бы что-то во мне с самой первой встречи вызвало в нем отторжение, и как он не старался, скрыть его не мог.

Впрочем, в данный момент я ощущала себя совершенно жалкой, жизненные перемены выбили из колеи, вызвав желание отгородиться от всех, скрывшись в своей раковине. Остаться одной и восстановить привычное самообладание — вот что мне требовалось. Никаких модификатов в пределах видимости и слышимости!

- Думаю, Марина заболела, ей нужно отправиться домой, выпить лечебный коктейль и хорошенько выспаться. Уверена — завтра она будет в порядке.

Мой взгляд уперся в обувь стоявших на расстоянии метра от меня Эрин и Михала. Друг с другом они тоже не сближались.

— Хорошо, — решился шеф. — Пусть отправляется домой.

По тону было ясно — еще один пункт в перечне моего профессионального несоответствия. Но на меня накатило абсолютное безразличие — я понимала, что надо что-то сказать, поблагодарить, объясниться… Но язык словно онемел — я не ощущала себя способной отреагировать, продолжая тупо пялиться в пол, обмякнув на кресле.

— Марина? Ты до дому доберешься? Хочешь принесу тебе травяной чай?

Только услышав секретаря, поняла, что мужские ботинки исчезли из поля зрения. Голос Эрин теперь звучал куда участливее — она совершенно точно переживала обо мне.

— Хочу.

Собственный голос узнала с трудом — звучал он сдавленно и хрипло, слова давались тяжело.

— Сейчас, — заверила меня Эрин, прежде чем устремиться назад. — Соберись! Только не отключайся, продержись.

Для меня все происходило замедленно, как ни силилась осознать причины неожиданной слабости — не понимала. Но факт — ощущение полного бессилия и апатии не отступало.

— Пей давай, — знакомая кружка стукнулась о зубы, когда я осознала, что коллега вернулась и всеми силами пыталась привести меня в чувство.

Ноздри защекотали пряные ароматы трав, постепенно возвращая ощущения. Горячий чай, глоток за глотком сопровождаемый мятным, опаляющим нёбо и гортань всполохом резкой свежести, а затем более терпкое, прокатывающееся волной тепла по венам мягкое малиново-анисовое послевкусие. Напиток способный вернуть из небытия! Эрин и Див прежде смеялись, что вкусы мои крайне специфичны, и эту адову смесь чаем способна считать только я. Точно геномная мутация!

— Очухалась? Что за напасть с тобой? Серьезно разболелась? — Громко квохтала надо мной коллега.

Впрочем, едва туман в моей голове чуть расступился, она отошла, позволив мне перехватить кружку с чаем.

— Звезды, наверное, сегодня не так сошлись, — сокрушенно качала она головой. — Все какие-то притихшие. Михал вон заперся в кабинете, запретил пускать по любому поводу. А когда вдруг бегом выбежал из кабинета — даже напугал меня. Бегом мимо пронесся, пока я следом поднималась, уже пришел назад, позвал к тебе. Но это и к лучшему, что ты ему понадобилась так внезапно. Шарт Рено вообще на работу не явился. Ринко Хайгаль умчался из судебной корпорации с обеда с таким видом, словно спешил на собственные похороны. Понятное дело, сотрудники — тише воды, ниже травы, даже в кафетерий талоны не разбирали. Вот и с тобой неладно.

Сосредоточенно прихлебывая чай, я дернулась, умудрившись расплескать треть содержимого кружки.

— Марин, нет, ты явно не в форме. В голове прояснилось? Точно медицинского робота не хочешь? Тогда, давай-ка поднимайся и топай домой. Отлежись, приди в себя. Вечером мне напиши обязательно. Сможешь сама задать параметры перемещения к жилому комплексу? Может с тобой спуститься?

Отставив кружку, смахнула с пальцев капли чая и отрицательно мотнула головой:

— Сама… дойду. — Чувствовала себя реально плохо. Но потребность сполоснуть руки и умыться внушала надежду. — Освежусь немного и пойду. Спасибо…

Эрин было за что благодарить — ее просьба отпустить меня лечиться оказалась крайне своевременной. Сейчас меня не беспокоило даже мнение шефа. Вдруг подумалось: вот и эмпату вчера резко так поплохело, что было явно не до впечатления, производимого на меня.

С усилием смахнув развернутые рабочие экраны, тяжело поднялась и побрела к выходу. Эрин как раз в этот момент склонилась за моей кружкой с остатками чая — получилось, мы сблизились.

— Позаботься о себе сама. Ты должна. Убегай, — донесся до меня на удивление тихий голос коллеги. Тут же она отстранилась и, одарив серьезным взглядом, ушла в приемную.

Убегать? Ну, это она точно погорячилась. Я сейчас максимум была способна ползти!

Доплетясь до туалетного помещения и отгородившись предусмотренным прозрачным экраном, что выезжал прямо из потолка, зависла над раковиной, наблюдая за струей воды. Подставить ладони и умыться оказалось непростым делом. Позади мелькнула тень, требуя внимания. Сфокусировав взгляд, увидела маячившую за перегородкой Кали.

Она махала рукой, недвусмысленно поднося указательный палец к губам. Ха! Кричать я сейчас была не способна, к слабости добавилось ощущение дурноты. Сделав усилие, я подчерпнула воды и в ладонях поднесла ее к лицу. И так снова и снова, ощущая мгновенное облегчение от этой прохлады.

Вымыв руки и немного собравшись, деактивировала защитный экран и обернулась к коллеге. Кали, продолжая призывать меня к тишине, протянула руку и нарочито демонстративно опустила в мой карман… свернутый вчетверо лист бумаги… И тут же, отступив, скрылась в одной из туалетных кабинок.

Что за странности?

Впрочем, сейчас моей единственной целью было добраться до дома и упасть в кровать. На этом и сосредоточила свои усилия, выкинув поведение коллеги из головы.

Уже тяжело обмякнув на прозрачную стену индивидуальной кабинки, что переместительный поток нес к моему жилому комплексу, я подумала: а может лучше упасть в ванную? Эмпату вчера от этого полегчало.

Могла ли я подхватить от модификата какой-то вирус? Вот он — вред сближения. Реально ли, что они не болеют, а мы — обычные люди — крайне подвержены инфекциям?

До своей квартиры добралась из последних сил, скорее из упрямства, заставляя себя идти вперед. Одежда пропиталась мерзким липким потом, я чувствовала себя ледышкой, когда совершенно без сил рухнула на постель.

Нет, со мной что-то серьезное? Могу ли я спровоцировать эпидемию?

Слово из далекого прошлого замаячило реальной угрозой. Я должна вызвать медицинского робота. Должна, но сил даже на голосовую команду не было. Мысли становились все бессвязнее, звуки отступали — я забылась таким необходимым сном.

Отдых пошел на пользу, когда вновь открыла глаза поняла, что ожила. Феноменальной слабости и онемения как не бывало, в голове тоже прояснилось. И что это был за приступ?

Поднявшись, поняла, что страшно пропотела — одежда, да и постельное оказались влажными. Отправив все в стирку, решила принять душ. По всему выходило, что проспала я не больше трех часов.

Душ окончательно привел в чувство, разогнав остатки дремы. Забыв об отсутствии банного халата, в котором от меня вчера так и