Я обняла его спину. Скользнула руками по груди, затем под футболку. По тонкой полоске волос, что уходила под резинку шорт. Туда, за ней, ниже.

– Что ты делаешь?

– А незаметно?

Я улыбнулась. Заставила себя улыбнуться. Я его не боюсь, нет. Мне просто себя жалко. А жалеть себя тоже нельзя. Так я ничего не добьюсь. Давай, Вера, включай свои актёрские способности. И делай это поскорее. Саша стоял неподвижно. А затем, рывком, обернулся, вынудив меня отшатнуться. Окинул меня взглядом с головы до ног. Я постаралась не прикрыться руками. Парадоксально, но пьяного Сашу у меня легче выходило не бояться, он сам себе не принадлежал. А сейчас смотрит, думает. О чем думает? Неизвестно. Неизвестно и то, хватит ли моему телу привлекательности, чтобы эти мысли из его головы выбить.

– Ты что задумала, Вера? – спросил он.

– Ничего. Я просто хочу приятно провести время.

– Ха, – коротко сказал Саша. – Это очень забавно.

Ни хрена не было забавно стоять голой перед мужиком, в руке которого нож. И пытаться изображать энтузиазм. Хотелось схватить халат, замотаться в него  и бежать бегом отсюда, пусть даже в окошко с шестнадцатого этажа вниз. Но я напомнила себе – Даня. Максим. А без этого чокнутого ублюдка я к нему не подберусь, и думать нечего.

– Это стокгольмский синдром, Саша, – я постаралась, чтобы мой голос звучал серьёзно.

А в конце фразы подпустила улыбку. Словно нечаянную, а на деле - запланированную. Стоившую мне миллиона нервных клеток. Наплевать на них, мне и в броне живётся неплохо. Он засмеялся. Протянул вперёд руку. Коснулся моего соска. Обвел его пальцем. Потом провёл по ключице, шее, чуть коснулся мочки уха. По скуле, до подбородка, на губы. Я задрожала. Не от его прикосновения. А от его взгляда, проницательного, он, по-моему, не моргнул ни разу даже. И я, словно, мы в гляделки играем - кто кого. Наконец, я не выдержала и закрыла глаза. Коснулась губами его пальца. Кислый лимонный сок - я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. А затем втянула его палец глубже в рот.

– В какие игры ты играешь, Вера?

– Я не играю… я так живу.

Он усмехнулся. Отложил нож, я слышала, как он звякнул о столешницу. Провёл пальцем, мокрым от слюны по моим губам. Затем рывком поднял меня за бедра и посадил на стол. Отстранился, сбросил одежду. Прижался ко мне. Боже, какая горячая у него кожа. Я закинула руки на его плечи, приникла ещё ближе, настолько, насколько это возможно. Я хотела ласкать его, это было бы очень кстати, но не могла себя заставить. Ничего… для первого раза тоже неплохо. Я же умненькая. Я учусь.

Мои ноги обхватили его бедра. Член упирался в промежность, я очень переживала, что вновь окажусь суха и это его разозлит, покажет, насколько я притворяюсь. Но, блядь, я могла заставить шевелиться свои руки и ноги, но как заставить себя возбудиться? Сашка гладил мою спину. Молчал. Это молчание меня пугало. Казалось, я недоигрываю и он не верит.

Тогда, когда надо мной глумились, мне было слишком больно, чтобы даже думать. Саша - мудак. Но он не умеет делать так больно. Сейчас его руки касались меня даже нежно. Скажи себе, что это Максим. Да, ты его ненавидишь. Но тогда, да и всегда, он был лучшим. Самым последним подлецом и самым нежным любовником. Представь себе, что это его руки. Что тебе девятнадцать и ты не знаешь, насколько паршив этот мир. Что ещё веришь, что все может быть… не так. Не так, как все вышло в итоге.

– Ты меня хочешь? – спросил он снова. С недоверием.

– Да.

Он рывком толкнулся внутрь меня. Максима вообразить так и не удалось, слишком много образов смешивалось, стоило только закрыть глаза. Но тело, видимо, смирилось. Или просто… Максим его вылечил. Неважно. Главное мне сейчас, чтобы Саша, мой персональный маньяк, был доволен. Он двигался во мне глубокими, размеренными толчками, стол чуть поскрипывал в такт. Я оторвалась от его плеч, откинулась назад, чтобы дать ему больше свободы действий. Чтобы он быстрее кончил. Тарелка с сырниками упала на пол, запахло творогом. Я ударилась локтем и не сдержала стона. Саша наверное решил, что от удовольствия, ускорился, и вскоре застонала и сам. Упал на меня, горячий, покрытый испариной, тяжёлый.

Мне было больно, он прижал меня к жёсткой поверхности стола, которую я чувствовала каждым позвонком. Но я терпела. Обняла его. Глаза открыла и смахнула с его лба порядку волос.

– Видишь Саша, я на твоей стороне.

Он поднялся, надел шорты, оставив меня распластанной на столе.

– А раньше на чьей была?

Я промолчала. Сказать было нечего. Раньше я просто существовала, а сейчас у меня цель есть. Саша вышел на лоджию, запахло дымом. Я убрала бутылку в холодильник, надеясь, что сегодня он к ней уже не вернётся. И как была, нагая, прошла следом за ним.

Вид открывался шикарный: море, горы, лес. Сам город. Я села, словно собачка, у его ног, любуясь дымкой горизонта через стеклянные стены. Саша тяжело опустился рядом со мной. Докурил, размахнувшись бросил сигарету вниз и повернулся ко мне.

– Ты странная.

– Да, – согласилась я. – Зато твоя.

Сделала над собой усилие, приблизила его лицо к своему. Так, как когда-то давно заглядывала в глаза Максима. Здорово, что у Саши глаза совсем не такие. Не стоит смешивать. Даже в голове. Славно, что у меня это не получилось. Тем более не стоит привязываться. Ты - всего лишь инструмент, Саша. А я твоя игрушка. Странная, непонятная. Интересная. И надеюсь исчезнуть до того, как исчерпаю твой интерес до дна. В такие игры я и сама ещё не играла. И даже не ожидала, что это будет так увлекательно.

Я лизнула его губу, а затем поцеловала. Он не отвечал, скорее позволял мне себя целовать. Наверное, я - лысая и чокнутая девица, его пугала. Так даже лучше. А то, что он меня хочет, я и так знаю. Я льнула к телу Саши, а сама думала. Обо всем сразу. О Максиме. О том, насколько сладка будет месть. Обо всем думала, кроме Даньки. Это потом. Когда убью всех, своими или чужими руками, когда крови напьюсь, когда стану свободной и цельной. Тогда я заберу своего ребёнка.

Так прошло два дня. Иногда, мне казалось, что я не существую, что это просто бред, плод моей больной фантазии. Порой я вспоминала про Бульку, оставшегося на веранде пустого дома. Максима. Забрал ли он щенка? Озаботился ли моим отсутствием, или наоборот, вздохнул с облегчением?

 Я не могла спать. Снова. Лежала в темноте, играла в игрушку. Только сама была игрушкой. Большого испорченного жизнью мальчика. Мне ничего не хотелось. Я могла бы взять книгу или хотя бы телевизор включить. Но вместо этого лежала и слушала дыхание Саши. Он дышал глубоко и размеренно. Здоровый сон не обремененного угрызениями совести человека. Мне бы так… Саша словно услышал мои мысли. Ровное дыхание сбилось, он зашевелился. Я привычно уже придвинулась к нему ближе, прижалась, словно успокаивая собой. Он уткнулся лицом куда-то в мою грудь, затих.

– Ты спишь когда-нибудь?