Она делает громкий вдох, а затем кашляет, как будто задыхается. Она барахтается слишком хаотично, шлепая руками по воде. Я отпускаю ее запястье, отчего Вероника распахивает глаза и дергается, когда страх вернуться под воду берет верх.

Ее тело снова начинает тонуть, но я подныриваю, просовывая руки ей под мышки.

– Вероника! Я держу тебя!

Она перестает брыкаться, но продолжает бить руками во воде. Работая только ногами, я поворачиваю ее лицом к берегу, и в последние секунды заката она успокаивается при виде нашей цели.

– Я собираюсь убрать одну руку и придерживать ей тебя за талию. А потом я хочу, чтобы ты старалась держаться на воде, пока я вытаскиваю нас на берег.

– Я не могу, – говорит она.

– Это странно, потому что ты, кажется, хорошо справляешься с этим сейчас. Просто продолжай делать то, что делаешь. Если думаешь, что должна помогать мне плыть, то не надо. Вода будет держать нас на плаву, к тому же мне хватит сил справиться самому.

Совершая гребки на боку, я борюсь с быстрым течением и в тот момент, когда мои ноги касаются земли, встаю и помогаю Веронике подняться на ноги. Я обнимаю ее, пока она, шатаясь, выходит из реки, мы добираемся до берега, и Вероника падает на траву.

Ее мокрые волосы прилипли к лицу, и она дрожит, прислонившись спиной к стволу дерева. Ночь стоит теплая, дует прохладный ветерок. И пока я невероятно бодр, Вероника выглядит измученной.

– Спасибо, – говорит она, и искренность в ее глазах заставляет меня отвести взгляд.

– Спасибо, что доверяешь мне. Кроме того, ты сделала самое трудное. Чтобы подавить инстинкт выживания, выработанный тысячелетиями, требуется огромное количество контроля. Большинство людей попытались бы потопить меня, чтобы удержаться на плаву, но ты сохранила хладнокровие в трудной ситуации.

– Почему ты так спокоен? – На ее лице застыло восхищение, и я этого не заслуживаю.

– Это не спокойствие, а глупость, – говорю я и меняю тему разговора, потому что не хочу задерживаться на этой теме. Мне стыдно радоваться адреналиновому кайфу, который я сейчас испытываю, особенно потому, что этот кайф так сильно напугал ее. И еще мне стыдно, что я хочу сделать это снова. – Думаю, нам придется пройти по мосту призраков, чтобы вернуться домой.

Она морщит лоб.

– Ты же не хочешь сразу уехать, правда?

– А ты?

В глазах Вероники зажигается искорка безрассудства, и мне знаком этот взгляд.

Ее безумная улыбка заставляет меня улыбнуться, и я официально принимаю участие в том, что она задумала.

– Ни за что. Это место определенно населено привидениями. Мы остаемся, чтобы провести расследование.

Мои джинсы промокли, футболка тоже насквозь мокрая, но хуже всего – промокшие ботинки. Ноги хлюпают в носках, и я задумываюсь о том, чтобы снять их, пока мы с Сойером идем через густой лес к мосту.

– Почему ты так уверена, что это место населено призраками? – спрашивает Сойер.

Я бросаю на него недоверчивый взгляд.

– Серьезно? Мы почти погибли. Здесь умерло несколько человек. Как ты думаешь, это совпадение?

– И что же ты думаешь? – Сойер тоже промок насквозь, но он, кажется, чувствует себя гораздо комфортнее, чем я. – Что мост, река или, может быть, какое-то существо хотело этого? Хотело, чтобы мы упали? Я думаю, что это лето выдалось дождливым, и ливни размыли почву там, где ты сидела. И еще мне не кажется, что мы были близки к смерти.

Я издаю разочарованный звук, и это заставляет Сойера ухмыльнуться. Это безумие, но дерзкий пловец растет в моих глазах с каждым днем все больше и больше. Настолько, что я с нетерпением жду каждой очаровательной, высокомерной улыбки и его самоуверенных колкостей.

Мы выходим на дорогу, и впереди появляется мост.

Свет полумесяца создает жутковатую дымку над его крышей и только подчеркивает черную пустоту, которую мы должны пересечь, чтобы добраться до машины Сойера, наших сотовых телефонов и, надеюсь, магнитофона. Прохладный ветерок обдувает мои руки, но это не то, что заставляет кожу покрыться мурашками. В моей крови нарастает беспокойство, и внутренний голос кричит, чтобы я бежала.

– Ты чувствуешь это? – шепчу я, когда моя грудь сжимается от невидимого давления.

– Как будто серийный убийца поджидает нас на середине моста? Да.

Удивленная признанием Сойера, я оглядываюсь на него.

– Значит, ты согласен, что это место населено привидениями?

– Нет. Мы находимся в кромешной тьме. До темноты я как следует не проверил мостик. Там может быть какой-нибудь сумасшедший отшельник, и, если он разозлит меня, например, или если прикоснется к тебе, мне придется ударить его в челюсть.

Я закатываю глаза.

– Наверное, это полный отстой – ни во что не верить.

– Я верю во многое.

– Например?

– В разное. Мы пройдем по мосту или нет?

– О, мы пройдем. – Определенно пройдем. Я иду впереди, к темному пространству, и Сойер оказывается рядом со мной. Так близко, что его рука касается моей.

– Если ты не веришь, то почему боишься?

– Я не боюсь, – говорит он.

– А я думаю, что боишься. Ты идешь рядом со мной, потому что я нужна тебе, чтобы защитить от больших плохих монстров.

– Ты совершенно права. Вообще-то я подумывал использовать тебя в качестве живого щита от серийного убийцы. Или я могу идти рядом, потому что мы пересекаем деревянный мост, который был построен более ста лет назад. Задняя веранда в моем старом доме едва продержалась два года. Так что, может быть, если изъеденные термитами доски под нами треснут, я смогу схватить тебя прежде, чем ты упадешь в реку.

Эта мысль заставляет мое сердце биться быстрее, особенно когда доски действительно скрипят под нашим весом. Я не собираюсь снова падать в эту реку.

– Люди ездят по этому мосту на машинах, которые весят полтонны.

– Люди также принимают наркотики, но я не советую этого делать.

Я глубоко вдыхаю, когда мы проходим середину моста, и чувствую запах леса. Единственный звук – это стук наших ботинок по доскам и журчание воды внизу. Я дико озираюсь по сторонам, но ничего не вижу – только черноту.

Сойер не прикасается ко мне, но я чувствую его присутствие рядом. Как будто тепло его тела способно заключить меня в защитное объятие. Это странно. Страх ползет по моей шее, и я чувствую опасность и духов, скрывающихся в тени, они наблюдают за нами с любопытством. Но я чувствую себя защищенной. Как будто Сойер – естественный щит от опасностей сверхъестественного мира.