– По тому же градуснику?

– Да, сэр.

– Вы потом проверили это термометром доктора, и он показалто же самое, правильно?

– Вернувшись в полицейский участок, я тщательно проверял егов течение часа.

– И к какому выводу пришли?

– Я определил, что он показывает температуру абсолютноточно.

– Еще что-нибудь необычное привлекло ваше внимание?

– Да, меня удивила необычная температура надетых на убитомвещей и температура в самой ванной комнате. Я стал искать – и нашел под теломобрывок клееного пакета от контейнера.

– У вас он с собой?

– Да. – Трэгг положил на стол кусочек пакета, который с этойминуты тоже становился уликой.

– Что вы затем сделали?

– Выйдя из мотеля, я отправился к машине, в которой меняждали Мейсон и его клиентка. Я сказал им обоим, что этот обрывок пакета был, помоему мнению…

– Одну минуточку, – прервал его Норрис. – Я не нуждаюсь вданный момент в вашем мнении по этому поводу. Хочу только услышать, что высказали обвиняемой и ее адвокату Перри Мейсону. Хочу знать, о чем вы говорили вих присутствии.

– Да, сэр, понимаю. Я заявил обоим, что, по моему мнению,этот обрывок – не что иное, как часть пакета, оторванная от контейнера с сухимльдом, и спросил их, знают ли они что-нибудь об этом?

– И что они вам ответили?

– Обвиняемая молча отрицательно покачала головой, а ееадвокат тотчас предупредил ее, чтобы она не произносила ни слова и даже недвигала головой, выражая свое согласие или отрицание чего-либо.

– Если суд позволит, – сказал Норрис, – то в данный момент япрекращаю прямой допрос свидетеля. Возможно, позже я его еще раз вызову в связис другими моментами этого дела. А теперь передаю свидетеля защите дляперекрестного допроса.

Лейтенант Трэгг повернулся и настороженно посмотрел наМейсона, не переставая при этом улыбаться. Его манера поведения по-прежнемубыла подчеркнуто любезной. Мейсон же, понимая, что ему расставляют ловушку,тоже постарался быть предельно учтивым.

– Если суд мне позволит, ввиду того что обвинение, очевидно,намерено вызвать этого свидетеля через некоторое время еще раз, чтобы он далпоказания по другим аспектам этого дела, заявляю, – сказал Мейсон, – что и дляменя будет сейчас удобнее воздержаться от перекрестного допроса, отложив его.Если обвинение не вызовет его для дальнейших показаний, как обещало, то ярезервирую за собой право вызвать свидетеля для перекрестного допроса.

– Очень хорошо, вполне справедливое требование, – одобрилсудья Майлз. – Обвинитель, вызывайте следующего свидетеля.

Норрис был не в состоянии скрыть свое разочарование.Насупившись, он с раздражением повернулся и стал что-то тихо говорить сидевшемурядом Гамильтону Бергеру. Однако Бергер, сам опытный ветеран судебных боев,сознавая, что манера поведения Норриса может не лучшим образом повлиять наведение дела и лишь доказывает, что тактика Мейсона выбрана правильно,дипломатично отвернулся от Норриса и объявил:

– Следующим в качестве свидетеля обвинения вызывается СтенлиМултон.

В зале появился Мултон, ждавший вызова в комнате длясвидетелей. Он вошел в раздвижные двери и занял положенное место. Это былполицейский, который третьего числа, то есть в день убийства, выехал впатрульной машине к месту происшествия. Когда его спросили, получил ли онкакие-либо специальные инструкции, не уточняя при этом, какие именно, онзаявил, что действительно получил. На вопрос, что же он сделал, получив их потелефону, ответил, что поехал на большой скорости не к мотелю, а к форелевойферме Осгуда, припарковал машину на боковой улочке, затем вернулся и спряталсяв кустах футах в тридцати от бака с мусором.

– Так, – сказал Норрис, – понятно. Вы видели в эту ночьобвиняемую?

– Да, видел.

– Где?

– Около мусорного бака.

– Вы там были один?

– Нет, сэр, со мной был еще один полицейский.

– В котором часу вы увидели обвиняемую?

– Мы увидели ее в десять часов шестнадцать минут, а взялипод стражу – в десять двадцать одну.

– Что делала обвиняемая в это время и в этом месте?

– Она приехала на машине, припарковала ее таким образом, чтопередние фары освещали мусорный бак, осмотрелась, постояла прислушиваясь инаправилась прямо к баку.

– И что она там стала делать?

– Сначала она вынула какой-то мусор, а потом стала выбиратькартонные пакеты, некоторые из них еще были наполовину заполнены сухим льдом.

– Но в тот момент вы этого еще не знали?

– В тот конкретный момент не знал, но вскоре, черезнесколько минут, убедился в этом.

– Вы говорите, что она вытаскивала эти пакеты со льдом?

– Да.

– Среди них был и разорванный?

– Был.

– Обвиняемая взяла и разорванный тоже?

– Да, взяла.

– А вы у нее отобрали этот, разорванный пакет?

– Да, я его забрал.

– Что вы сделали именно с этим пакетом в свете того, чтолейтенант Трэгг нашел под телом убитого и представил в суд оторванный кусокпакета, который сейчас превратился в улику «С»?

– Вы имеете в виду – позже?

– Да, после ареста, мистер Мултон.

– Я сложил обе части и посмотрел, совпадают ли они по линииотрыва.

– Значит, у вас есть кусок порванного пакета, который выотобрали у обвиняемой вечером третьего числа?

– Да, сэр.

– Предъявите, пожалуйста, его суду.

Свидетель открыл свой чемоданчик и извлек из негоразорванный бумажный пакет.

– Теперь, мистер Мултон, – сказал Норрис, – я дам вамоторванный кусок пакета, который является уликой «С». И хочу, чтобы вы показалисуду, совпадают ли стороны вашего обрывка пакета и оторванного куска – улики«С».

Свидетель сложил обе половинки и показал их внимательноследившим за его действиями присяжным: края совпали абсолютно точно.

– Теперь, если позволит суд, – сказал Норрис, – я прошуприобщить этот второй обрывок пакета в качестве вещественного доказательства«D».

Судья Майлз испытующе посмотрел на Мейсона. Адвокат же,зная, что присяжные заседатели зорко следят за ним и что этот чертов кусокпакета, так называемая косвенная улика «D», связала обвиняемую с убийством, какни одна другая не могла бы этого сделать, старался, чтобы его голос звучалравнодушно, почти скучающе: