– Ты мне нравишься, – сказал он.

– Спасибо, – несколько смутился я, не ожидая похвал, и надеясь, что это говорит о том, что заказ мой.

– Мы можем договориться, – кивнул мой будущий тесть. – Ты не хочешь жениться?

Жениться я не хотел. Но я хотел денег. Поэтому согласился. Где-то кипела подготовка свадьбы, а я заколачивал деньги. Такие, какие мне хотелось. Большие. И легальные. Которых не приходилось стыдиться, которые не надо было прятать. С поддержкой тестя я мог сделать многое. Осталось самая малость – свадьба.

Когда я шёл знакомиться со своей будущей женой, то даже не волновался. Я считал её золотой девочкой, избалованной донельзя, обожравшейся своей значимости и богатства. Наверняка беременная – я уже смирился с тем, что мне придётся воспитывать чужого ребёнка. Хотя, думаю, моё участие в этом деле сведется к минимуму, я всего лишь покрою своей фамилией чужой грех.  Но Вера… она умела удивлять. И тогда, и, к сожалению, сейчас. Она - долбаный ящик Пандоры. Который лучше не трогать. Не подходить близко, вообще, не думать даже.

Она стояла посреди комнаты и хлопала глазищами. Косички, блядь. Платьице по колено. Я на неё смотрю, а она краснеет. Краснота вытекает из декольте, весьма скромного, но многообещающего, поднимается по шее, к щекам.

– Привет, – сказал я, и подмигнул, сам от себя этого не ожидая.

И она улыбнулась. Столько в её глазах облегчения было. Я вдруг понял, что она боится. Меня боится, и свадьбы боится. Что она ребёнок. Беспомощный, неиспорченный, не видевший жизни. Я сам таким никогда не был, всегда понимал чётко, что почём. Что за все платить надо. А она… ее защитить хотелось. Только тогда я ещё не знал, что в придачу к красивому, гибкому телу, которое так дурманяще пахло, что, блядь, голову сносило, я получу ответственность. Целый воз. Что моя жена - как котёнок. Которого ты пожалел, подобрал, а теперь о нем заботиться надо, оберегать, уделять внимание… А мне этого всего не хотелось. У меня дело кипело в руках, мне деньги шли сами. Деньги - к деньгам, воистину! Но и проблемы, к сожалению, тоже.

Илья снова сел. Его схема прокололась. Мне было жаль его, но эта новость чуть не прошла мимо меня, увлеченного бизнесом, сладким телом своей маленькой жены. Спохватившись, я уже почти привычно заплатил, кому нужно, и Илья получил меньший срок. Знал бы, чем закончится, заплатил бы, чтобы его вовсе оттуда не выпускали, чтобы его убили там, и похоронили на тюремном кладбище под табличкой с номером.

Время летело стремительно. У Веры вырос живот. Нелепый, даже смешной. Неожиданный. Я не хотел ребёнка, да в принципе, я и жены-то не хотел. Но об аборте не возникало даже мысли. Вера была ненужная, но своя. Незаметно пробравшаяся в стан своих. А вот Данька…

Этот маленький, невероятно сердитый, и поначалу, крикливый кулек просто ворвался в жизнь. Ломая устои, привычки. Кричал по ночам, свято веруя в то, что все по первому зову к нему бросятся. Так и происходило. У нас появилась няня. Очень даже толковая девушка, которой можно было довериться. Но Вера вставала, брала ребёнка на руки, приносила в нашу комнату, в нашу постель. Признаюсь, поначалу меня это напрягало. Я не понимал, зачем так тесно контактировать с созданием, которое пока и разума не имеет. Тем более грудью она его не кормила.

Однажды, когда у Арины был выходной, Данька кричал сильнее обычного. Я даже боялся, что с ним случилось что-то серьёзное. Но Вера, уже пообвыкшаяся в роли матери, авторитетно заявила, что это живот. За день сын вытянул из неё все силы и ночью она просто выключилась, положив Даню между нами.  Я проснулся от того, что он ерзает и кряхтит. Бьётся в мой бок своими крошечными, крепко стиснутыми кулачками.

– Вер? – позвал я.

Она спала. А Данька, поняв, что до кого-то он все же достучался, начал хныкать громче. Я сдался и щелкнул ночником. Повернулся к ребёнку.

– Ну и чего ты буянишь? – устало спросил я.

Даня закряхтел, замахал руками, словно жестикулируя. Потом засунул кулачок в рот и уставился на меня выжидательно. Глазки блестели, отражая свет лампы. А в них... Ум что ли? Вот тогда-то я и понял, что это человек. Невероятно маленький, но настоящий. Наш. Я взял его на руки, неловко, боясь уронить. Сколько ему тогда было? Месяца три, наверно. И провёл с ним час, просто расхаживая до дому, держа на руках. Оказывается, он уже умело держал голову, крутил ею по своему желанию, хватал разные вещи, и, весьма забавно, ругался.

Я его принял. Безоговорочно. Он сокрушил мою оборону играючи, снес её. Наверное, ни один человек не занимал столько же места в моём сердце, да и в жизни вообще, как Данька.

Проходили дни, складывались в недели, месяцы, потом годы. Данька рос, бегал по дому, командовал недоразумением, которое все называли собакой, требовал внимания и любви. Принимал меня полностью, таким, какой есть. В отличие от Веры, прощал мои поздние приходы, порой даже моё невнимание. Маленькие дети удивительны – они умеют любить тебя таким, какой ты есть.

Я не могу сказать, что мы с Верой отдалились друг от друга. Для этого надо сблизиться. Не знаю, что стало виной нашей неудачной семейной жизни. Обстоятельства, которые привели нас к браку? Или то, что мы были совсем незнакомы друг другу, и не делали попыток узнать? Или любовь - не сказки, не миф? Что люди и правда женятся потому, что любят друг друга?  И потом у них все складывается иначе?

Если честно, ранее эти вопросы меня не мучили. Я принимал все так как есть. Меня все устраивало. Тёплое Веркино тело. Гладкое, гибкое, податливое. Данькин топот по утрам. Сырники на завтрак. А с другой стороны работа, постоянные командировки, которые не выматывали – я наслаждался своим делом. Женщины, которые были. Да, немного. Но я даже не считал нужным от них отказываться. Но Веру оберегал. Или свой покой? Непонятно.

Сейчас, когда уже прошли годы, я часто думаю как могло бы быть. Это противоречит моему мировоззрению, это бесит. Я не хотел думать о Вере. Я её вычеркнул. И у меня получалось – с каждым годом я думал о ней все меньше и меньше.

А сейчас она вернулась. Когда я только начал строить подобие новой жизни. Жениться собрался… И не думал о ней вообще. Даже не помню сколько... И об Илье не думал.  Теперь неудержимо качусь в пучину воспоминаний.  А после – хоть в петлю.

– Милый? – шепнула Лена в мою спину.

Она безоговорочно угадывала, когда я не сплю, сколько бы я не притворялся. Вот и этим утром, я даже век не приподнимал. А она узнала. Как? Провела пальцем по спине. Прижалась голым телом. Горячая, мягкая. Та, которая полностью меня устраивала. В качестве жены, спутницы, матери. Правильная. Как Вера… когда-то. Только Вера сломалась и все вокруг сломала. Но снаряд же в одну воронку не падает дважды, правда? Может с Леной все выйдет иначе…

Солнце уже поднялось. Сегодня Вера уедет. Исчезнет из моей жизни. А Лена останется. Только вот не уймется Вера. Надо будет снова уезжать. Лену в принципе ничего не держит. Поменяем паспорта, скроемся на просторах страны. Может даже за границу. Главное, подальше. Забыть нахер.