отражает ли оценка то, что я есть на самом деле? Вот я несу в сумке «2+», и это лучшее, что получала за всю учёбу. Вновь переслушиваю в голове, как Анна Михайловна это сказала… «Хватит, задавака, нашла чем гордиться», – прерываю сама себя. Интересно, ты сдавала тесты? Наверняка сдавала, и они были покруче какого-то там ЕГЭ, который даже некоторые профессора нормально написать не могут. Ты прошла все испытания, потому что очень умная – не только по нашим земным меркам, но и по крутым параметрам вашей великой цивилизации.

Не забывай, что наша великая цивилизация уничтожена.

Ты всё время принижаешь свою значимость.

Потому что ты её преувеличиваешь. Пойми, дело не в уровне IQ, или в чём там у вас это измеряется. Дело в том, как ты применяешь знания. И воображение. И не бояться рисковать! Вот что важно!

Но для этого нужно, как это… систематически заниматься. Тренировка. Дисциплина. Как бег! Рано или поздно я пройду последнюю перекладину. Но это будет, потому что я не сдавалась! С мозгами то же самое…

Мне даже стыдно, до чего банально всё это, почему не приходило в голову раньше. Домашние задания всегда казались чем-то вроде кандалов для узника – носить обязательно, не снимая, с первого по одиннадцатый класс, – и я всегда старалась отделаться от них поскорее, чтобы от этих бесполезных суток жизни остались какие-то часы на себя… Может, поэтому я никогда хорошо не училась; может, только думала, что стараюсь, обманывая саму себя. Но теперь чувствую в себе странный огонёк. Мне… интересно. Я хочу попробовать.

А ещё… сила. Как тогда, в кладовке, – маленькие комочки синего пламени внутри меня. И они освещают… пещеру? Склад? Мой мозг, в котором храню всё самое нужное мне в жизни. И всегда могу это достать.

Дома я не даю себе ни малейшей передышки, запрещаю даже думать о постороннем. Еду и все другие отвлечения оставим на потом. Раскрываю учебник по геометрии первым и возвращаюсь к подзабытым теоремам. Привычно лезет мысль, чтобы это поскорее кончилось, сталкивает с нужной траектории. Телефон вибрирует вспышками сообщений и уведомлений. А вдруг там что-то срочное? Проверяю. Кайла запостила фотки Мэгги. Первый вариант. Собранный нами корпус похож на рыбу-переростка, белая простыня свисает, как брюхо перед потрошением. Но всё же лайкаю фотку и собираюсь отправить Сирил дельфина с сердечком…

– Так, стоп! – говорю я сама себе.

Если я сейчас что-то сделаю, завяжется разговор, и время снова пролетит впустую! Кладу телефон в стол, под тетрадки, экраном вниз. Но искушение слишком велико, и тогда я его вообще выключаю. И убираю в сумку для побега, спрятанную в шкафу. Нет, думаю, если у меня хватило сил – и умственных, и физических – выбраться из ловушки, в которую меня запихнули эти, то и на своих баранах-параллелограммах смогу сосредоточиться. Ничто меня больше не отвлечёт. Поехали!

Открываю учебник на выдохе и читаю, читаю, читаю в упор. Но между мной и теоремой будто вырастает кирпичная стена. Дело не в том, что я не понимаю, а в том, что не хочу понимать! И тогда я изнутри толкаю эту стену… осторожно и упорно – кирпичик за кирпичиком. Комочки силы пульсируют в пальцах, помогают направить сопротивление… Один кирпич выпадает. Я поднимаю его и вижу насквозь! Во всех трёх измерениях! Все его грани светятся, как основа Мэгги, которую Сирил показывала на чертежах.

Мысленно отделяю каждую плоскость, затем аккуратно снимаю каждую грань – и грани оказываются отрезками, – теперь отодвигаю их друг от друга – и вновь склеиваю. Надписи над ними тоже возникают как бы сами собой, высвечиваются в темноте: AB-BC–CD-DE – и так до GH. А если провести линию от угла одной плоскости к самому дальнему от него углу другой – наискосок – от A к H? Я делаю эту линию ярче, она горит, как флуоресцентная лампа в школьном коридоре, как джедайский меч. Теперь это не просто abcd’эшная кракозябра! Все стороны кирпича – внешние и внутренние – стали конкретными, живыми, узнаваемыми. Как истребители, зависшие в боевом строю, и каждый со своим номером!

Ты так же ориентируешься в пространстве, да? Вот таким внутренним взором? Божечки, как просто! Почему ты сразу не сказала, что это так просто? Пространственное мышление! Это как… космос открывается передо мной во всей красоте, совершенный.

Я вижу решение, просто прочитав условие, и собираюсь записать всё подробно в тетради по геометрии – и смеюсь, замечая, что эту задачу из учебника нам не задавали. Всё равно напишу.

Но вдруг.

Всё стирается.

Трёхмерное пространство исчезает.

Кирпичная стена исчезает.

Остаётся только чёрная бесконечность.

– Ах ты дрянь!

Звук приходит издалека, словно я в скафандре. Мысли, звеня, разбегаются испуганными рыбками. Она разворачивает меня, заставляя смотреть, трясёт перед лицом экраном смартфона с электронным дневником. Я смотрю, только без звука. Так происходит, я слышала: если чего-то становится слишком много и мозг не готов это воспринимать, он это просто выключает. Мой мозг выключил её ор, фонтан слов, окативший меня вместе с брызгами слюны. Всё равно знаю наизусть. Я бесполезная, тупая, ничего не учу, только делаю вид, выйду из школы со справкой. Так чувствуют себя рыбки в аквариуме. Им некуда бежать. Изнутри аквариума слышу, как мой голос произносит слова. О том, что все написали контрольную плохо. Хочу сказать самое важное – что меня похвалили. Что я написала лучше всех… Но даже изнутри слышу, что мямлю, оправдываюсь, а она этого терпеть не может.

– Да плевать на остальных! У остальных это единственная двойка в четверти! А у тебя четвёртая подряд! Ты специально жизнь себе ломаешь? Из принципа, чтобы всем было плохо? Плохо будет только тебе!

Она почти красивая, когда у неё вот так искажается лицо. Как на тех фотографиях, где меня ещё нет. И Аньки нет. И отца ещё не было в её жизни. Некоторым людям просто лучше одним. Ей точно было бы лучше, но она уже связалась с нами, и ей из этого никак не выпутаться.

– Господи, за что мне это всё.

Она садится на пол как есть, в верхней одежде, и смотрит мимо меня. Я возвышаюсь над ней, и почему-то это очень страшно, хотя наверняка означает, что всё почти кончилось.

– Я стараюсь. Правда стараюсь… Будь умнее, тогда ещё взяла бы вас в охапку и рванула в Москву со всех ног. Пешком бы пошла, побиралась бы по дороге! Но нет, сидела, жалела себя. Дура.

Это она уже себе. Я сто раз слышала