– Но они уже это делали!

– И вы им ничего не сказали о вашем брате?

– Я вообще ничего им не говорила.

– Хорошо. Продолжайте так вести себя и дальше. Молчите. Неговорите им ничего, кроме того, что вас представляю я, и, если им нужнакакая-либо информация, пусть говорят со мной; я сделаю заявление, когда сочтуэто нужным. Есть еще одна вещь, от которой я должен вас предостеречь. Этогазеты и тот рэкет, который за ними стоит. Репортеры и всякие писаки,специализирующиеся на подобного рода скандалах. Они тоже будут задавать вамвопросы, просить об эксклюзивном интервью и станут толковать, какую огромнуюпользу принесет вам при судебном разбирательстве ваше интервью любимой газете,где вы все выложите о себе. Если вы начнете с ними хотя бы разговаривать, ужеодно это поможет им представить ваш случай в самом выгодном свете.

– И все это будет ложью?

– Не обязательно. Некоторые репортеры – довольно меткиестрелки. Но они постараются быть нейтральными в оценке процесса, не приниматьничью сторону и в то же время представят своим читателям ваш очень симпатичныйпортрет – портрет девушки, которая никогда в жизни не попадала ни в какиенеприятные истории, была прекрасным секретарем и которая теперь оказалась волеюсудеб втянутой в водоворот событий. Она не властна над ними и сидит в тюрьме,ожидая суда по обвинению в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Они будут расписыватьваш характер, ваши реакции на происходящее, вашу личную жизнь, делая все от нихзависящее, чтобы вызвать у публики симпатии к вам.

– Но сначала я должна буду заговорить?

– Обычно бывает так. Иногда они стараются вызвать симпатиипублики просто потому, что это важно для паблисити газеты. Но прежде всего имнеобходимо знать о выбранном объекте как можно больше, а уж детали и второйплан они сочинять мастера.

– И что, я не должна рассказывать им о себе?

– Ни в коем случае! Вы не должны рассказывать абсолютноничего и ни о чем. Это окончательно! Вы в состоянии молчать?

– Да.

– Это будет вам стоить нервов. И немалых. Выдержки, большогомужества и целеустремленности.

– Я обещаю молчать. Если вы будете со мной, мистер Мейсон, ясделаю все, что вы скажете.

– Хорошо! А теперь у меня много дел, чертовски много! Нозалог успеха всех этих дел – ваше молчание.

Адвокат махнул рукой женщине-полицейскому, присутствовавшейпри свидании, в знак того, что визит окончен, и поспешил к лифту. Спустившисьна первый этаж, позвонил из телефонной будки Дрейку.

– Пол, это Перри. У меня для тебя дельце, – сказал он,услышав в трубке голос детектива.

– Давай.

– Я знаю, что противозаконно проводить инвентаризацию личныхвещей умершего человека, открывать его сейфы и все в таком роде, если неприсутствует представитель налоговой инспекции по оценке наследства.

– И чего же ты хочешь от меня?

– Полиция прибудет в контору Фремона для описи егоналичности в сейфе и в секретном подполе. Они не станут этого делать безпредставителя налоговой инспекции по оценке имущества, потому что знают, что вэтом секретном подполе должна быть большая сумма денег наличными.

– Продолжай, я слушаю.

– Поэтому полиция будет с нетерпением ждать представителяэтой службы, кусая ногти, пока им не удастся разрезать красную ленточку.

– Хорошо, но при чем тут мы с тобой?

– Я хочу присутствовать при вскрытии этого секретногохранилища.

– Поверь, это невозможно, Перри! В твоем присутствии они нидо чего не дотронутся. Полиция выкинет тебя прочь, едва ты приблизишься кзданию. Ты представитель обвиняемой, и они не собираются тебе преподноситьулики на блюдечке.

– Они, может, и не собираются, но им придется. Я случайнознаю кое-кого из департамента налоговой инспекции. Позвони туда, Пол, и скажи,что ты хочешь, чтобы они назвали меня своим представителем в момент, когда сейфбудет вскрываться и они будут делать опись.

– Но зачем тебе это, Перри, они и так сделают всю описьаккуратно?

– Знаю. Но я хочу посмотреть эту контору внутри, хочу тудапопасть и оценить ситуацию в целом, прежде чем буду в суде защищать Ненси Бенксот обвинения в убийстве.

– Если налоговая инспекция на это согласится, они поссорятсяс полицией.

– Совсем не обязательно. Ну давай, Пол, действуй.

– Ладно, я начну действовать, если смогу подвести логическуюбазу под твою просьбу и если это позволяет закон. Но даже если закон непозволяет, я постараюсь придать больший авторитет твоей личности.

– Это именно то, что мне нужно. Авторитет. Я еду в контору.Постарайся немедленно сесть на телефон и все выяснить к тому времени, как ятуда прибуду.

Мейсон вставил свой ключ в дверь, ведущую из коридора вофис, открыл ее, и тут же его встретила ободряющая улыбка Деллы Стрит.

– Как дела, шеф?

– Будь я проклят, если знаю, – покрутил головой Мейсон. –Когда говорю с этой девчонкой, я ей верю, но, как только ухожу от нее, тут женачинаю думать, что она самая искусная лгунья, которую я когда-либо встречал.Пол не объявлялся?

– Он просил передать, чтобы вы позвонили ему, как толькодоберетесь до конторы.

И она тут же стала его соединять с агентством Дрейка.

– Но все-таки что там происходит с Ненси?

– История столь невероятная, что просто теряет всякий смысл.Я так и слышу сарказм в голосе окружного прокурора, когда он говорит: «Ну атеперь, мисс Бенкс, если не возражаете, то повторите нам часть вашей историиеще раз… ту ее часть, где вы говорите о том, как офицеры полиции застали вас умусорного бака; вы собирали контейнеры от сухого льда, стараясь избавиться отсвоих отпечатков пальцев. Если вы проясните эту часть, то думаю, что смогузакончить перекрестный допрос…»

– Что, все так плохо?

– Хуже некуда!

В дверь раздался условный стук Дрейка. Тот с порога сообщил:

– У меня дурные новости, Перри.

– Что, не договорился с налоговой инспекцией?

– Не смог. Они не в состоянии этого сделать, даже если бы изахотели, а они, естественно, не хотят – ни сами, ни тем более связываться скомандой окружного прокурора. По моим сведениям, они собираются сегодня утромотправиться в контору Фремона, чтобы открыть квадратный сейф в полу, где лежатденьги: хотят воочию убедиться, сколько там денег. Туда должен прибытьпредставитель налоговой инспекции по оценке имущества.