– Наверное, – улыбнулась я. – Точно не уверена.

Он замолчал. Скользнул руками по талии, обнял, прижал ещё крепче. В комнате было жарко, кондиционер работал еле-еле. Вызвать бы мастера, но как, если мы сами от мира прячемся? В раскрытые окна залетал запах моря, но ветра не было, лёгкие занавески висели совершенно неподвижно.

– Ты меня ненавидишь? – спросил снова Саша.

– С чего ты взял?

Я и сама поняла вдруг, что моя ненависть к нему уже не такая острая, как было ещё несколько дней назад. Спектр ненависти сместился. Теперь я всеми силами ненавидела Макса. Так, что если бы я умела убивать силой мысли, он наверняка был бы уже мёртв. На Сашку сил уже не осталось.

– Мне ведь тоже херово, – протянул он в темноту. – Веришь? Думаешь мне легко? Думаешь, если я богат, то и жизнь моя удалась?

Я ничего не думала, мне было лень. Баюкала его в объятиях, ждала, что он дальше скажет. Была больше, чем уверена, что на этом он не остановится, и мне придётся слушать до конца, если уж ума не хватило вовремя уснуть. Так и оказалось.

– Я же нахер никому не нужный был, – продолжил Саша. – Мама таскалась по вечеринкам. Благотворительностью занималась, по детдомам ездила. Начисто забывая, что у неё есть свой сын. Да про меня даже няня через раз вспоминала. Папа работал. Он про меня вспомнил, когда его парализовало. Мама к тому времени умерла. От одной из болячек, против которых,  с таким увлечением сражалась. Я рос сам по себе, Вера. В огромном доме. Даже собаки не было. А когда стукнуло одиннадцать, меня и вовсе отослали в интернат. В элитный, да. С такими же богатыми и никому ненужными детьми. А потом делал все, что хотел. И ничего мне за это не было. Никогда.

– Завидую.

– Да чему завидовать? Тому, что всем на меня насрать?

Похоже, обиделся. Обижать его не стоит. Надо сделать так, чтобы он ко мне привык. А не к моим упрекам.

– Я на твоей стороне, Саша, – в сотый наверное раз повторила я, пытаясь ему в голову эту фразу вложить. Главное, не поверить самой.

Я была готова заплатить за покой своим телом, я уже почти привыкла к близости с Сашей, особенно, если он был трезв. Всего лишь перетерпеть, а в этом я мастер. Но, видимо, он и правда обиделся. Отодвинулся. Я не стала к нему приставать, а вскоре его дыхание снова выровнялось.

Я прошла на кухню, сделала себе горячего чая. Долго стояла на лоджии и смотрела на ночной город. Он светится тысячами огней,  словно кидая вызов темноте, но все равно проигрывал. С кухни падал свет, я видела себя в отражении окна:  осунувшееся лицо, тёмные впадины глаз, неровно отрастающие волосы. Мне вдруг стало самой себя жаль, как Сашке, который жалел себя с упоением.

– Надо брать себя в руки, – сказала я.

Нашла аптечку. В ней разнообразнейший ассортимент, но в основном обезболивающие препараты. Я нашла несколько седативных, выпила сразу три таблетки, так как они были слабыми. По крайней мере по сравнению с теми таблетками, на которых я сидела раньше. Поняла, что рядом с Сашей не усну. Буду снова лежать и слушать, как он дышит. В остальные комнаты квартиры я даже не заходила, настолько это жилище было мне чужим. Свернулась на диванчике в холле и закрыла глаза. Спи, Вера, спи.

Проснулась я от запаха сигаретного дыма. Сначала вздрогнула. Днём я уже контролировала себя, но вот так, во сне… боялась. Потом вспомнила, где я нахожусь. Ничего приятного, но с прошлым не сравнимо. Позволила себе открыть веки. Курил, естественно, Сашка. Притащил кресло-мешок, сел напротив. Курил, пил кофе и смотрел на меня.

– Ты спала, – констатировал он.

– Да, - согласилась я. - Налей и мне кофе, я в душ.

Вскоре кофе ждал меня на столе. Я приготовила кашу, мы поели. Мне нужны силы. Трезвый ум. И надо уже начинать что-то делать. Хватит этой инертности.

– Саша, я на твоей стороне, ты помнишь? – он кивнул, я продолжила. – Что бы не случилось. Поверь. Мне нужно знать. Просто для того, чтобы жить. Саша, я в розыске?

Он докурил сигарету в три затяжки, смял её в очередной чашке. Улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся, я вздрогнула, и едва не попятилась назад. Вспомнила, каким он может быть ублюдком, вот этот Саша, который так сладко сопит по ночам рядышком.

– И что ты будешь делать, если нет?

Я заставила себя придвинуться ближе, накрыла его ладонь своей ладонью. В глаза заглянула. И сказала, как можно мягче.

– Я буду тут. Рядом. Просто поверь.

Я не знаю, зачем я была ему нужна. Что за необходимость удерживать меня рядом?

– Ты единственная, кто знает, что я был дома в ту ночь. Та ампула… Я её подбросил. Папа умер сам. А ты единственная, кто знает, что я трус. Который даже отца своего убить не смог. Я запер тебя в подвале, а потом сидел и ждал, когда он умрёт. И даже подняться боялся. И боялся того, что он умрёт. А ещё сильнее, того – что выживет. Мне повезло. Ха-ха. Если так можно сказать. Папа умер. А ты, блин, сбежала. А я тебе никак этого позволить не могу, прости. Если тебя послушать, так можно подумать,  что я отца убил. А это же неправда. Верно? Вскрытие показало сердечный приступ.

Я отшатнулась. Господи! Такого даже я не представляла. Сидеть в тишине огромного дома, и ждать, когда умрёт твой единственный родной человек. Я вспомнила, как сражалась за каждый вздох своей мамы. Как пыталась вымолить ещё одну минуту. Вспомнила и ужаснулась. Но осталась сидеть там, где сидела. Саша псих. И может когда-нибудь, в не таком далёком будущем будет сидеть и ждать моей смерти. Но сейчас он мне нужен.

– Все будет хорошо, Саша. Я тебе помогу.

Это и правда прекрасно, что я не нахожусь в розыске. Что мне не придётся прятаться. Если только от Саши. А эта проблема решаема. Люди вообще хрупкие существа, смертные. Особенно те,  которым не повезло быть со мной рядом. Их просто косит. Я допила свой кофе, поднялась. Встала у высокого, во всю стену, зеркала в холле. Саша бесшумно подошёл и встал рядом. Какие мы с ним разные. Абсолютно несовместимые. Но я же умею притворяться, правда?

– Саша, – сказала я. – Я хочу быть красивой. Для тебя.

– Ты и так красивая. Правда.

Я засмеялась. Подняла его руку, прижала к своей щеке. Прикоснулась к ней губами.

– Купи мне платье, – попросила я. – Я хочу быть самой красивой.

В магазин я вошла прямо в его самой длинной футболке. Это было и дико, и смешно. Я и правда с удовольствием смеялась, Саша тоже. Ему нравилась моя дикость. Моя нелепость. Он словно поощрял, толкал меня на шалости. И наслаждался тем, какой фурор я произвожу среди окружающих.

В салон красоты я уже добралась в платье. Классическом: маленьком и чёрном. Под ним - ничего.  Для Саши. Я готова была плясать под его будку столько, сколько хватит терпения, а его у меня навалом. Села на кресло, на меня набросили пахнущее цветами покрывало.

– Стричь, – попросила я.