Впрочем, сегодня Энди позвонил ей не для того, чтобыпожаловаться на свое невезение, а для того, чтобы пригласить Кейт на ужин.

Ужинать с ним ей не хотелось, к тому же Кейт считала, чтоэто будет нечестно по отношению к Джо. Она так и объяснила Энди, но он принялсяуговаривать ее, сказав, что если ей не хочется в ресторан, то они могли бысходить в кино. Но и это предложение не вызвало в Кейт никакого энтузиазма. Унее просто не было настроения развлекаться, так что дело было вовсе не в Энди,с которым они были просто приятелями. Правда, иногда Кейт казалось, что Эндивлюблен в нее; несколько раз он даже пытался намекнуть на возможность болеетесных отношений, но Кейт сразу же ставила его на место и… продолжала с нимобщаться.

— Мне кажется, тебе просто необходиморазвеяться, — твердо сказала Элизабет, когда Кейт рассказала ей о звонке Энди. —Ведь не можешь же ты торчать в четырех стенах до скончания веков! Война можетпродлиться еще долго.

Существовала и еще одна причина, по которой Элизабет нехотелось, чтобы дочь становилась затворницей. Какие бы сильные чувства нисвязывали ее с Джо, они оставались всего лишь чувствами, то есть — чем-тонематериальным, зыбким. Джо не предложил Кейт выйти за него замуж, они даже небыли помолвлены и не давали друг другу никаких обещаний.

Они просто любили друг друга, но если для Кейт этого былодостаточно, ее мать продолжала беспокоиться. Она, без сомнения, предпочла бы,чтобы ее дочь влюбилась в Энди Скотта, а не в Джо Олбрайта — этого одинокогоальбатроса воздушного океана, для которого самолеты были важнее, чем брак исемья.

— По-моему, это будет не совсем правильно, мама, —серьезно сказала Кейт и, взяв книгу под мышку, ушла к себе в комнату. Онапрекрасно понимала, что, если будет сидеть дома, война покажется еще длиннее,но сейчас ей это было безразлично.

— Не может же она запереть себя в доме и никуда невыходить! — пожаловалась Элизабет мужу, когда он вернулся с работы. —Не понимаю, почему она должна ждать этого Джо? Ведь они даже не помолвлены…

Как и многим матерям, ей хотелось для своей дочери чего-тореального. «Лучше синица в руках, чем журавль в небе, — рассуждалаона. — Тем более такой журавль…»

— Если я хоть немного знаю жизнь, — спокойновозразил Кларк, — то формальная помолвка и взаимное влечение сердец — вещисовершенно разные. И первое далеко не всегда подразумевает второе. А что лучше…Думаю, ты и сама это знаешь.

Джо ему искренне нравился, и он хорошо понимал, что творитсяв душе его дочери. Возможно, Кейт не хватало житейского практицизма, но Кларксчитал, что это — дело наживное.

— Боюсь, дальше «взаимного влечения сердец» дело незайдет, — вздохнула Элизабет. — По-моему, Джо не такой человек.

— А мне кажется, что он человек порядочный иответственный, — возразил Кларк довольно резко: подозрительность жены былаему неприятна. — Я думаю, Джо не сделал Кейт предложение только потому,что не хотел оставить ее в восемнадцать лет вдовой.

Элизабет пожала плечами.

— На мой взгляд, — заявила она, — Джо Олбрайтвообще не из тех мужчин, которые способны сделать женщине предложение. Онслишком увлечен своими самолетами, это — единственная страсть в его жизни,рядом с которой все остальное кажется ему ничего не стоящими пустяками. Онникогда не сможет дать Кейт того, что ей необходимо. Самолеты, полеты — вот чтовсегда будет для него на первом месте. Услышав это мрачное пророчество, Кларкнахмурился: в словах жены определенно была доля истины.

— Вовсе не обязательно, — мягко возразилон. — Взгляни на Линдберга. Он тоже знаменитый летчик, но он женат, и унего есть дети.

— А откуда известно, что его жена счастлива? —скептически усмехнулась Элизабет.

Впрочем, вне зависимости от того, что они думали, Кейтпродолжала вести себя так, как считала нужным. Все каникулы она просидела дома,с родителями, а когда в середине января вернулась в колледж, то обнаружила, чтомногие другие девушки выглядят столь же несчастными. За каникулы пятеро из ееподруг успели выйти замуж и проводить своих мужей на войну, около дюжиныдевушек с курса обручились с будущими солдатами, да и остальные студентки почтивсе встречались с молодыми людьми, надевшими военную форму. Их письма ифотографии стали предметом оживленных разговоров, которые велись в студенческомкафе и в дортуарах, но Кейт, хотя и прислушивалась к ним с жадностью, участия вних почти не принимала. Вместо этого она как следует налегла на учебу, котораяпомогала ей хоть немного отвлечься от мыслей о Джо.

С Энди Кейт старалась видеться как можно реже, хотя оннесколько раз заходил к ней в общежитие в надежде вытащить в ресторан или вкино. Каждый раз Кейт отказывалась, однако, несмотря на это, они оставалисьдрузьями, и в конце концов она позволила себе прогуляться с ним в паркестуденческого городка. После прогулки они заглянули в студенческое кафе, и этодало Энди повод пошутить, что она все-таки «сдала свои позиции». Кейт, однако,считала, что это не настоящее свидание и, следовательно, она ничем не виноватаперед Джо. Так она и объяснила Энди, но он назвал ее рассуждения глупостью.

— Почему ты не позволяешь мне пригласить тебя вкакое-нибудь местечко поприличнее?! — простонал он, страдальческизакатывая глаза и лениво ковыряя вилкой засохший мясной рулет.

Грудка цыпленка на тарелке Кейт тоже была жесткой, какрезина, но она мужественно старалась не обращать на это внимания. Качество еды,которую подавали в кафе, с началом войны значительно ухудшилось, но Кейтстаралась убедить себя, что сейчас вся страна испытывает подобные трудности,хотя и понимала, что это верно лишь отчасти.

— Потому что мне кажется, что это будетнеправильно, — ответила она. — И потом, здесь тоже неплохо.

— Неплохо? Ты называешь это — «неплохо»?! — Эндиуказал вилкой на свое картофельное пюре, которое цветом и консистенциейнапоминало плохо размешанный обойный клей. — Каждый раз, когда мнеприходится обедать в этой забегаловке, я двое суток мучаюсь животом. А обедаю яздесь исключительно из-за тебя!

В самом деле, Энди приезжал в Рэдклифф только для того,чтобы повидаться с Кейт, но она считала, что ему вовсе не обязательно мучитьсебя. В Гарвардском колледже, где он учился, кормили не в пример лучше, к томуже у Энди были весьма состоятельные родители, и он мог позволить себе питатьсяв ресторанах, где качество еды было ничуть не ниже довоенного. В принципе, Кейтбыла тоже не прочь вкусно поесть, но принять приглашение Энди ей мешала мысль оДжо, который в ресторан пойти не мог. Великобритания давно ввела у себякарточную систему распределения продуктов, так что даже на солидное жалованье,которое получал Джо, он мало что мог купить. Ему приходилось рассчитыватьтолько на свой офицерский паек, а Кейт сильно сомневалась, что он очень ужотличается от того, чем кормили в студенческом кафе.

В конце концов она так ему и сказала, но Энди снова принялсяумолять ее сжалиться над его бедным желудком. Некоторое время Кейт слушала его,но потом ей стало скучно. Она хорошо знала, что Энди дарил своим вниманиемотнюдь не ее одну — напротив, он вел, если можно так выразиться, «активнуюсоциальную жизнь». Высокий, смуглый, с красиво очерченным подбородком и нежнымрумянцем на скулах, Энди был очень хорош собой, к тому же на данный момент оноказался едва ли не единственным молодым мужчиной во всем Гарварде. Девушкибуквально выстраивались в очередь, чтобы пойти к нему на свидание, так что онмог выбрать практически любую из студенток. Кейт была, пожалуй, единственной,кого Энди добивался сам — добивался настойчиво и упорно, — но так и несумел покорить.