не написал ни строчки, не отправил сердечка. Ещё через два часа ожидания вижу, что ник Джей-Джея окружён зелёным сиянием, и, чтобы не успеть передумать, быстро кидаю ему в личку свой рассказ. Нет времени объяснять. И выхожу из сети.

Пытаюсь читать учебники, хаотично переходя от одного предмета к другому, но даже в упражнениях по русскому допускаю такие дебильные ошибки, что приходится вырвать из тетради листок. Внутри всё дрожит и прыгает от напряжения. Нет, не выдержу! Снова прячусь, на этот раз в ванную, включаю воду – типа, принимаю душ. Возвращаюсь на страницу… Моей публикации в группе нет. Вместо неё – сообщение: «Нарушение правил сообщества № 8. Публиковать фанфики можно только в специальном треде. На стене сообщества этого делать нельзя!» И она его просто снесла. Лиз. Админ группы. Зато в нашем чате для сходок последнее сообщение – от неё: «В воскресенье у Кайлы в гараже всем быть обязательно! Нужно закончить Мэгги!!!» И всё. Перехожу на переписку с Джей-Джеем. Моё сообщение – передача файла – отмечено прочитанным. Но не отвеченным.

Говорят: внутри что-то оборвалось. И вот теперь знаю, как это. Я представляла, как расстроюсь, если никому не понравится фанфик. Или… вокруг меня прыгает от радости Кайла, дарит одну из своих фенечек, Этти распахивает свои огромные глаза: «Ни фига себе, Арабелла! Ты крута!» И Лиз, сверкая круглыми стёклами очков – «Отличная работа!», – протягивает мне руку, как равная. Как воздушно мне будет от похвалы. Их похвалы. Но они не сказали вообще ничего. Словно это ничего не значит. Словно я ничего не значу.

– Ты утонула, что ли, там?

Выбираюсь из ванной и по пути в комнату решаю не ковыряться дальше, до завтрашнего будильника не проверять телефон (только если не будет личных сообщений!), но думать себе запретить не могу. И между своими мыслями, как между страницами скучной книги, слышу твой голос.

Тебе грустно.

Я думала, они поймут. Никто не понял.

Сирил поняла! И потом. Ты не знаешь точно, что случилось и почему.

Не хочу говорить об этом.

Наше молчание не напряжённое, оно как моё дыхание, от которого пододеяльник над головой трепещет, словно небесный парус Мэгги.

Полетели куда-нибудь?

Выбери любую точку во Вселенной.

Я представляю себе карту галактик, разбегающихся во все стороны, как на заставке «Огненной звезды». Нет настроения выбирать точку. Я хочу погрузиться в черноту космоса, как в одеяло. И ты понимаешь. Мэгги обнимает меня, нас обеих, и укачивает в своём брюхе, словно добрый кит. Летит безо всяких ориентиров, и мы внутри, две маленькие рыбки, в безопасности. Я знаю, что утром всё будет как всегда: снова школа, еда из контейнеров, строгие сообщения от Лиз, когда ждёшь смайлик от Сирил… Но сейчас… сейчас у меня всё равно есть ты, а у тебя – я. Здесь, в моей голове, разница в световые годы и ещё в двести земных лет стирается. Мы нашли друг друга в этой Вселенной. Разве это не чудо? И если я буду помнить об этом, всё выдержу.

✎

Раньше по школе я ходила как по минному полю, но после истории с кладовкой эти меня вроде как сторонятся. А я о них вообще не думаю, что для меня тоже в новинку, ведь самая захватывающая часть школьного выживания заключалась как раз в том, чтобы избежать встречи с ними. Нет времени даже подумать, какую гадость они опять вытворят. В нашем фанатском чате продолжается обычная жизнь с обсуждением постройки Мэгги, косплея и всего остального. И я не знаю, как себя вести. Тоже как будто ничего не было? Как будто я не выкладывала фанфик, который Лиз убрала? И тогда я думаю: а как бы ты поступила на моём месте? Ты бы не стала молчать о том, что для тебя важно.

Значит, надо будет… поговорить с Лиз. Ладони потеют, когда понимаю, что приняла решение. Я должна разобраться с ней, по-нормальному разобраться, иначе нашему общению в фандоме, на конвенте, нашей дружбе (а вдруг!) будут мешать такие вот недоговорённости. Я представляю, как после сходки в субботу или в воскресенье, когда мы, потные, вылезем из-под Мэгги, позову Лиз в сторону и скажу: «Можно с тобой поговорить?» И тогда…

– Что могу сказать. Вы меня опять разочаровали.

Шлепок бумаг по столу, как пощёчина, возвращает в реальный мир. За парту. На которую староста уже бросает листочек с моей контрольной. Я забыла про неё. Напрочь. Контрошка по геометрии казалась несовместимой со всем, что я пережила за прошлую неделю: миг пробуждения силы, щипание газировки в носу (или слёзы счастья?) в гараже Кайлы, сияние белого халата и стук контейнеров с синими крышками друг о друга… И всё это превращается в ничто, сужается до цифры на обрывке страницы. Я такой оценки никогда раньше не видела.

Под моим решением задачи красной ручкой написано «2+». Рядом всхлипывает соседка по парте – хорошистка Женька Дергачёва. На её листке цифра «2».

– Это какой-то кошмар! – продолжает Анна Михайловна, глядя на притихший класс.

Двадцать пять человек боятся вдохнуть.

– Только один ученик начал решать задачу правильно! Только у одного человека – под конец урока – заработала голова!

Анна Михайловна произносит имя, и меня оглушает им, и двадцать четыре пары глаз протыкают меня насквозь. Хорошо, сижу на первой парте. Хотя бы не вижу их. Я решаюсь поднять взгляд на Анну Михайловну. Она что, шутит? Решила посмеяться вместе со всеми надо мной? Почему у меня тогда двойка?

Она и так понимает, что я это хочу спросить, поэтому говорит:

– Но только начал. Бросить на полпути – это всё равно не результат.

И снова классу:

– Допустить ошибку сейчас можно! От этого не зависит ничья жизнь. Вот когда-нибудь полетите в космических кораблях рассекать пространство – там и будет нужна точность. А пока учитесь! Будем разбирать контрольную.

Я смотрю на доску, как все, пытаясь выводить в тетради треугольники и прямые. Но в голове звучит эпичная музыка, из тех, что прилипают, едва услышишь. Анна Михайловна не просто так сейчас сказала про будущее, космические корабли. Будто она что-то знает. И если это она, взрослая, сказала, значит, мои фантазии не такие уж безумные. А ещё… Мне просто не хватило времени… У меня лучшая оценка в классе. По геометрии.

По дороге домой думаю не о том, что собиралась сказать Лиз, не про Фабрик Кон, а… про оценки. Однажды от сдачи теста будет зависеть, типа, вся моя жизнь. Но