Двое старейшин из разных городов скрестили взгляды. Игру в гляделки проиграл Ванифаци, скорчив кислую мину, а Рыков презрительно скривился на лживо – приторного старейшину. Пикировка двух членов совета отвлекла зрителей от Ильзы, которая побледнела и слегка пошатнулась.

Стальная леди вспомнила, как по её просьбе, после падения Мерина, гвардейцы прочесали близлежащие районы, ища исчезнувшего Эрвина Вышнева. Как она могла забыть об этом, когда пришла сюда.

Глава Меры вскользь глянула на Ванифаци, только бы тот не проболтался. Нет, будет молчать, он ей кое-чем обязан, грошовый комбинатор.

— Предлагаю вынести недоверие Ильзе Раструб и оправдать дракона, — ободрённый поддержкой мироградца, произнёс Бажен Светозаров.

— У вас личный интерес к дракону? — спросила Ильза, которая чудом ещё не вцепилась в лицо старейшины, бедняга даже не предполагал, насколько Ильза близка к исполнению своего желания.

— Я за правду, — парировал Светозаров, — слишком много сомнительных событий. Вы, — он указал пальцем на Ильзу, — недавно стояли на этом же месте, и сейчас мы вновь собрались здесь. Возможно, — по залу пробежал ропот, — возможно, первый раз мы совершили ошибку. Сейчас расплачивается вся Верховия. Совет Меры, который контролировал верховенцев, стал не только бесполезен, но и опасен. Ильза Раструб предлагает нам войну с кругляшами. Вот к чему привело её правление. — Бажен возвысил голос, — старейшины, — призываю отстранить главу Меры от должности, наложив следящий браслет.

В зале повисла тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног и шелестом одежды. Судебная машина, построенная на беспристрастных данных Высотомера, рухнула вместе с ним. На постройку Высотомера требовался антракс, целая плита антракса — горящего угля, как называли его кругляши. Не зря Бажен напомнил им о первом заседании. Они тогда сплоховали. И первый, кто уступил под напором Ильзы, был Глава Верховии. Это он дал Раструб второй шанс.

Тирольд Активный прокашлялся, Ильза была серьёзным противником, записать её в список врагов не хотел никто. Тревогу и трепет ощущали многие. Подать голос в её защиту или спустить дело на тормозах? Недоверие к Главе Меры стало слишком сильным в последнее время.

— Что скажешь, Ильза? — произнёс Тирольд, — ты как всегда не виновата?

— Конечно, нет!

Совет Меры всегда имел в своем распоряжении свою армию верхотуров. Поимка уклонистов, слежка за людьми давали право использовать этих наездников, которые подчинялись непосредственно Совету Меры. Ильза тщательно подбирала кадры. Фанатичная преданность Главе Меры и неукоснительное исполнение её распоряжений вот главные качества, которые требовались от новобранцев.

Ильза Раструб всегда доводила дело до конца. И хотя ей ограничили полномочия, она не собиралась выходить из игры. В руках стальной леди находилось много важных ниточек, и ни одну она не выпустила, зная, как их можно задействовать. План мести и возвращение своего влияния она решила сделать поэтапным. На первом месте стояло уничтожение дракона, который был как кость в горле. Серебристый маломерка спутал карты в великолепной игре, его смерть будет началом череды неприятностей семейства Светозаровых.

Ильза быстро просчитала, куда клонил Бажен на Совете Старейшин и для чего ему нужна реабилитация дракона. Она поняла: чешуйчатый у Добромира, и тот хочет его прибрать к рукам. Ну, что ж, посмотрим, милый мальчик, кто кого перехитрит. Ты вступил в противостояние со стальной леди, поэтому не жалуйся на последствия.

Соня

Падаю в чернильной темноте, не чувствуя ни ветра, ни холода, только ощущение бескрайнего пространства. Странный, долгий полёт в неизвестность, где я скоро разобьюсь. Неужели такая огромная высота? Почему я до сих пор лечу? Где то, что меня остановит навсегда?

Я не летела, кувыркаясь, поломанной куклой, а просто падала, отдаленно думая о том, что внизу может оказаться глубокий снег или сетка, (откуда ей только взяться) и я спасусь, не умру. Внизу будет то, что не даст мне покинуть этот мир. В ночной непроглядной темноте я открыла глаза. Сердце от страха колотилось, как у маленькой птички. Падение с огромной высоты было реальным, как наяву.

Успокоиться удалось только к утру, когда слабый рассвет начал просачиваться сквозь жиденькие шторы. Глаза закрылись сами собой, я подумаю днём, что означает этот сон, сейчас просто не осталось сил.

— Кто был на Огненной змее в твоём сне? — спросила я, отхлебнув из чашки горячий травяной отвар, и Добромир смутился.

Малочисленная группа товарищей собралась вокруг стола на завтрак. На днях Ларри и Асанна покинули Овечечку, чтобы возвратиться в Межгорье, утрясти все дела, и если получится, вновь вернуться сюда. Им не следовало светиться, отпуск Асанны подошёл к концу, и в управе могли возникнуть ненужные вопросы, если она вовремя не появится на работе. Следовало узнать и об Авивии. Всё ли с ней в порядке.

Наша тройка осталась в том же составе, в каком начала путешествие. И теперь мы, вроде как мирно, попивали чаек.

— Отчётливо я видел себя, нас. Не могу точно сказать, картинка стерлась, — неожиданно сбивчиво заговорил чемпион.

— Наверное, видел Эрвина, — я весело хмыкнула, — кого ещё?

— Скорее тебя, — ответил Добромир.

— Зачем гадать, — сказал Эрвин, — мне нужны деньги, я полечу.

Неожиданное заявление поставило чемпиона в тупик, он вдруг растерял слова, хотя несколько минут назад вышел к завтраку в уверенности, что всё идёт по плану. А теперь перед ним возникла дилемма, вступить в спор с Эрвином или промолчать.

— Лара не сможет выиграть сейчас, она еще не доросла до такого уровня, — выдал Добромир, кажется, разозлившись на самого себя. К дракону в глотку, компромиссы. Что он мямлит, как ученик у доски.

— Я выступлю с Горынычем, это мой дракон, — сказал Эрвин.

Солнечный свет из открытого стелился теплыми полосами по деревянному полу, отражался от начищенного шлема чемпиона на столе. Утро дышало спокойствием и умиротворением, но Добромир не находил их в своей душе. По-хорошему, я думала, ему не надо было заводить разговор с Эрвином, потому что каждый раз при сложении два плюс два, получалось что угодно, только не четыре.

— В этом раскладе есть одно но, — произнес Добромир, понимая, что ступает на тонкий лёд, — ты ни разу не выступал, а гонка серьёзная.

— Ещё есть время, я потренируюсь, — в расслабленной позе Эрвина сквозила насмешка, — Соне не стоит рисковать.

Ага, кто бы говорил. Я пока не вмешивалась в разговор. Может без меня договорятся?

— Я понимаю, ты хочешь проверить себя, — кивнул Добромир, соглашаясь, — но нам надо выиграть.

— Я выиграю, — отмахнулся Эрвин, — пойдём уже тренироваться.

Дав Эрвину мысленный подзатыльник, я усмехнулась, зря старался Добромир, всё было решено заранее, просто игра на нервах чемпиона — любимое занятие Вышнева.