– Хмм. Вы уверены? – спросила девушка, оглядывая мою голову.

– Пусть все будет ровненько. Максимально. Все что останется - красим.

Через полтора часа я вышла на улицу с Сашей под ручку. Прищурилась на солнце. Почти довольно. Мне нравилось то, что я начала шевелиться. Пусть это первые шаги. Мы с Сашей точно нашли друг друга. Не знаю, что он ищет во мне, но получит все необходимое. Я поиграю и в мамочку, и в любовницу, да в кого угодно. Я Максиму под кожу проберусь. Я снова чувствовала себя красивой. В таком коротком платье на людях я не бывала уже много лет. На меня смотрели, а я успокаивала себя – так и нужно. Ничего, страшнее того, что было, уже не случится. Красота - это мой арсенал. А сейчас я хороша. И длинные стройные ноги, и откровенное декольте, и нарочито простенькое платьице за бешеные деньги. Чёрный ёжик на голове. Я даже не ожидала, насколько чёрный оттенит мою кожу. Насколько глубже станут мои глаза – они казались темными, бездонными. Да, Максим будет шокирован.

Иногда, мне казалось, что Саша как ребёнок. И что моё утверждение, что я кажусь ему занятной игрушкой - и в самом деле истина. Он так долго рвался к власти в бизнесе отца, а теперь просто испугался. И был готов сколько угодно отсиживаться за крепкими стенами и играть в меня. Здесь он чувствовал себя увереннее.

Ещё через двое суток я смогла убедить его, что регулярное посещение офиса ему крайне необходимо. Во-первых, он застолбит свои права. А во вторых, я окажусь хотя бы восемь часов представлена сама себе. Вторую причину я ему, разумеется, не говорила. Но, несмотря на то, что я втягивалась в эту роль, она требовала чрезмерной отдачи. Выматывала. Я чувствовала себя выжатой досуха тряпкой.

– Я на твоей стороне, – повторила я, провожая его на работу, как на войну.

Даже на цыпочки поднялась, в губы поцеловала коротким, невинным поцелуем. Так я Макса провожала в наши светлые, самые первые дни. Будь он неладен,  за все, что сделал, за то, что лезет в мою голову, тогда, когда ни капли о нем думать не хочется.

Саша ушёл. Как покинуть квартиру я уже знала. Но не спешила. Внизу, наверняка, консьерж, а может даже тут камеры стоят. Надо усыпить бдительность моего "хозяина". Надо быть лапочкой очень долго. У меня руки зудели от желания набрать код на двери, но я терпела. Хотя бы сегодняшний день надо провести дома.

Так же я безмерно устала и от безделья. Давно уже я не проводила столько времени в ожидании окончания очередного дня. Хотя нет, было… после всех событий. А потом научилась терпеть. И тем более, мои подопечные были практически детьми. Они требовали столько заботы и внимания, что сидеть сложа руки не было сил.

Я обошла комнаты Сашиной квартиры. Без него я чувствовала себя свободнее. Тренажерка, покрытая ровным слоем пыли – сюда давненько никто не заходил. Рабочий кабинет, видимо так же, не эксплуатируемый. Гостиная, ещё одна спальня. К спальне примыкал свой сан.узел. Интересно, как Саша от реагирует на то, что я переберусь спать сюда? Снова будет приходить и сидеть рядышком? Надо будет проверить.

Я сдернула шторы в комнате Саши и на кухне - это были самые обитаемые комнаты в квартире. Засунула их в стиральную машину. Места они занимали много, пришлось стирать в три этапа. Пропылесосила комнаты, захватив холл. Вытерла пыль, застрелила свежее бельё. К тому времени, как закончила, руки болели от усталости. Хотя, мои усилия, наверняка, останутся даже незамеченными.

Приготовила ужин из трёх блюд. Куда столько? Не знаю. Набрала ванну с пеной, зажгла ароматические свечи, кои в обилии обитали в одном из шкафчиков, и погрузилась в пену. Отключилась даже - когда открыла глаза, вода была уже прохладной. Поежилась, подняла взгляд - в большом, круглом зеркале, рядом с самой толстой и, ещё не догоревшей свечей, отражение Саши. Стоит, смотрит молча. Я даже вздрогнула от неожиданности, потом заставила себя улыбнуться.

– Хочешь ко мне? Я добавлю горячей воды.

Саша молча сбросил на пол пиджак, я открыла горячую воду. Он продолжал молчать, а я все думала, что же случилось? Слишком рьяно принялся доказывать свои права и получил? Но лезть с вопросами не спешила. Он опустился в ванную, чуть воды плеснулось на пол. Я подалась к нему, пусть сначала успокоится со мной… Спросила уже позже, после ужина, когда мы сидели вместе на постели. Саша лениво щелкал кнопками пульта, каждые две-три минуты переключая канал. Меня это неимоверно бесило, но я терпела. Сама я читала, по крайней мере, пыталась читать книгу. Когда строчки, смысл которых так и остался для меня непонятным, потому, что мысли витали где угодно, но не здесь и слились в одно пятно, я отложила книгу.

– Как день прошёл, Саша?

Он отбросил пульт. Видимо  и ему осточертело это занятие. Потянулся ко мне - правильно, мамочка утешит. Уткнулся лицом в мои колени, позволил мне перебирать пряди его волос.

– Паршиво, – признался он. – Но я был к этому готов. Они не воспринимают меня как руководителя. Все вопросы решаются Максом. Но я верну то, что причитается мне по праву.

– Конечно, – поддакнула я. – Все непременно получится.

Я приободрила его настолько, насколько смогла. На следующее утро он ушёл вновь, уже полным надежд. Я торопливо оделась – стильный брючный костюм, очки в половину лица. Сашины подарки, чтоб он сдох, этот Саша. Не сейчас, конечно. Потом. Вызвала лифт. Система была мудреной, но и я глазастой. Вышла на улицу, мимо консьержа, который проводил меня голодным взглядом. Привыкнуть бы  к этим  взглядам… Дождалась вызванного заранее такси  и поехала на окраину. Адреса я так и не удосужилась узнать, объясняла по пальцам.

Автомобиль остановился у избушки, которую я уже привыкла называть своей. Бульки на крыльце не было. На соседским участке, на цепи, тоже. Я отперла дом, вошла – никаких признаков Максима. Никаких следов или записок от него. Вышла на улицу, подошла к забору. У соседей играли уже знакомые мне дети. Я проглотила ком в горле: смотреть равнодушно на мальчиков этого возраста не получалось. Сердце сбивалось с ритма и болезненно съеживалось в груди.

– Мальчики, – позвала я. – Привет! Тут щенок бегал, вы не знаете, куда он делся?

Мальчишки бросили своё занятие, подошли к забору. Посмотрели на меня снизу вверх, оба. Словно решая, достойна ли я того, чтобы с ними говорить. Или вычисляя степень моей безопасности – родители наверняка предостерегали их против разговоров с посторонними людьми. Наконец, я прошла проверку.

– Он долго плакал, – сказал тот, что старше. – Два часа, а может даже три. Мы кинули ему булку, а он не хотел. А мама нам не разрешает собаку, только рыбок, потому что они не шумят. А потом приехал дядя на большой чёрной машине  и забрал его.

– Какой дядя? – спросила я.

– Большой, – ответил мальчик. – С чёрными волосами. У него ещё ананас был. Он сначала домой пошёл, а потом долго ругался. Ананас в кусты выкинул. Уехать хотел, а потом вернулся и собачку забрал.

– Понятно, – протянула я.