Салли нахмурилась.

– И с чего ты решил, что люди Мельхиора могли найти сокровище? – спросила она.

– Я оставил это письмо на видном месте, когда мы ушли на рынок, – объяснил я. – Вор увидел бы его.

– Но в письме не говорится, где сокровище. Оно просто…

Я резко выпрямился.

– Указывает, где найти следующую подсказку.

Мои мысли неслись в бешеном ритме. Салли была права! Письмо не вело к самому сокровищу – лишь к следующему сообщению. Поэтому, даже если вор видел шифр, спрятанный в заглавных буквах, он не мог знать, где находится клад. А значит…

Я пытался собрать воедино все возможности. Вор разгадал загадку письма, нашёл это сообщение и отыскал сокровище. Крайне маловероятно.

Вор охотился за сокровищами и нашёл его случайно. Возможно, но вряд ли.

Вор ничего не нашёл и ушёл с пустыми руками. Также возможно, но также маловероятно. Если они явились, чтобы просто обворовать лавку, то почему не взяли ничего ценного из моих запасов?

Или же сокровище никогда не было целью взлома, и вор пришёл ради чего-то другого…

Я до сих пор понятия не имел, что это может быть. И никто другой. Но у Тома возникла хорошая идея.

– Почему бы нам не найти сокровище? Если мы выясним, где мастер Бенедикт его спрятал, то либо мы обнаружим, что его там нет – и значит, его забрал вор, – либо оно будет там, и мы его получим. Правильно?

Абсолютно верно. Возбуждение вновь охватило меня. Я разгладил записку на прилавке. Сказано, что молодая птица найдёт сокровище. Снова птицы. Это было любопытно. Мастер Бенедикт всегда интересовался нашими голубями – и не только как источником селитры. Когда я поступил к нему в обучение, забота о наших птицах стала одной из моих обязанностей. Однако иногда мой учитель сам ухаживал за ними. Он утверждал, что так я смогу уделять больше времени учебе, но я всегда полагал, что мастеру Бенедикту просто нравятся голуби.

– Разве у вас нет старой голубятни на крыше? – спросила Салли.

– Мы в ней уже смотрели… – Я схватил Тома за рукав. – Но мы не смотрели под ней! Вот оно! Том, вот оно!

Том нахмурился.

– Под голубятней? А что там?

– Грязь на полу. И что поверх неё?

– Что поверх неё?

– Голубиное дерьмо! – торжествующе провозгласил я.

Том и Салли переглянулись.

– Э… да, – подтвердил Том.

– Я серьёзно. Гляньте на подсказку. – Я ткнул во вторую строчку сообщения. – Спрятано глубоко под ногами, не дай ему пропасть впустую. Итак, если голубятня – место, где живут наши птицы, то что у них под ногами? Голубиные какашки. Больше того: тут двойной смысл. Потому что мы с мастером Бенедиктом не давали им пропасть впустую. Мы делали из них селитру. Именно для этого мастер Бенедикт изначально и завёл голубей.

Том задумался.

– Довольно умно, – наконец сказал он. – Но достаточно ли места, чтобы спрятать сокровище на дне голубятни? Не такой уж там большой слой грязи.

Я думал об этом. «Скрытое глубоко», – говорилось в подсказке. Том был прав: слой грязи на дне клетки был не таким уж толстым. Собирая помёт, мы соскребали большую часть грязи, а потом появлялся новый слой…

– Черепица! – выдохнул я. – Черепица внизу. Если мастер Бенедикт поднял её, он мог спрятать там сокровище. И потом, когда она покрывается грязью, никому и в голову не придёт искать там ценности. Это великолепно! – Я пожал Тому руку. – Кто мог бы догадаться поискать сокровища под слоем голубиного помёта?

– Только ты, – сказал он.

Я проигнорировал это.

– Пошли.

– Куда? – спросил Том.

– На крышу, конечно же.

– Гален не пропустит нас через мастерскую.

– Мы позаимствуем лестницу у одного из карантинных охранников.

– Где мы возьмём достаточно высокую лестницу, чтобы добраться до вашей крыши?

– Это и не нужно, – объяснил я. – Мы залезем насколько сможем, а дальше заберёмся по стропилам.

Том в ужасе уставился на меня.

– Стропи… Что?

– В чём дело? – спросил я.

– Я не полезу по краю крыши твоего дома!

– Почему нет?

– По-моему, ответ очевиден.

– Мы же постоянно лазали на крышу.

– Через люк! Мы не ползали по стенам. Неужели нельзя просто подождать, когда Гален закончит?

– Я не хочу ждать! – крикнул я.

Том толкнул меня, заполошно оглянувшись на дверь мастерской. Но мне было всё равно.

– Что он там делает? – спросил я. – Если ты толчёшь для него ингредиенты, то что он сам делает целый день?

Том подумал.

– Читает. Там повсюду книги. О, и как-то раз я видел, как он возится с таким маленьким мешочком. Вроде того, какой он бросил вчера в Генри.

Ещё один мешочек?

– Но что в нём, ты, конечно, не видел?

– Когда я рядом, Гален почти никогда не пользуется оборудованием. – Том ткнул большим пальцем в сторону мастерской. – Думаю, именно поэтому он и выгнал меня. Гален сейчас делает что-то такое, чего нельзя видеть.

Ну, теперь я хотел это увидеть. Беда лишь в том, что я не знал как. На задней стороне дома не было окон. Мастер Бенедикт замуровал их, когда купил аптеку. Именно для того, чтобы любопытствующие не заглядывали в мастерскую. И по той же причине он даже установил пластины, закрывающие замочные скважины в дверях мастерской. Я и впрямь никак не мог увидеть, что делает Гален…

Или погодите-ка.

Я мог!

– Нет, – сказал Том.

– Что – нет? – спросил я.

– Что бы ты там ни задумал – нет.

– Я ведь даже ничего ещё не сказал.

– Очень рад.

– Я знаю, как можно шпионить за Галеном.

– Ты не откроешь эту дверь, – твёрдо заявил Том.

– Это и не требуется. Как я уже сказал, мы поднимемся на крышу. И через неё попадём в дом. Потом спустимся вниз и заглянём в мастерскую.

– Как ты попадёшь в дом-то? Люк же заперт.

– Нет. Я сегодня утром его открыл.

Том обернулся к Салли.

– Видишь? Я с радостью бы ничего не знал.

– Это идеальный план, – сказал я.

Том скрестил руки на груди.

– Во-первых, если Гален тебя увидит, он решит, что ты пытаешься украсть его рецепт. И не просто выкинет из дома – он тебя прибьёт. И во-вторых, твой план не может сработать, потому что ты не спустишься по лестнице. Ступени слишком громко скрипят. Гален услышит тебя, едва ты сделаешь первый шаг.