сначала».

Вихтих заметил «Фелерхафте Тюрм», еще одну таверну в слишком чистом городе, где все выглядело почти одинаково же. Он двинулся к ней, обдумывая ситуацию на ходу. Если обычные люди больше не знают, что он – величайший фехтовальщик в мире, насколько хорош он окажется на самом деле? Может, стоит плюнуть и вернуться? Может быть, сейчас не лучшее время обнаружить, что он больше не…

Вихтих остановился как вкопанный. Люди, ругаясь, обходили его. Он не обращал на них никакого внимания. Если он не величайший фехтовальщик в мире, то что он тогда?

Ничто.

«Я умру, если стану никем и ничем».

Все, что ему нужно было сделать, это убить этого – черт возьми, он не мог вспомнить имя этого человека, – и все снова узнают, что Вихтих – величайший фехтовальщик в мире.

Хлопнув дверью, чтобы привлечь всеобщее внимание, Вихтих вошел в таверну и принял героическую позу. Он знал, что свет удачно подчеркнет рыжину волос, серо-стальные глаза засияют, а пыль, взметнувшись, окутает золотистым плащом. Слишком поздно он вспомнил, насколько невероятно чистые здесь улицы. Это его раздосадовало, но Вихтих отмахнулся от этой мысли. Небольшая потеря. Чтобы произвести впечатление на зрителей, хватит и его героической позы.

– Какой-то мечник, – протянул хорошо одетый мужчина, сидевший за столом в окружении кучки богатых идиотов, вроде бы не вооруженных. Рукояти парных мечей торчали над плечами. Он выглядел худым и мускулистым.

– Фехтовальщик, – поправил Вихтих, хмуро глядя на богато вышитую рубашку мужчины и осознавая, насколько скромно по сравнению с ней выглядит его собственная. Ему и впрямь стоило сначала заглянуть к хорошему портному.

– Ты?.. – Как, черт возьми, та девчонка говорила, зовут этого мечника?

– Курц Эрфюрхтиг, – кивнул тот. – Собственной персоной, опасен вдвойне.

Он оскалил идеальные зубы, и Вихтих отметил отсутствие шрамов. Это был искусный фехтовальщик.

– А ты? – спросил Курц.

Вихтих низко поклонился, нацепив на лицо свою самую любимую улыбку. Волосы взметнулись безупречной волной. Теперь Курц, без сомнения, захотел его убить.

– Вихтих Люгнер, – ответил он, наблюдая за глазами Курца в ожидании хоть намека на узнавание и с радостью его обнаружив. – Я вижу, ты слышал обо мне.

– Слышал, ты умер, целуя задницу какого-то Поработителя в Найдрихе, – сказал Курц.

Вихтих усмехнулся, наслаждаясь предстоящим моментом:

– Вряд ли. Меня убил бог.

– О? – спросил Курц. – И какой же?

Вихтих пригвоздил фехтовальщика взглядом плоских серых глаз.

– Твой, – он широко развел руки, зная, как красиво при этом взбугрятся мускулы, и позволил улыбке полного превосходства медленно проступить на лице. – Пусть он поразит меня на месте, если я лгу.

У завсегдатаев «Фелерхафте Тюрм» одновременно вырвался вздох в ожидании небесной кары. Только Курц оставался неподвижным и спокойным.

– Нет? – Вихтих пожал плечами, снова поиграв мускулами, и опустил руки. – Вы знаете, что я говорю правду, – продолжал он, уверенный, что его жажда гефаргайста в уважении заставит их именно уважением к нему и проникнуться.

– Твой бог убил меня, и твой бог вернул меня к жизни, – он опять пожал плечами, словно речь шла о каком-то пустяке. – Иногда из Послесмертия возвращаются особые души, – произнес он, повторяя слова Моргена. – Чтобы завершить незаконченные дела.

Курц поднялся, оказавшись высоким и худощавым.

– Ты богохульствуешь. Я накажу тебя.

– Я здесь не для того, чтобы обмениваться шлепками по заду, – сказал Вихтих. – Твой бог вернул меня к жизни, чтобы я мог исполнить свою судьбу и стать величайшим фехтовальщиком в мире. Он назвал меня Первым Мечом Геборене, – забавно было не лгать. По крайней мере, почти.

– Предлагаю выйти на улицу, чтобы не испачкать этот прекрасный пол.

Вихтих увидел, что все здесь устлано коврами с замысловатыми рисунками, и приподнял бровь. Какой чертов идиот кладет ковры на пол в таверне? И почему здесь не воняет пролитым элем?

– Пойдемте, – сказал Курц своей компании. – Это будет быстро.

– Быстро? – бросил Вихтих через плечо. – Ты можешь только быстро?

Он с выражением неприкрытого разочарования покачал головой.

– В мое время, когда такие паршивцы, как ты, еще на горшок ходили, фехтовальщики знали, что такое настоящий поединок.

– Я в курсе, что тогда много чесали языками, – парировал Курц, вызвав смех и хихиканье своих поклонников.

– Вот тут ты прав, – огрызнулся Вихтих. – Если толпа на твоей стороне, ты уже победил. Если ты насчет этого не в курсе, ты уже мертв.

Он кивнул на толпу последователей Курца:

– И, судя по тому, как вымученно они смеются, ты их уже потерял.

Ложь, но зерна сомнения были посеяны. Неуверенность в себе – а Вихтих не сомневался, что у фехтовальщика ее в избытке, как иначе он стал фехтовальщиком? – доделает все остальное.

Обнажив клинки, Вихтих встал в позе расслабленной готовности, дожидаясь Курца. Он наблюдал, как мужчина вытаскивал собственные мечи (они эффектно блеснули), как принялся подпрыгивать и потягиваться, разогреваясь. Вихтих не шелохнулся. Его неподвижность, полная уверенность в себе и явное полное пренебрежение к противнику сыграют ему на руку гораздо сильнее, чем любая разминка.

– Ты уже закончил? – спросил Вихтих в тот момент, когда стало ясно, что фехтовальщик вот-вот завершит разминку. Всегда нужно использовать каждую возможность. Таким образом, когда он закончит, это будет выглядеть так, как будто он сделал это потому, что его смутили слова Вихтиха.

Курц кивнул и фыркнул, но промолчал.

Как этот идиот стал величайшим фехтовальщиком в мире, Вихтиху никогда не понять.

– И последнее, – сказал Вихтих, подняв руку. Курц уже шагнул к нему, держа мечи наготове. Колебания перед самым началом поединка могли заставить зрителей на мгновенье усомниться в нем, но ключевая реплика, которую он собирался бросить в лицо оппоненту, того стоила.

– Что? – спросил Курц, держа мечи наготове, если вдруг Вихтих собирался его таким образом подловить.

– У тебя при себе много монет?

– Много, – похвастался Курц. – Больше, чем…

– Хорошо, – перебил его Вихтих. – Мне нужно будет купить лошадь, когда я здесь закончу.

Курц атаковал. Как одержимый, он осыпал противника безумным градом ударов, но Вихтих узнал этот стиль. Этот человек выучился обращаться с мечом у гвардейцев Ферцвайфлунг, элиты, которая защищала самые главные сокровища банка. Вихтих рассмеялся. Он как-то согрешил с гвардией Ферцвайфлунга – продал им свои умения за деньги. Они называли его Первым Мечом, платили так, что лучше и не бывает. Он ушел только потому, что служить в гвардии оказалось чертовски скучно – очень редко удавалось кого-то убить. Да тут еще и жена почему-то захотела перебраться куда-нибудь из города – они и переехали в деревню.

Вихтих кружил, уйдя в глухую оборону.

– А ты неплох, – сказал он.

Курц ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами, и сделал ложный выпад.

– Я думаю, ты