— Сними купол, я полетаю, — сказала без предисловий чемпиону. Добромир, который видел тренировку Эрвина, молча подал мне серебряный шлем.

Когда я подошла к Горынычу, то глазам не поверила. За неделю он изменился до неузнаваемости. Передо мной на цепи сидело несчастное худое создание с тусклой серой шкурой. В драконьих глазах плескалась такая боль, что я чуть не расплакалась.

— Что он с тобой сделал, — прошептала дрожащими губами, отстёгивая цепь, погладила жёсткую шею дракона. Серебристый маломерка в ужасном состоянии, а я прячусь в кусты, не желая сердить господина.

Хватит. Больше не отдам своего дракона Эрвину. Пусть хоть на метле летит, мне безразлично.

Взбираясь по хребту Горыныча, я чуть не навернулась с его исхудавшей спины, благо, что удержалась за гребень. Добралась до седла и пристегнула карабин. Не успела скомандовать, как дракон мгновенно взлетел и ринулся в вышину.

Чтобы унять расходившуюся злость, я бросила поводья. Мне хотелось наперекор всем доводам покинуть безопасную Муравку, которая стала тюрьмой для моего дракона. Ветер бил в грудь холодной струей, охлаждая разгоряченную кровь. Горыныч, почувствовавший свободу, рванул на север как сумасшедший, навёрстывая упущенное за все дни в неволе.

Мы с Горынычем одновременно заметили погоню. За нами гнались три дракона с всадниками без опознавательных знаков. Не верхотуры. То, что парни, не погулять вышли, я сообразила сразу. Три могучих дракона нагоняли нас. Путь в Муравку отрезан, внизу голые горы, чуть покрытые кустами, спрятаться негде.

Горыныч почуял опасность и рванул вперёд. Несколько арбалетных болтов просвистело рядом. Горыныч бросился в сторону, вниз, вверх. Он метался как воробей от ястребов. Его головокружительная пляска между арбалетных болтов вызвала давно забытый спазм в желудке. От ужаса, творящегося вокруг, мой разум отключился. Сердце с бешеной скоростью колотилось в горле. Горыныч был великолепен, но проигрывал в скорости, оторваться от преследователей не получалось. От болтанки, свиста стрел над головой, головокружительных кульбитов дракона я впала в дикую панику.

Мы сейчас погибнем.

Возможно, наёмники загнали бы нас быстрей, но Горыныч не сдавался, а я в приступе паники не вспомнила о своей силе, намного превосходящей врагов. Мозги отключились, я скрючилась на спине дракона, сжалась, что было сил, чтобы уменьшиться в размере, каждую секунду ожидая удар в спину.

Погоня затягивается.

Они отстанут. Скоро стемнеет.

И тут дракон вздрогнул всем телом, арбалетный болт вонзился в его бок. «Конец, — мелькнула мысль, — сейчас добьют».

Еще несколько мгновений мы летели в тишине, как в пустоте, я оглянулась, наёмники скрылись, будто растворились в наступающих сумерках.

Соня

Горыныч, миленький, терпи, пожалуйста, — слёзы застилали глаза, я ничего не видела, кроме дёргающихся рывками крыльев Горыныча. Мы сейчас упадём, под нами великаны-деревья, густо сомкнувшие кроны. Их толстые ветви добьют Горыныча, который и так летит из последних сил.

Помочь Горынычу, помочь! Я зажмурилась. Вообразила плотный поток воздуха, толстую плотную подушку под брюхом Горыныча. Поток помогает ему, держит тело дракона, крыльям легче, они почти не ощущают вес гиганта. Вздох облегчения вырвался из груди дракона, я, кажется, забыла, как дышать. Надо дотянуть до открытого участка, мы сядем, я что-нибудь придумаю. Надо одновременно расслабиться и собрать волю в кулак, чтобы Горыныч не упал. Мне казалось, он готов сдаться.

Моё сердце обливалось кровью, но я отгоняла страшные мысли. Нет, не буду бояться. Полёт опять неровный, с каждым взмахом Горыныч проседает всё сильней.

Перед глазами плывет туман. Я птица с огромными крыльями, которая летит снизу и своими равномерными взмахами помогает дракону. Видение удерживаю несколько секунд, оно помогло. Горыныч, действительно, летел, потом еще немного, после чего поймал поток и снизился.

Ледяное озеро! Мы опять приземлялись на его поверхность, но сейчас Горыныч не падал камнем, дёргано парил, стараясь дотянуть до берега.

Я приготовилась. Знала: если упадём в озеро — вода обожжёт, ледяными иголками вопьётся в тело, Горыныч сможет перенести холод, лапы у него должны грести.

Посадка наступила неожиданно, и дракон с головой ушёл под воду. Я соскользнула с его спины, умудрившись остаться на поверхности. Горыныч вынырнул и погрёб к берегу, от страха я, кажется, даже не чувствовала ледяной воды. Придерживаясь за гребень дракона, плыла рядом. Только бы добраться до берега. За Горынычем по воде тянулась кровавая полоса, я сглотнула ком в горле. Гребки дракона становились все медленней.

— Ещё, ещё немного, потерпи, скоро берег, — шептала, чувствуя, как силы покидают моего любимца.

Страх за Горыныча, мысли о спасительном береге вытеснили ужас перед ледяной водой. Горыныч заскрёб когтями по камням, остановился, сделал несколько нетвердых шагов и, не проронив ни звука, рухнул, как подкошенный. Крылья Горыныча полоскались в воде темными тряпками, а сам он в одночасье превратился в огромный прибрежный валун.

Я, торопясь, выбралась на берег, голова дракона лежала в воде, но ноздри и глаза были на поверхности. Захлебнувшись в крике, я упала на колени, обхватила голову любимого чудовища. Неужели он, собрав последние силы, дотянул до берега, спас меня, а сам умер?

Минутная пауза показала — Горыныч дышит, значит, не всё потеряно. Повторяя про себя как молитву, что драконы живучие, я по воде обошла дракона. Из его бока торчала толстая стрела, окрашивая воду в бурый цвет. Руки замерзли, я ожесточённо растёрла синие от холода пальцы. Нож у меня есть, я вытащу стрелу.

Чуть не завыв от ужаса, глядя на израненный бок дракона, я прикоснулась к шкуре ножом. Он даже не порезал её. Нож надо было вонзать со всей силы. Сделав три коротких выдоха, я сделала глубокий вдох и резко воткнула нож в бок дракона. Он вздрогнул всем телом, а я, судорожно дернувшись, надавила на нож. Крупная дрожь сотрясала меня. Вдруг я делаю хуже?

Со всей силы укусила себя за ладонь. Резкая боль помогла прийти в чувство, наконечник стрелы поддался, я потянула его на себя, цепляя живую плоть Горыныча и содрогаясь от страха. Кровь брызнула из открытой раны. Последний рывок и стрела оказалась в моей руке, я с отвращением отбросила её в сторону.

Как же не подумала, что края раны надо стянуть. Чем это сделать? Я почти не чувствовала тело от холода, стоя в ледяной воде по пояс. Какие-нибудь скобы, что-нибудь? Что можно придумать?

Что?

Отогревая дрожащие ледяные руки дыханием, я притоптывала ногами, почти не чувствуя их. Мозги тоже заледенели. Серёжки! Трясущими руками не сразу удалось расстегнуть сережку. Получится ли проткнуть шкуру Горыныча? Мои девичьи небольшие сережки без всяких камушков казались совсем миниатюрными рядом с кровоточащей раной дракона. Пытаясь проткнуть шкуру дракона, я уронила серёжку в воду. Вторую скрепку серёжку я сумела прицепить. Одной серёжки недостаточно, она стянула рану немного у края.