впились в кожу, что выступила кровь. Мне совершенно не нравилось, куда все это ведет.

– Я советую вам обратиться к этому новоявленному суду присяжных, с тем чтобы они признали вину Ипполита.

– Господин, вы неправильно понимаете мои с Тесеем отношения, – отозвалась Федра. – Для него мое слово против слова Ипполита – ничто.

– В том-то и прелесть новой, им же задуманной системы. – Глаза Трифона восторженно блеснули. – Решать будет не он. У него будет всего один голос, как и у остальных.

– Понятно, – с сомнением в голосе произнесла принцесса.

Неудивительно. Меня Трифон тоже не убедил.

– Все знают, каков на самом деле Ипполит. Это ваш шанс выступить за себя.

– Да, – протянула Федра, – выступить за себя. Против Ипполита. Против любого мужчины, считающего, что он может безнаказанно насиловать беспомощных женщин. И против мужчины, воспитавшего сына так, что тот тоже считает подобное нормой.

– Против Тесея. Против мужчины, который подверг вас опасности. Против царя, – мягко сказал Трифон.

Принцесса воспряла, гордо вскинув голову. Я думала, советник закрепит победу, но он вдруг поднялся.

– Госпожа, я еще не завтракал и вас от завтрака оторвал. Такие решения не принимаются на пустой желудок. Я оставлю вас обдумать возможные варианты. До возвращения Тесея все равно ничего не сделать, а его не будет еще несколько дней.

А мы совсем не ждали его в ближайшее время. Я бываю в кухнях и прачечных, но ни слова не слышала о том, что Тесей уже возвращается назад. По позвоночнику пробежала дрожь. не нравится мне, что у Трифона везде все схвачено.

Он повернулся, чтобы уйти, и отяжелевшая Федра встала.

– Благодарю вас, – сказала она.

– Хорошенько подумайте. На суде вам придется нелегко, даже если большая часть придворных будет на вашей стороне, – предупредил Трифон. – Вас вынудят рассказать о пережитом. Я не могу просить об этом, если вы недостаточно сильны духом.

Зачем вообще ее о чем-то просить?

В отличие от Федры, в его присутствии я не могла высказывать сомнения. Дожидаясь его ухода, я думала о том, как получше выразить свои опасения. Я уже видела, что говорить с принцессой придется осторожно, тщательно подбирая слова.

* * *

Поднять эту скользкую тему я решилась, лишь когда Федра села у окна смотреть вдаль, а я занялась вышиванием.

– Прошу простить меня, моя госпожа, но неужели вы согласны с предложением Трифона?

Принцесса резко развернула голову в мою сторону.

– А почему я должна быть не согласна с ним, Кандакия?

– Вам не кажется, что Трифон слишком скоро подталкивает вас к действиям, из-за которых вы, возможно, больше потеряете, чем приобретете? – не желая разозлить Федру, я говорила с сомнением в голосе.

– Мне не кажется, что он меня к чему-то подталкивает, Кандакия. Я просила у него совета, и он мне его дал. Да и какой у меня выбор? Сделать вид, будто я зачала дитя от бога? Ты слышала Трифона: в таком случае Тесей не оставит нас в живых.

– Останетесь ли вы в живых в ином случае?

Мы посмотрели друг на друга в упор. Принцесса глядела на меня глазами своего отца, и ее взгляд пронизывал, но я выдержала его. Федра моргнула и отвела взгляд.

– Это хоть какой-то план, – пробормотала она.

Из нашего разговора я поняла, что ее можно убедить рассмотреть другой план. У меня нет таких осведомителей, как у Трифона, но за короткий период пребывания в Афинском дворце я разузнала, кто в случае надобности может нам помочь. У меня нет денег, но я могу использовать имя Миноса, известного своим богатством. Не знаю, выполнит ли он потом обещанное мною, но если нет, то я всегда могу надеяться на милость Пасифаи, а как только мы покинем Афины, нам с принцессой уже сложнее будет навредить.

С такими делами обращаются не к служанкам, прислуживающим богачам, а к кухаркам, готовящим еду для всего дворца. Эти женщины, похоже, везде одинаковы: либо дородные и большерукие, либо тощие и жилистые. И те и другие запросто поднимают котлы размером со среднего мужчину и знают человека – брата ли, спутника жизни или даже старуху со славой колдуньи, – который может дать тебе необходимое, каким бы незаконным то ни было.

Служанки аристократок обычно грубы с кухарками, полагая, что их госпожи всегда будут вести себя безупречно и им не понадобятся такого рода услуги. Но рано или поздно мы все нарушаем не нами установленный закон.

* * *

Украдкой заданные вопросы привели меня ночью во тьму коридора самой зловещей части дворца. Холодно не было, но я дрожала и куталась в пеплос. Не стану утверждать, что Крит – идеальное место, но все же в Критском дворце я бы так не тряслась и не волновалась. В Кноссе есть свои темные закоулки, но он также пропитан аурой приличия и цивилизованности, в которой ничто не грозит женщинам средних лет. Афины же лишены щепетильности и культуры, особенно в отсутствие царя.

Мужчину я прежде ощутила по запаху и только потом увидела: в коридоре дохнуло зловонной смесью алкоголя и жирной говядины. Он остановился передо мной, громко хлюпая носом и вытирая его ладонью. Крыса, а не человек. Я стиснула зубы. Встречи с приятным субъектом я и не ждала.

– И кто это тут у нас, а? Не далековато ли ты от своих комнат? – насмешливо прогундосил мужчина.

На мгновение я испугалась, что он не тот, кто мне нужен, а просто аморальный тип, повстречавшийся в неудачный момент. Но затем я взяла себя в руки: естественно, он не станет мне ни с того ни с сего предлагать нелегальные услуги.

– Кухарка Люция сказала, что здесь я встречусь с тем, кто может оказать мне помощь в кое-каких делах. – Я говорила твердым голосом, напоминая себе: я не наивная юная девушка, как Федра, а зрелая женщина, способная владеть собой, особенно с такими грызунами, как это существо.

Мужчина громко хлюпнул носом.

– Люция слишком много болтает. У тебя есть деньги?

– Будут. По окончании работы. – Я затаила дыхание. Это самая шаткая часть моего плана.

– Посмотрим. Что тебе нужно?

– Я служу одной очень знатной женщине. Нужно организовать отплытие для нее и ее компаньонки. Вернуть ее на родину. Отец щедро заплатит за ее возвращение.

Мужчина качнулся на пятках и шмыгнул носом. Я промолчала.

– Если речь о той юной госпоже, о которой я думаю, то ее отец не ограничен в средствах, я прав?

Я кивнула.

– В таком случае почему собственный отец не пришлет за ней людей, чтобы вернуть ее домой?

Хороший вопрос, о котором я сама не подумала.

– Все не так просто, – попыталась найти я ответ. – Тут вовлечена политика. Такой шаг с его стороны будет объявлением войны.

– Если же юная госпожа вернется домой сама, то это примут как должное: красивая девушка сбежала от мужа вдвое старше ее, который к тому же почти не бывает дома.

Я опять кивнула.

– Не уверен, что это также не примут за объявление войны, но меня это не касается. Для меня главное – чтобы было что продать и купить. А в военное время, кстати, этого добра куда как больше. Хорошо. Я могу организовать для вас корабль. Но вам придется оставить здесь все свои вещи. Для них места не найдется.

Я еле сдержала улыбку, представив сундучок Федры с парой-тройкой хитонов и сменным пеплосом. Ни одну принцессу не отсылали с таким жалким приданым.

– Нас это устраивает, – тихо ответила я.

Он назвал цену: столько бронзы, сколько я никогда в жизни не видела. Вряд ли Минос потеряет сон, когда ему ее озвучат, и все же я сократила оную вполовину. Щуплый мужичок должен был ожидать такого, если я выступаю от лица царя. Он назвал другую цену, немного выше урезанной мною, и я с радостью ее приняла.

– Вы отплывете ночью. За госпожой следят?

– Насколько я знаю – нет. – Меня передернуло от этого вопроса. Я ни разу не видела ни охранника, ни чьего-то соглядатая, но внезапно испугалась, что у стен есть глаза, а у дверей – уши, и почувствовала себя жутко наивной.

– Я сам проверю и выясню. Если от меня не будет вестей, значит,