уезжать безопасно. Встретимся через два дня у дворцовых ворот, ночью, когда взойдет луна. Если вы придете не одни, встреча отменяется и никакого корабля не будет. Поняла?

– Да, – ответила я, не совсем его поняв.

Следующие его слова все разъяснили:

– Я помогу юной госпоже вернуться к папочке, но помогать сбегающим любовникам не собираюсь. Я ясно выразился? Если с вами будет мужчина, то вы – сами по себе, а я – сам по себе. Возможно, даже заработаю на том, что сообщу о готовящемся побеге госпожи кому должно.

Он громко шмыгнул, и мне вспомнилось, как дворец гудел слухами о воображаемом романе между Ипполитом и Федрой. Мысль о том, что я организовываю их тайный побег, нелепа и абсурдна донельзя, но откуда это знать ему.

– Уверяю, это не тот случай, – холодно отозвалась я.

Мужчина дернул подбородком, прощаясь, и вразвалочку пошел прочь, оставляя за собой смрадный запах.

Я прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Возможно, я пообещала ему больше денег, чем он мог заработать за всю свою жизнь. Но если он выполнит обещанное, то цена того стоит. Но выполнит ли? Еще и Федру надо убедить, что мой план действий – самый верный.

Медея

Я тосковала по своим ночным прогулкам по дворцу, но Агнета вынудила меня пообещать, что я обожду с ними до возвращения Тесея и мало-мальского порядка. Так что я неприкаянно бродила по комнатам, сходя с ума от скуки и не находя, чем бы полезным заняться.

И тут ко мне подошла Кассандра.

– Госпожа, – обратилась она ко мне услужливо, что для нее редкость, – у меня для вас новости. Молодые люди завтра отправятся на охоту и вернутся лишь через неделю.

Я сердито уставилась на нее. Я столь долго находилась в подавленном состоянии, что раздражение прорывалось даже в простом разговоре.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Мы подумали, что вы не захотите упустить эту возможность. Прогуляться, – сказала Агнета.

За что тоже удостоилась гневного взгляда.

– Мне не нужно чье-либо разрешение, чтобы пройтись по дворцу. Я не боюсь толпы юнцов.

Служанки кивнули и отвели взгляды, занявшись своими делами: вышивкой или чем там, не знаю. В глаза они мне не смотрели, и я смягчилась.

– Да, неплохо было бы прогуляться завтрашней ночью. И эту ночь я выбрала сама, независимо от вас. Поняли, девушки?

Они безмолвствовали.

– Поняли? – уже громче повторила я и услышала согласное бормотание.

* * *

Следующей ночью я снова гуляла по коридорам дворца и чувствовала себя куда как лучше. Несмотря на жару, я по-прежнему скрывалась под черной накидкой.

Когда путь привел меня к покоям Федры, в голову пришла мысль: а почему бы не сбежать на Крит? Я слышала, царь Минос не из сострадательных людей, но царица Пасифая – моя тетя, хотя мы никогда и не встречались. Я могу принести вести об их дочери, которые они, безусловно, будут рады получить. А уж там я расстараюсь, чтобы прийтись по душе царю и царице и остаться на Крите подольше. Какую из служанок мне туда взять? Без сомнения, Агнету. Кассандра полезна, но она афинянка по рождению и воспитанию. Вряд ли она захочет покинуть двор, в котором так хорошо научилась выживать.

Мысли метались с одного на другое, но не затрагивали Ясона. Я не позволяла себе думать о нем с того дня, как оставила Коринфский дворец, превратившись в кочующую царицу без крова. Его рыдания, сопровождаемые крокодиловыми слезами, до сих пор звенят в моих ушах. Они обнаружили мое исчезновение, когда я была уже на корабле. Вся знать высыпала на берег поносить меня. Они все купились на ложь Ясона – или им удобно было поверить ему. Отец его новоявленной невесты стоял рядом с ним, махая своим скрюченным посохом, посылая проклятия мне вослед и призывая на меня кару богов.

– Бездушная женщина, – по-моему, кричал он. – Ты не мать!

А из него какой отец? Это его дочь оставалась с Ясоном. Мои дети, по крайней мере, освободились от него.

Я ускользнула из дворца ночью, а утром – чудесным ясным утром – мой корабль отплыл, и яркие лучи солнца слепили злобных очевидцев, оставшихся за моей спиной. От облегчения я откинула голову, и солнечный свет, казалось, исходил от меня самой. Я купалась и грелась в нем – правда, недолго. Стоявшим на берегу тоже чудилось, будто яркий свет излучает уходящий корабль, это и породило слухи, что мой побег устроил бог Гелиос.

Я мысленно вернулась в тот день, но не к Ясону, а к маленькому телу, которое он держал в мускулистых руках. Сердце сжалось. Он даже после смерти владел телом дочери и способен помнить моих детей, чего я не могу себе позволить. Иначе сойду с ума.

Вместо этого я стала рассуждать о том, что понадобится мне в путешествии, как раздобыть корабль и решить другие практические проблемы. Но яркие мысли-бабочки не годилось обдумывать во тьме дворца, по пути к критской принцессе, у которой я намеревалась разжиться самыми свежими новостями, чтобы потом преподнести их ее родителям.

Мы не виделись с Федрой несколько лунных циклов, и я смутно представляла ее нынешнее положение. Я могла бы присочинить, как она поживает, но, боюсь, у Миноса тут свои информаторы, и если мои сведения разойдутся с его, то мне это выйдет боком.

Дойдя до покоев принцессы, я остановилась. Я ожидала застать ее спящей, но из-под двери лился свет лампы, сияющий во тьме ночи, и из комнат доносились голоса: женский, мелодичный и юный, и мужской, грубоватый и старческий. Я осмелилась подкрасться к двери и прижаться к ней ухом.

– Вы хорошо обдумали мое предложение, ваше величество? – спросил мужчина.

– Да, – ответила Федра. – И…

– Подождите, – прервал их третий голос, зрелой женщины, – наверное, служанки принцессы.

Мне вспомнилась хмурая, недовольная женщина. Я думала, только мои служанки столь непочтительны.

– Кандакия, – озвучила мою догадку принцесса, – сейчас не время…

– Есть корабль, – снова поспешно перебила свою госпожу служанка, желая поскорее высказаться. – Мы можем обсудить детали позже, но, ваше высочество, у нас есть возможность уплыть. Возможность вернуться на Крит, к вашим родителям.

Не допустила ли она ошибку, обратившись к Федре «ваше высочество»?

Я заметила щелку в двери и прильнула к ней глазом. Она дала удивительно хороший обзор. Я увидела мужчину – старого паука Трифона. Служанка не была видна. А потом из кресла поднялась Федра, и по ее округлившемуся животу и оставшимися тонкими рукам я поняла, что она носит ребенка. Недаром служанка хочет увезти ее из Афин. «Что же я раньше сюда не вернулась?» – упрекнула я себя.

– Не «ваше высочество», а «ваше величество», – подтвердила мои опасения Федра. – Я царица этого дворца, даже если со мной тут не обращаются должным образом. Единственная царица этого дворца. А ты предлагаешь мне сбежать отсюда, как какой-то преступнице. – Ее голос возвысился, речь изменилась. – На мне нет никакой вины. Я не прелюбодейка. Я осталась верна своему мужу.

«Продолжай, – подумала я, – окажи мне услугу».

Принцесса, распалившись, ударилась в красноречие:

– Надо мной жестоко надругался мой собственный пасынок. Обещаю тебе: я добьюсь правосудия. Боги видели, что случилось, и не оставят это безнаказанным. Сначала Тесей убил моего брата. Теперь его сын обесчестил меня. Господин Трифон говорит, что я могу добиться наказания виновного в суде. Я верю, что такова воля богов.

Трифон зааплодировал ее пламенной речи.

– Значит, ваше величество, вы намерены обратиться в суд присяжных, чтобы Ипполита осудили за изнасилование?

Ее голос прозвенел колокольчиком, чисто и страстно:

– Да.

Я тихонько вернулась к себе, страшно довольная ночным приключением. Лучшей ночи для прогулки выбрать было невозможно. Теперь нужно решить, как использовать новообретенную информацию. Для кого она будет иметь большую ценность: для Тесея или для Миноса? Либо мне повременить и подержать ее при себе?

Акт III. Суд

Федра говорит