– Тогда зачем кровь?

– Я плохая фея.

Думаю, это имеет смысл, по крайней мере, в мире Вероники.

От пристального взгляда Сильвии на мне мир Вероники кажется намного более привлекательным, чем мой, так что, возможно, она единственная, кто живет правильной жизнью.

Раздается звонок, и миссис Гарсия протягивает нам бумаги. Она кладет план нашего дипломного проекта на мой стол и указывает на красную пятерку с плюсом. В ее улыбающихся глазах светится гордость.

Я изо всех сил стараюсь не реагировать, но, как только она отворачивается, придвигаю бумагу ближе, и губы растягиваются в улыбке от ее ободряющих комментариев. Черт возьми, это так приятно, особенно в классе английского. Я сделал половину исследований и половину письменной работы для этой статьи.

Вероника заглядывает в лист, который мы сдали в пятницу. С тех пор мы боялись, что миссис Гарсия заставит нас каждую неделю проходить тест на наркотики. Но, очевидно, она питает слабость к уникальному.

Учительница уже что-то говорит, обсуждая наш сегодняшний урок, а это значит, что мы должны быть внимательны, но вместо этого я протягиваю лист Веронике. Она прямо-таки сияет, и я могу сидеть и смотреть на эту милую улыбочку весь день. Даже несмотря на фальшивые пятна крови на лице, Вероника прекрасна с этим ореолом кудрей. Но что мне нравится в ней больше всего, так это ее непредсказуемость. Она всегда делает то, что я меньше всего ожидаю увидеть, а мне нравится, когда меня держат в напряжении.

Сегодня утром я просунул наушники под толстовку, чтобы незаметно слушать музыку, пока учитель рассказывает. Как только вставляю левый наушник, мне приходит сообщение. Я не выключал приложение text-to-voice, и текст воспроизводится.

ВЕРОНИКА: «Ты ведь знаешь, что в школе запрещено пользоваться мобильными телефонами?»

Я улыбаюсь и борюсь с желанием посмотреть на нее. Учитель поймет, что мы его не слушаем. Закрываю рот рукой и шепчу в микрофон:

– Я провожу исследование, и для этого собираюсь запоем смотреть «Сверхъестественное». Очевидно, когда мы отправимся на охоту за привидениями, нам следует взять с собой лопату, чтобы раскопать могилу. Также неплохо было бы постоянно носить с собой соль и паяльную лампу.

ВЕРОНИКА: «Ты убиваешь меня, Смоллс[12]».

Я: «Как ты считаешь, умник – это приобретенная или врожденная черта?»

Краем глаза замечаю, как уголки ее губ поднимаются вверх. Оба уголка.

Я снова шепчу в микрофон:

– Я читал статью в USA Today. Знаешь ли ты, что 45 процентов опрошенных верят в призраков? 18 процентов говорят, что видели их.

ВЕРОНИКА: «Охотно верю. И думаю, что статистика выше, просто люди боятся признаться».

Я: «Думаю, что те восемнадцать процентов ежедневно что-то принимают».

ВЕРОНИКА: «В нашем доме живут привидения».

Я: «Конечно-конечно. Я собирался написать твоему отцу, что нашел снежного человека, принимающего душ в нашей ванной».

Ее улыбка почти ослепляет.

ВЕРОНИКА: «Ты что, флиртуешь со мной?;)»

Раньше я никогда так не делал, но сейчас – да.

Я: «Ты очень милая. Конечно же, рано или поздно начался бы флирт».

Она краснеет.

ВЕРОНИКА: «Милая?»

Я: «А ты предпочитаешь определение «горячая»?»

ВЕРОНИКА: «Только если ты серьезно».

Я: «Я серьезно».

Вероника моргает, будто не верит словам на экране, но я серьезен как никогда.

Она снова пишет:

«А я серьезно про наш дом. Когда наберешься смелости, встретимся в полночь на лестнице».

Приятно сознавать, что ее это настолько взволновало, что она сменила тему разговора.

Я: «И кто сейчас флиртует?»

Она снова улыбается.

ВЕРОНИКА: «Я, определенно я».

– Мистер Сазерленд, – окликает меня миссис Гарсия таким тоном, словно она знает, что я ее не слушаю, и собирается вызвать меня в суд для дачи показаний. – Ответите на вопрос?

«Омоним», – пишет Вероника, и приложение произносит сообщение в наушнике. Это приложение просто находка, потому что мне не нужно смотреть на мобильный, чтобы увидеть ответ.

– Омоним, – говорю я, как человек, который родился с этим ответом на губах.

Миссис Гарсия приподнимает бровь, потому что понятия не имеет, каким образом я оказался прав, но продолжает свою лекцию. Украдкой бросаю взгляд на Веронику, и она борется с улыбкой, глядя прямо перед собой. Что еще удивительно в этой девушке, так это то, что она может печатать, не глядя на свой телефон: чудесное спасение.

Я: «Спасибо, что спасла».

ВЕРОНИКА: «Никаких проблем. Для этого и нужны друзья».

Друзья. Я снова смотрю на нее, она подмигивает мне, и это чистый кайф – почти такой же, как если бы я стоял на краю обрыва. Это ощущение очень похоже на падение, хоть и не реальное. Сбивает с толку, но тоже дарит наслаждение, и мне нравится.

– Вероника, – тихо говорит Сойер, и я чувствую тепло легкого прикосновения к своей руке. – Мы уже на месте.

Я поднимаю голову от пассажирского окна и моргаю, чтобы прогнать сонливость: неожиданно для себя я задремала. По моей коже пробегает приятная дрожь, когда понимаю, что Сойер не убрал руку. Это касание кажется таким естественным, как будто так и должно быть. Оно заполняет холодную черную дыру, о существовании которой я не подозревала, пока не ощутила его тепло. Но, как только я начинаю наслаждаться этим, Сойер убирает руку. Я хмурюсь, и он хмурится в ответ.

Сейчас конец сентября, и мне кажется, что прошла целая жизнь с тех пор, как мы с Сойером получили официальное одобрение проекта от миссис Гарсия. Выкроить время для встречи между его тренировками по плаванию, работой в качестве спасателя и моим рабочим графиком было сложно, но сегодня нам наконец-то удалось встретиться.

Когда мы вышли из дома, у меня была легкая головная боль, которая угрожала стать сильнее. Я рано встала, чтобы заняться исследованием для нашего проекта, и из-за чтения с экрана компьютера заболели глаза. После была долгая, шумная и людная смена в магазине «Сэйв Март». Дома мне хватило времени только на то, чтобы успеть съесть батончик мюсли, прежде чем встретиться с Сойером и Люси на крыльце.