не сомневаться,я вытащила его из постели.

— Лисса, — сказал он, бросив на меняодин-единственный взгляд.

Я кивнула.

Без единого слова он развернулся и начал спускаться полестнице, я за ним. Мы в молчании пересекли внутренний двор, направляясь кспальному корпусу мороев. Для вампиров это была «ночь», то есть для всегоостального мира белый день. Полуденное солнце сияло холодным, золотистымсветом. Человеческие гены во мне порадовались ему; как всегда, возниклосожаление, что из-за повышенной чувствительности мороев к свету мы вынужденыжить большую часть времени во тьме.

Надзирательница в коридоре Лиссы удивленно открыла рот привиде нас, но остановить Дмитрия не посмела.

— Она в ванной, — сказала я.

Надзирательница ринулась следом за мной, но я остановила ее.

— Она слишком расстроена. Дайте мне сначала однойпоговорить с ней.

Дмитрий обдумал мои слова.

— Хорошо. Даем вам минуту.

Я вошла в помещение ванной.

— Лисс?

Изнутри послышался негромкий звук, похожий на рыдание. Яминовала пять кабинок для купания, прежде чем обнаружила одну запертую.

— Впусти меня, — попросила я, стараясь говоритьуверенно и спокойно.

Послышалось сопение, и спустя несколько мгновений дверьоткрылась. К чему, к чему, а к увиденному я совсем не была готова. Лисса стоялапередо мной…

…залитая кровью.

Охваченная ужасом, я вскрикнула и чуть не позвала на помощь,но, приглядевшись внимательней, обнаружила, что кровь в основном не ее. Онавыглядела так, как будто испачкала в ней руки, а потом, потерев лицо, и еготоже. Она осела на пол, и я рядом с ней, на коленях.

— Как ты? — прошептала я. — Что случилось?

Она лишь покачала головой, но из глаз снова полились слезы илицо сморщилось. Я взяла ее руки в свои.

— Вставай. Давай я помогу тебе умыться…

Я смолкла. Нет, там все же была и ее кровь. Запястьяпересекали ровные линии, не в тех местах, где проходили ключевые вены, но темне менее по коже бежали красные ручейки. Она не стремилась перерезать вены, нестремилась истечь кровью. Наши взгляды встретились.

— Прости… Я не хотела… Пожалуйста, не говориникому… — Она разрыдалась. — У меня крыша поехала, когда я увиделаэто. Я была так расстроена, что просто не сумела сдержать себя… — Онакивнула на запястья.

— Ладно, — ответила я чисто автоматически,недоумевая по поводу того, что за «это» она имела в виду. — Вставай. Вдверь постучали.

— Роза?

— Еще секундочку! — отозвалась я.

Подвела Лиссу к раковине, смыла кровь с ее запястий. Достала«аптечку» и торопливо наклеила на порезы лейкопластырь. Кровь уже теклаеле-еле.

— Мы входим, — заявила надзирательница.

Я сдернула с себя рубашку, отдала Лиссе, и она только-толькоуспела натянуть ее, как вошли Дмитрий и надзирательница. Он мгновенно оказалсярядом с нами, и только тут до меня дошло что, стремясь скрыть порезы Лиссы, язабыла про кровь на ее лице.

— Это не моя, — быстро объяснила она, заметив выражениеего лица. — Это… Это кролика…

Дмитрий внимательно оглядел ее, и я от всей души надеялась,что он не станет задерживаться взглядом на запястьях. Не заметив никакихзияющих ран, он спросил:

— Какого кролика? Этот вопрос вертелся и у меня наязыке

Трясущейся рукой она указала на мусорную урну.

— Я выбросила его. Не хотела, чтобы Наталья увидела.

Мы с Дмитрием одновременно подошли к урне и заглянули в нее.Я тут же отпрянула, с трудом сдержав позыв к рвоте. Непонятно, как Лиссапоняла, что это кролик. Я видела только кровь. Кровь и пропитанные кровьюбумажные полотенца. Ну, еще кровавые ошметки чего-то, что я не смоглаидентифицировать. Запах был ужасающий.

Дмитрий вернулся к Лиссе и наклонился к ней.

— Расскажи, что произошло, — попросил он, протягиваяей бумажные носовые платки.