– Вот теперь я тебе сообщу такое, что ты прямо рухнешь, Перри!Там не оказалось ни единого цента!

– Что?!

– Ничего, абсолютно пусто.

– Как это могло произойти? – спросил огорошенный Мейсон.

– Над этим надо подумать. Но я скажу еще кое-что – полициюэто совсем не удивило.

– Черт бы их побрал!

– Трэгг принял этот факт весьма достойно. Он или чуть раньшетам побывал, все обследовал и убедился, что в тайнике ничего нет, или работаетнад какой-то версией, по которой кто-то взял эти деньги. Больше всех былудивлен Ларсен Холстэд. Сначала он просто заглянул внутрь. Потом встал наколени и опять заглянул. Было ясно, что он не верит своим глазам. Потом он сталтам лихорадочно шарить кончиками пальцев, но Трэгг быстро его остановил: онсобирался снять с находившегося внутри металлического контейнера, в котором,вероятно, и лежали деньги, отпечатки пальцев.

– Как глубок тайник?

– Сантиметров сорок – сорок пять, я не мерил. Может быть, ивсе пятьдесят.

– А верхний цементный квадрат был со стороной в сорок пятьсантиметров?

– Да, я уже говорил, что весь пол состоит из таких жеквадратов со стороной в сорок пять сантиметров, и невозможно отличить один отдругого.

– И, говоришь, Трэгг не был удивлен?

– И глазом не моргнул! Он заглянул в него, и я перехватилхитрую ухмылку в уголках его рта, которую мы с тобой так хорошо знаем. Холстэдсо словами: «Что происходит?» – упал на колени, как я тебе уже говорил, и сталшарить внутри, но Трэгг схватил его за руку и закричал: «Никаких отпечатковпальцев!»

– И что же Холстэд?

– Он посмотрел на лейтенанта снизу вверх и сказал: «Какаяразница? Мои отпечатки уже давно здесь имеются, какая разница… Я сам держал вруках эти деньги и сам их считал. Я знаю, они были здесь».

– И что ответил Трэгг?

– Только улыбнулся, хитрая лиса, и сказал: «Мистер Холстэд,нам больше не нужно ваших отпечатков, помимо тех, что уже есть. Но мы не хотимстереть другие, если таковые имеются».

– Дальше что?

– Они обыскали всю контору, проведя полную инвентаризацию, азатем заперли и ушли, захватив с собой Холстэда. Они хотели получить от негоеще какую-то дополнительную информацию, но я не представляю, какую именно.

– Они не стали возражать по поводу того, что ты пришел?

– Сначала они все вместе просто выгоняли меня оттуда. Потомя им показал письменное поручительство миссис Фремон, сказал, что представляюинтересы вдовы. Один из полицейских попытался обвинить меня в побочном бизнесе,но я ему возразил, что нет никаких причин, почему бы мне одновременно непроводить расследование для тебя, Мейсон, и представлять интересы клиента.

Потом их всех собрал Трэгг, они о чем-то посовещались, ипосле этого лейтенант подошел и сказал, что согласен на мое присутствие. Онзнает, что я честный детектив и всегда соблюдаю при расследовании этическуюсторону вопроса, а потому они больше не возражают против моего присутствия. Нуа затем Трэгг стал распространяться о том, что они надеются, я расскажу миссисФремон, с каким уважением они отнеслись к представляющей ее стороне, что онитак же, как и она, горят желанием поставить все на свои места и что вдальнейшем каждому, кто будет ее представлять, полицией будет оказановсестороннее уважение и содействие.

– Будь я проклят! Что-то за всем этим стоит, хотя я и незнаю что. Думаю, полиция владеет какой-то другой, пока недоступной наминформацией, – предположил Мейсон.

– Разве это тебя удивляет? – спросил Пол.

– В этом деле – да.

– Ну вот я тебе и рассказал, как в настоящий момент обстоятдела, – подвел итоги Дрейк. – А ты со своей стороны, пока я там был, узналчто-нибудь?

– Дело будет слушаться при расширенном составе присяжныхзаседателей. Ненси собираются предъявить обвинение в преднамеренном убийстве и тутже отправить ее в суд. Предварительное слушание немного замедлит ход событий.Они хотят иметь вердикт Большого жюри о привлечении к уголовной ответственностии немедленной передаче дела в суд, – пояснил Мейсон.

– А ты, Перри, конечно, будешь стараться его отсрочить?

– Я хочу очень внимательно еще раз пересмотреть и обдуматьимеющиеся против Ненси улики. Хочу заполучить список свидетелей, которые будутвыступать перед Большим жюри, и, может быть, Пол, мне удастся их обвести вокругпальца.

– Каким образом?

– Ты когда-нибудь, Пол, наблюдал перетягивание каната? Когдаодна сторона совсем отпускает – канат плохо натягивается, а потом, когдапротивник расслабляется и уже предчувствует победу, можно внезапно изо всех силрезко дернуть и победить.

– И насколько же надо отпустить канат на сей раз?

– Настолько, чтобы можно было повеситься, – ответил Мейсон.

– Это довольно опасно, Гамильтон Бергер – человек жесткий,изобретательный борец. Если у него нет достаточных улик, то он может отступить.Но если они у него есть, он борется до последнего, как дикая кошка, и выходит,как правило, победителем.

– Я его знаю, – задумчиво ответил Мейсон. – Но мне нравитсясама идея.

Судья Наварро Майлз посмотрел на окружного прокурора.

– За подсудимой остается право на отвод любого из присяжных,– сказал он.

Поднялся Мейсон:

– С позволения суда, мы не намерены отводить никого изприсяжных заседателей. Состав жюри полностью удовлетворяет защиту.

– Очень хорошо. Приведите к присяге присяжных заседателей, –попросил Майлз.

Члены жюри встали и по очереди были приведены к присяге,держа правую руку над Библией и обещая честно и объективно служить закону всудебном разбирательстве между штатом Калифорния с одной стороны и Ненси Бенкс– с другой.

Судья Майлз задумчиво посмотрел на Гамильтона Бергера:

– Как я понимаю, окружной прокурор собирается лично вестиэто дело?

– Да, ваша честь. И мне будет помогать мой заместитель,Роберт Калверт Норрис, который сейчас присутствует здесь, в зале суда.

На лице судьи Майлза промелькнуло любопытство.

– Кстати, – продолжал Гамильтон Бергер, – по причинам,которые станут яснее в процессе судебного разбирательства, это будет оченьважный, в каком-то смысле уникальный судебный процесс, и поэтому выбранныйгражданами окружной прокурор обязан принять личное участие в этом деле. Теперь,если суд позволит, мой заместитель, мистер Норрис, сделает первое заявлениеперед жюри, – объявил Гамильтон Бергер.